Маузер

Немецкий самозарядный пистолет

Ма́узер (нем. Mauser) — общее название для немецких винтовок и самозарядных пистолетов, разработанных фирмой Mauser в конце XIX — начале и середине XX века.

«Пистолет-карабин» Маузер

Самой известной разновидностью пистолетов Маузер является модель C.96 и ее модификации. Пистолет позиционировался как легкий карабин, каковым он в сущности и являлся: деревянная кобура использовалась в качестве приклада.

Винтовки Маузер, в частности модель 1898 года, производились и стояли на вооружении во многих странах.

Маузер в мемуарах и публицистике править

  •  

Я вышел к ним с маузером и приказал переводить следующее:
― Их десять выстрелов не сделали нам вреда, потому что они не умеют стрелять, потому что их ружья никуда не годятся, но я и мы все умеем стрелять, и наши ружья каждое выстрелит в десять раз скорее, чем они все вместе и каждая пуля попадет в цель на полтора вершка. И, сказав, я прицелился и выстрелил в доску десять раз, на что потребовалось не более десяти секунд.
― И мы уже имеем право уложить вас всех, потому что вы по ошибке первые открыли огонь. Советую поэтому не ошибаться, потому что не всякий отнесется так добродушно, как я.[1]

  Николай Гарин-Михайловский, «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову», 1898
  •  

Затем свое веское слово сказал кинематограф, соединивший человека и маузер в одно геометрическое целое. Тридцатые добавили экзотики. По Красной площади поползли танки, состоящие из цветов (эти-то чем провинились?) и шагающих бритоголовых шестеренок. Чем-то это напоминает античный анекдот Эмпедокла, трактующий историю, как перемещение мира между сферами Эроса и Хаоса.[2]

  Андрей Балдин, «Московские праздные дни», 1997

Маузер в художественной прозе править

  •  

Сорви-голова, желая показать осаждавшим, на что способны Молокососы, не мог противостоять желанию послать им приветственный залп. Он подозвал к себе самых метких стрелков, то-есть всех буров, кроме Фанфана, Финьоле и Жана Пьера, и, указывая им на группу улан, сказал:
— Положите ружья на стену, цельтесь хорошенько и стреляйте по моей команде.
Напрасная и безрассудная попытка, скажут иные. Действительно, мишень была настолько далека, что контуры людей расплывались, а цвет хаки делал их почти невидимыми.
Но ведь буры — лучшие в мире стрелки, а маузер — замечательное оружие.
Это ружье весом в четыре килограмма имеет в длину, не считая штыка, 1,23 метра. Калибр его 7 миллиметров, В его патроне 2,5 грамма бездымного пороха, а пуля из твердого свинца в рубашке из никелированной стали весит 11,2 грамма.
Первоначальная скорость полета его пули достигает внушительной цифры в 728 метров в секунду, тогда как скорость пули английского ли-метфорда не превышает 610 метров. Пуля маузера смертельна даже на расстоянии 4000 метров, между тем как ли-метфорды бьют всего на 3200 метров. Наконец, траектория полета пули маузера более отлогая, чем английская, что позволяет попадать в цель с невероятно большой дистанции.
Следовательно, при наличии таких метких стрелков, как десять Молокососов, взвод английских улан не должен был чувствовать себя в безопасности.
— Огонь! — вполголоса скомандовал Сорви-голова.
И вот один за другим, почти единым протяжным звуком прогремели шесть выстрелов. Еще секунда — и группа улан пришла в полное замешательство. Выбитые из седла всадники кувырком полетели наземь, в то время как их испуганные кони понеслись по полю.
Несмотря на солидное расстояние, ни одна пуля не пропала даром. И кто знает, не сразила ли какая-нибудь из них сразу нескольких жертв? Маузер — чудесное и страшное оружие.

  Луи Буссенар, «Капитан Сорви-голова», 1901
  •  

По лесенкам вниз побежали щуплые фигуры марсиан. Они были в одинаковых, яйцевидных шлемах, в серебристых, широких куртках, с толстыми воротниками, закрывающими шею и низ лица. В руках у каждого было оружие, в виде короткого, с диском посредине, автоматического ружья.
Гусев, насупившись, стоял около аппарата. Держа руку на маузере, поглядывал, как марсиане выстроились в два ряда. Их ружья лежали дулом на согнутой руке.
— Оружие, сволочи, как бабы держат, — проворчал он.

