Мы (роман): различия между версиями
| [непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 1:
{{Википедия}}
'''Цитаты из романа «Мы», 1920 (автор [[Замятин, Евгений Иванович|Евгений Замятин]])'''
• Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как... ну как движение аэро и его скорость: скорость аэро – 0 и он не движется; свобода человека – 0, и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить человека от преступлений – это избавить его от свободы. (7 зап.)
• Стены – это основа всякого человеческого... (8 зап.)
• Вчерашний день был для меня той самой бумагой, через которую химики фильтруют свои растворы: все взвешенные частицы, все лишнее остается на этой бумаге. И утром я спустился вниз начисто отдистиллированный, прозрачный. (10 зап.)
• Вдруг – рука вокруг моей шеи – губами в губы... нет, куда-то еще глубже, еще страшнее... Клянусь, это было совершенно неожиданно для меня, и, может быть, только потому... Ведь не мог же я – сейчас это понимаю совершенно отчетливо – не мог же я сам хотеть того, что потом случилось. Нестерпимо сладкие губы... ... – и в меня влит глоток жгучего яда – и еще – и еще... Я отстегнулся от земли и самостоятельной планетой, неистово вращаясь, понесся вниз, вниз – по какой-то невычисленной орбите... (10 зап.)
• Вечно влюбленные дважды два,
Вечно слитые в страстном четыре,
Самые страстные любовники в мире –
Неотрывающиеся дважды два...
(12 зап.)
• Тяжелая, скрипучая, непрозрачная дверь закрылась, и тотчас же с болью раскрылось сердце широко – еще шире: - настежь. Ее губы – мои, я пил, пил, отрывался, молча глядел в распахнутые мне глаза – и опять... (13 зап.)
• Душа? Это странное, древнее, давно забытое слово. Мы говорили иногда «душа в душу», «равнодушно», «душегуб», но душа –- - Это... очень опасно, - пролепетал я. - Неизлечимо, - отрезали ножницы
(16 зап.)
• Так вот – плоскость, поверхность, ну вот это зеркало. И на поверхности мы с вами, вот – видите, и щурим глаза от солнца, и эта синяя электрическая искра в трубке, и вон – мелькнула тень аэро. Только на поверхности, только секундно. Но представьте – от какого-то огня эта непроницаемая поверхность вдруг размягчилась, и уж ничто не скользит по ней – все проникает внутрь, туда, в этот зеркальный мир, куда мы с любопытством заглядываем детьми, - дети вовсе не так глупы, уверяю вас. Плоскость стала объемом, телом, миром, и это внутри зеркала – внутри вас... И понимаете: холодное зеркало отражает, отбрасывает; а это – впитывает, и от всего след – навеки. (16 зап.)
• «А вдруг он, желтоглазый – в своей нелепой, грязной куче листьев, в своей невычисленной жизни – счастливее нас?» (17 зап.)
• Моя комната. Еще зеленое, зестывшее утро. На двери шкафа осколок солнца. Я – в кровати. Сон. Но еще буйно бьется, вздрагивает, брызжет сердце, ноет в концах пальцев, в коленях. Это – несомненно было. И я не знаю теперь: что сон – что явь; иррациональные величины прорастают сквозь все прочное, привычное, трехмерное, и вместо твердых, шлифованных плоскостей – кругом что-то корявое, лохматое... (18 зап.)
• И вот – две чашки весов: на одной грамм, на другой тонна; на одной – «я», на другой – «Мы», Единое Государство. Не ясно ли: допускать, что у «я» могут быть какие-то права по отношению к Государству, и допускать, что грамм может уравновесить тонну, - это совершенно одно и то же. ... Единственный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты – грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны... (20 зап.)
• Все время вслушиваюсь, как ветер хлопает темными крыльями о стекло стен, все время оглядываюсь, жду. Чего? Не знаю. (21 зап.)
• Мы идем – одно милионноголовое тело, и в каждом из нас – та смиренная радость, какою, вероятно, живут молекулы, атомы, фагоциты. ... ... Смирение – добродетель, а гордыня – порок... «Мы» - от Бога, а «Я» - от диавола.
Вот я – сейчас в ногу со всеми – и все-таки отдельно от всех. Я еще весь дрожу от пережитых волнений, как мост, по которому только что прогрохотал древний железный поезд. Я чувствую себя. Но ведь чувствуют себя, сознают свою индивидуальность – только засоренный глаз, нарывающий палец, больной зуб: здоровый глаз, палец, зуб – их будто и нет. Разве не ясно, что личное сознание – это только болезнь.(21 зап.)
• И так: я – кристалл, и я растворяюсь в ней, в I. Я совершенно ясно чувствую, как тают, тают ограничивающие меня в пространстве шлифованные грани – я исчезаю, растворяюсь в ее коленях, в ней, я становлюсь все меньше – и одновременно все шире, все больше, все необъятней. Потому что она – это не она, а вселенная. (23 зап.)
• Если бы человеческую глупость холили и воспитывали веками, так же, как ум, может быть, из нее получилось бы нечто необычайно драгоценное. (23 зап.)
• Вы больны. Имя этой болезни: фантазия. Это – червь, который выгрызает черные морщины на лбу. Это – лихорадка, которая гонит вас бежать все дальше – хотя бы это «дальше» начиналось там, где кончается счастье. Это – последняя баррикада на пути к счастью. (31 зап.)
• Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного... (31 зап.)
• Вспомните: синий холм, крест, толпа. Одни – вверху, обрызганные кровью, прибвают тело к кресту; другие – внизу, обрызганные слезами, смотрят. Не кажется ли вам, что роль тех, верхних – самая трудная, самая важная. Да не будь их, разве была бы поставлена вся эта величественная трагедия? Они были бы освистаны темной толпой: но ведь за это автор трагедии – Бог – должен еще щедрее вознаградить их. А сам христианский, милосерднейший Бог, медленно сжигающий на адском огне всех непокорных – разве он не палач? И разве сожженных христианами на кострах меньше, чем сожженных христиан? А все-таки, поймите это, все-таки этого Бога веками славили, как Бога любви. Абсурд? Нет, наоборот: написанный кровью патент на неискоренимое благоразумие человека. Даже тогда – дикий, лохматый – он понимал: истинная, алгебраическая любовь к человечеству – непременно бесчеловечна, и непременный признак истины – ее жестокость. Как у огня – непременный признак тот, что он сжигает. Покажите мне не жгучий огонь? Ну, доказывайте же, спорьте! (36 зап.)
• Смех бывает разного цвета. Это – только далекое эхо взрыва внутри вас: может быть – это праздничные, красные, синие, золотые ракеты, может быть – взлетели вверх клочья человеческого тела... (37 зап.)
• Да, да, говорю вам: бесконечности нет. Если мир бесконечен – то средняя плотность материи в нем должна быть равна нулю. А так как она не нуль – это мы знаем, - то, следовательно, Вселенная – конечна, она – сферической формы и квадрат вселенского радиуса... (39 зап.)
• ... Потому что разум должен победить... (40 зап.)
* Я очень люблю детей, и я считаю, что самая трудная и высокая любовь — это жестокость...
| |||