  Алексей Николаевич Толстой, «Аэлита», 1923
 
Карманный маузер модели 1914 года. Судя по всему, именно такой пистолет прислал Борису Горикову с фронта отец в повести А. Гайдара
  •  

Я развернул сверток — там лежал небольшой маузер и запасная обойма.
— Что еще отец выдумал! — сказала недовольно мать. — Разве это игрушка?
— Ничего, — ответил солдат. — Что у тебя сын дурной, что ли? Гляди-ка, ведь он вон уже какой, с меня ростом скоро будет. Пусть спрячет пока. Хороший пистолет. Его Алексей в германском окопе нашел. Хорошая штука. Потом всегда пригодиться может.
Я потрогал холодную точеную рукоятку и, осторожно завернув маузер, положил его в ящик.[3]

  Аркадий Гайдар, «Школа», 1929
  •  

«Отберут… Сейчас отберут…» Тогда, как пойманный в капкан звереныш, я взвизгнул. Я вынул маузер, большим пальцем вздернул предохранитель и нажал спуск. Четыре пары рук, державших меня, мгновенно разжались. Я вскочил на подоконник. Оттуда я успел разглядеть белые, будто ватные лица учеников, желтую плиту каменного пола, разбитую выстрелом, и превратившегося в библейский соляной столб застрявшего в дверях отца Геннадия. Не раздумывая, я спрыгнул с высоты второго этажа на клумбы ярко-красных георгин.[3]

  Аркадий Гайдар, «Школа», 1929
  •  

…Паренек, заморозив голос, решительно заявил:
— Ты кто такой? Председатель ревкома? Я тебя арестовываю! Сдавай дела заместителю! Сейчас же отправляю тебя в Вешенскую. Ты тут, может, половину имущества разворовал, а я…
— Ты коммунист? — кося глазами, мертвенно бледнея, спросил Штокман.
— Не твое дело! Милиционер! Возьми его и доставь в Вешенскую сейчас же! Сдашь под расписку в окружную милицию.
Паренек смерил Штокмана взглядом.
— А с тобой мы там поговорим. Ты у меня попляшешь, самоуправщик!
— Товарищ! Ты что — ошалел? Да ты знаешь…
— Никаких разговоров! Молчать!
Иван Алексеевич, не успевший в перепалку и слово вставить, увидел, как Штокман медленным страшным движением потянулся к висевшему на стене маузеру. Ужас плесканулся в глазах паренька. С изумительной быстротой тот отворил задом дверь, падая, пересчитал спиной все порожки крыльца и, ввалившись в сани, долго, пока не проскакал площади, толкал возницу в спину и все оглядывался, видимо, страшась погони.
В ревкоме раскатами бил в окна хохот.

  Михаил Шолохов, «Тихий Дон», книга третья, 1929
  •  

Прощаясь с Корчагиным и глядя на его засыпанную снегом калошу, Федор сказал негромко:
Сапоги пришлю. Ты ноги-то еще не отморозил?
— Что-то похоже на это — припухать стали, — ответил Павел и, вспомнив давнишнюю свою просьбу, взял Федора за рукав: — Ты мне немного патронов для нагана дашь? У меня надежных только три.
Жухрай сокрушенно качал головой, но, увидя огорчение в глазах Павла, не раздумывая, отстегнул свой маузер:
— Вот тебе мой подарок.
Павел не сразу поверил, что ему дарят вещь, о которой он так давно мечтал, но Жухрай накинул на его плечо ремень:
— Бери, бери! Я же знаю, что у тебя на него давно глаза горят. Только ты осторожней с ним, своих не перестреляй. Вот тебе еще три полные обоймы к нему.
На Павла устремились явно завистливые взгляды. Кто-то крикнул:
— Павка, давай меняться на сапоги с полушубком в придачу.
Панкратов озорно толкнул Павла в спину:
— Меняй, черт, на валенки. Все равно в калоше не доживешь до рождества Христова.

  Николай Островский, «Как закалялась сталь», 1934
  •  

Корчагин налетел на людскую кучу всей тяжестью коня, разбросал в разные стороны дерущихся. Не давая опомниться, бешено крутил коня, наезжал им на озверелых людей и, чувствуя, что разнять это кровавое людское месиво можно только такой же дикостью и страхом, закричал бешено:
— Разойдись, гадьё! Перестреляю, бандитские души!
И, вырывая из кобуры маузер, полыхнул поверх чьего-то искаженного злобой лица. Бросок коня — выстрел. Кое-кто, кидая косы, повернул назад. Так, остервенело скача на коне по лугу, не давая замолчать маузеру, военком достиг цели. Люди бросились от луга в разные стороны, скрываясь от ответственности и от этого невесть откуда взявшегося, страшного в своей ярости человека с «холерской машинкой», которая стреляет без конца.

  Николай Островский, «Как закалялась сталь», 1934
  •  

― Все дома, ― шепнул один из водопроводчиков, постукивая молотком по трубе. Тогда шедший впереди откровенно вынул из-под пальто чёрный маузер, а другой, рядом с ним, ― отмычки. Вообще, шедшие в квартиру № 50 были снаряжены как следует. У двух из них в карманах были тонкие, легко разворачивающиеся шёлковые сети. Ещё у одного ― аркан, ещё у одного ― марлевые маски и ампулы с хлороформом.[4]

  Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (часть II), 1940
  •  

— Это называется партизанская дисциплина, — сказал Ансельмо. — Спусти курок у своей игрушки.
— Уже, — сказал человек в темноте. — Я его спустил потихоньку двумя пальцами, большим и указательным.
— Вот когда-нибудь попадет тебе в руки маузер, а у него курок без насечки, начнешь так спускать, он и выстрелит.
— Это маузер и есть, — сказал человек. — Но ты не знаешь, какая у меня сила в пальцах. Я всегда так спускаю курок.
— Куда он у тебя дулом смотрит? — спросил Ансельмо в темноте.
— На тебя, — сказал человек. — И когда я спускал курок, тоже на тебя смотрел.

 

‘That is called a guerrilla discipline’ Anselmo said. ‘Uncock thy piece.’
‘It is uncocked’ the man said in the dark. ‘I let it down with my thumb and forefinger.’
‘Thou wilt do that with a Mauser sometime which has no knurl on the bolt and it will fire.’
‘This is a Mauser’ the man said. ‘But I have a grip of thumb and forefinger beyond description. Always I let it down that way.’
‘Where is the rifle pointed?’ asked Anselmo into the dark.
‘At thee’ the man said, ‘all the time that I descended the bolt’

  Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол», 1940
  •  

Эти маузеры уродливые штуки, рукоятка маленькая, круглая, а ствол большой и точно сплюснутый, и слушаются они плохо.

 

It is an ugly pistol, small in the round handle, large and fiat in the barrel, and unwieldy.

  Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол», 1940
  •  

Все офицеры группы «Ц» замерли, вперив взоры в шефа. Он вынул из портсигара сигарету, несколько горящих зажигалок протянулось к нему. Но он закурил от своей — и офицеры вспомнили: как-никак монограмма на этой зажигалке означает, что она подарена Гиммлером.
— В ночь «длинных ножей», — произнес фон Цанке негромко, — когда, как вам, по всей вероятности, известно, было покончено не только с несколькими тысячами врагов нового порядка, но и со своими, позволившими себе роскошь размышлений, — я вот этой рукой, много раз перезаряжая маузер, свой старый верный маузер, освободил от горести земной юдоли и направил в эдем сто семнадцать своих бывших друзей и соратников. Следовательно, тот дух сомнений, который вы позволяете себе подозревать в вашем начальнике, мне чужд!

  Юрий Герман, «Дорогой мой человек», 1962
  •  

Старшина как раз занимался делом запрещенным и сурово искореняемым во всех госпиталях — он чистил оружие, которое тайно хранил.
Этим оружием был пистолет системы «маузер», с длинным стволом, с вместительным прямоугольным магазином, с деревянной кобурой, которую можно было присоединить к пистолету как приклад. Вещь была хорошая, радовавшая глаз и сердце солдата. Только ему одному известными способами протащил Черноусов контрабандой свой маузер через все контрольные пункты, через все бани, прятал его в матрасе, под подушкой, время от времени доставал оттуда, чистил и рассматривал, следя, чтобы никто не захватил его врасплох за этим занятием.

  Януш Пшимановский, «Четыре танкиста и собака», 1964
 
«Радомский маузер»
  •  

Офицер взял в руки карабин, вынул обойму, посмотрел, нет ли в стволе патрона и, нажав на спусковой крючок, подвигал затвором.
— Стучит, — сказал он Калите.
— Мосинский, образца тридцать первого года, — объяснил тот, не разобрав, о чем говорит ротмистр.
— Радомский маузер не стучал. — Речь о винтовке системы Маузер производства оружейного завода в польском Радоме.

 

Oficer wziął karabinek do ręki, wyjął łódkę, sprawdził, czy nie ma naboju w lufie, i spuściwszy iglicę, poruszył zamkiem.
— Klekoce — powiedział do Kality.
— Mosin, dziewięćdziesiąt jeden trzydzieści — wyjaśnił tamten, nie chwyciwszy, o co chodzi.
— Radomski mauzer nie klekotał.

  Януш Пшимановский, «Четыре танкиста и собака», 1964
  •  

— А эти господа тоже с нами, Кирилл Николаевич? — спросил он про филёров, не удержавшись.
— Тоже.
— А как они без ружей?
— У них маузеры.
— Чего?
— Пистолеты американские. По два на рыло, восемнадцать патронов в каждом[5].
Филёры приподняли полы френчей, показывая Тимохе гранаты и заткнутые за пояс маузеры.
— Возьмем зверя? — спросил Гиацинтов.
— Смотря как они по целкости.
— Ничего. Целят как надо.

  Юлиан Семёнов, «Пароль не нужен», 1966
  •  

Я пошел почти налегке: со стареньким «Березиным». Почему-то за столько лет службы, перепробовав несколько сот образцов оружия, я вернулся именно к нему, вроде бы вполне заурядному пистолету выпуска шестьдесят шестого года. Он не отличался ни сверхточностью, ни особой скорострельностью из-за сильной отдачи ― сказывалось использование очень мощного маузеровского патрона. Кроме того, он крупноват и тяжеловат. Тут уж, однако, как в том анекдоте: если у тебя такие слабые руки, так чего ж ты замуж пошла? Но зато по законам каких-то неуловимых гармоний «Березин» совершенно не чувствуется в руке как посторонний предмет и как-то всегда успевает навести свой недлинный хобот на цель раньше, чем эта цель начинает эффективно реагировать. Очень жаль, что кому-то в казначействе пришла в голову мысль экономить на порохе, и маузеровские патроны «9/25,5» (пуля которых прошибала навылет любой бронежилет, а если не прошибала, то отправляла носителя непрошибаемого жилета в такой нокаут, после которого добросовестный арбитр вспотел бы, считая) заменили в производстве на «9/19», в девичестве парабеллум… и в армию валом пошел «Драгунов» ― тоже по-своему хорошее оружие, но уже немного не то.[6]роман Андрея Лазарчука «Все, способные держать оружие...» написан в жанре альтернативной истории, потому большинство упоминаемых образцов оружия — вымышленные.

  Андрей Лазарчук, «Все, способные держать оружие...», 1995
  •  

И он нашел. Под подоконной доской, в нише, ― то, что, казалось ему потом, всегда искал: маузер, не поверить ― тяжеленный маузер, весь, целиком, со всеми рифлеными своими плоскостями, с царапинами и зазубринами, завернутый в промасленную ветошь, сохранившийся превосходно, словно вынутый из машины времени, а с ним кошелечек с брошью и серебряные монеты… Исследование чердака дома с химерами отравило Штейна надеждой. Он приступил к планомерному посещению санаториев, располагавшихся в бывших виллах нефтяных магнатов.[7]

  Александр Иличевский, «Перс», 2010

Маузер в поэзии править

 
«Эти маузеры уродливые штуки» (Э. Хемингуэй)
  •  

Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
Ваше слово,
Ваше слово, товарищ маузер.[8]

  Владимир Маяковский, «Левый марш», 1918
  •  

Обфренчились
Обфренчились формы
Обфренчились формы костюма ладного,
яркие,
яркие, прямо зря,
все достают
все достают из кармана
все достают из кармана из заднего
браунинги
браунинги и маузера́.
Ушедшие
Ушедшие подымались года,
и бровь
и бровь по-прежнему сжалась,
когда
когда разлетался пень
когда разлетался пень и когда
за пулей
за пулей пуля сажалась.

  Владимир Маяковский, «Дачный случай», 1928
  •  

А маузер — это вздор!
Лишь в годы, когда тупеют,
Огромный его топор
Выпяливают портупеей…

  Арсений Несмелов, «Стихи о револьверах», 1928}
  •  

«Кем кончим?» ― Командиршей. ― «Командирше,
Что маузер таскает на ремне,
Пришлись бы впору, думается мне,
Заливисто̀-частушечные вирши»…[9]

  Марк Тарловский, «В то время с тем, кто у меня в начале...» (из цикла «Весёлый странник»), 1935
  •  

Глазами в синяках бессонниц
я увидал свой
револьвер с сизой синевой.
Он ― маузер, он вот такой:
попробуешь рукой на вес ―
он весь как поезд броневой,
стреляться из него ― как лечь
под колесо. Свое лицо
я трогал дулом. К жару скул
примеривал, ко рту, к виску
и взвешивал в руке заряд,
где десять медных гильз горят. <...>
Я отпер ящик. Отпил пыль
с губ и сошел с ума уже.
И вынул маузер. Он был
груб, туг в ходу и длиннорыл.
Открыл синѐ- стальной замок… <...>
Вот здесь конец моей беде,
я маузер с моста бросил вниз: ―
Кругами завернись в воде,
войди в пески реки Москвы
и вройся дулом в ил и слизь!
А ты на берегу, на том ―
спасибо, милая, за жизнь.[10]

  Семён Кирсанов, «Твоя поэма», 1 июня 1937
  •  

О жене и матери забыл,
Маузер прикладистый добыл
И, тугие плечи оголя,
Вышел за околицу в поля.

  Арсений Несмелов, «Хунхуз», 1938
  •  

Уже под Уралом, в скалистых откосах,
Отряд напоролся на красных матросов,
И Кеша упал с перебитой ногой,
Но друг не оставил его дорогой.
Увы, не уходят с тяжелою ношей,
Достались матросам и Кеша, и Гоша,
И маузер кто-то, бессмысленно-зол,
На мальчика раненого навёл.

  Арсений Несмелов, «Кеша и Гоша», 1945

Маузер в кино править

  •  

Фельцер. Пришел мой мучитель. Ну что тебе, дорогой, что тебе, миленький? Дашь ты мне когда-нибудь покой?
Дымов. Товарищ Фельцер! Будь человеком, ну что тебе стоит? Последний раз прошу, вот провалиться мне!
Фельцер. (Михалёву) Такое вы видите в первый раз. Чтоб мне умереть на этом месте, если это не какая-нибудь болезнь. Перебрал оружие всех систем и всех фасонов. Ну что, что тебе, мой милый? Дам я тебе пулемёт, и, может быть, на этом закончим?
Дымов. Во, кольт в деревянной коробке!
Фельцер. Во-первых, миленький, это не кольт. Это маузер. А во-вторых, прошу, не мешай.

  — «Сотрудник ЧК», 1963
  •  

Камо. Э, высоко стрелял. Вот если пуля возле уха ударит, вот тогда страшно. Дай маузер, я покажу.
Анархист. Гляди, гляди, псих, а соображает — маузер ему дай. Нет, пупсик. Эта игрушка к моей руке приклёпана навек.
Камо. Пожалуйста, если боишься…
Главарь анархистов. Дай ему маузер. На испытании — идея.

  — «Чрезвычайное поручение», 1966

Источники править

  1. Н. Г. Гарин-Михайловский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5. — М., ГИХЛ, 1958 г.
  2. А.Н.Балдин. «Московские праздные дни». — М.: «Астрель», 2010 г.
  3. 1 2 А. Гайдар. Собрание сочинений в трёх томах. Том 2. — М.: изд. «Правда», 1986 г.
  4. Булгаков М.А. Избранная проза. — М.: Художественная литература, 1966 г.
  5. Тут персонаж Ю. Семёнова фантазирует.
  6. Андрей Лазарчук, « Все, способные держать оружие…». — М.: Вагриус, 2000 г.
  7. Александр Иличевский, «Перс» (роман), Москва, изд. «АСТ», 2010 г.
  8. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Москва, «ГИХЛ», 1955-1961 гг.
  9. М. А. Тарловский. «Молчаливый полет». — М.: Водолей, 2009 г.
  10. С. Кирсанов, Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2006 г.

См. также править