Беспокойство (Стругацкие): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м Бот: автоматизированная замена текста (-Фантастика]] +Фантастические повести]])
-3 трюизма: «всю жизнь разочаровываюсь», «выбирает не голова, а сердце», «представить, что угодно»
Строка 1:
{{Навигация
{{Википедия|Мир Полудня}}
|Википедия=Беспокойство (повесть)
'''«Беспокойство»''' — научно-фантастическая повесть [[братья Стругацкие|Аркадия и Бориса Стругацких]]. Входит в цикл о [[W:Мир Полудня|Мире Полудня]]. Первый вариант «[[Улитка на склоне|Улитки на склоне]]».
|Тема=Беспокойство}}
'''«Беспокойство»''' — научно-фантастическая повесть [[братья Стругацкие|Аркадия и Бориса Стругацких]], написанная 6—20 марта 1965 года, первый вариант романа «[[Улитка на склоне]]». Впервые опубликована в 1991. Текст шести глав (2, 4—8; пять из них — об Атосе-Кандиде) практически без изменений вошёл в «Улитку», где был дополнен, — ''цитаты из них приведены в той статье со ссылками''. Входит в цикл про [[Мир Полудня]].
 
== Цитаты ==
{{Q|— Вы знаете, у человечества есть по крайней мере два крупных недостатка. Во-первых, оно совершенно не способно созидать, не разрушая. А во-вторых, оно очень любит так называемые простые решения. Простые, прямые пути, которые оно почитает кратчайшими.|Комментарий=глава третья}}
{{Q|Цитата=Вы спрашиваете, чего я боюсь. Я не боюсь задач, которые ставит перед собой человечество, я боюсь задач, которые может поставить перед нами кто-нибудь другой. Это только так говорится, что человек всемогущ, потому что, видите ли, у него разум. Человек — нежнейшее, трепетнейшее существо, его так легко обидеть, разочаровать, морально убить. У него же не только разум. У него так называемая душа. И то, что хорошо и легко для разума, то может оказаться роковым для души. А я не хочу, чтобы все человечество — за исключением некоторых сущеглупых — краснело бы и мучилось угрызениями совести или страдало бы от своей неполноценности и от сознания своей беспомощности, когда перед ним встанут задачи, которые оно даже и не ставило.|Автор=Леонид Горбовский|Комментарий=|Оригинал=}}
 
{{Q|Цитата=Представить можно все, что угодно|Автор=Турнен|Комментарий=|Оригинал=}}
{{Q|… [[мысль|мысли]] разбредаются, как весёлая компания на пикнике…|Комментарий=глава пятая}}
{{Q|Цитата=Через каждые полчаса Поль выбрасывал сигнальную ракету, и скучный голос Шестопала сообщал в рупродукторе: «Ракету вижу, вас не вижу». Иногда он добавлял: «Меня сносит ветром. А вас?» Это была его личная традиционная шутка.|Автор=|Комментарий=|Оригинал=}}
 
{{Q|Цитата=Здесь выбирает не голова, здесь выбирает сердце|Автор=Атос|Комментарий=|Оригинал=}}
{{Q|Цитата=Через каждые полчаса Поль выбрасывал сигнальную ракету, и скучный голос Шестопала сообщал в рупродукторерепродукторе: «Ракету вижу, вас не вижу». Иногда он добавлял: «Меня сносит ветром. А вас?» Это была его личная традиционная шутка.|Автор=|Комментарий=|Оригинал=глава пятая}}
{{Q|Цитата=— А такая эмоция, как разочарование, вам знакома? — спросил он.
 
— Разочарование… Еще бы! Я всю жизнь только и делаю, что разочаровываюсь|Автор=Горбовский, Поль|Комментарий=|Оригинал=}}
===Глава первая===
{{Q|Кабинет Поля с экранами и селекторами межзвёздной, планетной и внутренней связи, с фильмотеками, с информарием, с планетографическими картами олицетворял на Пандоре то же, что здание Всемирного совета — на Земле: здесь было сосредоточено управление планетой. Но в отличие от Всемирного совета директор Базы реально мог управлять только ничтожным кусочком территории своей планеты, крошечным каменным архипелагом в океане леса, покрывавшего континент. Лес не только не подчинялся Базе, он противостоял ей со всеми её миллионами лошадиных сил, с её вездеходами, дирижаблями и вертолётами, с её вирусофобами и дезинтеграторами. Собственно, он даже не противостоял. Он просто не замечал Базы.}}
 
{{Q|— Не понимаю. Вы что — кокетничаете?
— Нет, — сказал Леонид Андреевич. — Я капризничаю.
— Когда мы с Атосом писали о вас сочинение… это было очень много лет назад… мы изображали вас совсем не таким.
— А каким же? — спросил польщенный Леонид Андреевич.
— Вы были велик. У вас горели глаза…
— Всегда?
— Практически всегда.
— А когда я спал?
— В наших сочинениях вы никогда не спали. Вы вели корабль сквозь магнитные бури, сквозь бешеные атмосферы. Руки у вас были как сталь, и вы были стремительны…}}
 
{{Q|В кабинет вбежал человек. <…> Он был в комбинезоне, отстёгнутый капюшон болтался у него на груди на шнурке рации. От башмаков до пояса комбинезон щетинился бледно-розовыми стрелками молодых побегов, правая нога была опутана оранжевой плетью лианы, волочащейся по полу, и казалось, что это щупальце самого леса, что оно сейчас напряжется и потянет человека обратно, через коридоры управления, вниз по эскалатору, мимо ангара и мастерских, и снова вниз по эскалатору, и через аэродром, к обрыву, к башне лифта, но не в лифт, а мимо, вниз…
— Выйди отсюда, — сердито сказал Поль.
— Ты ничего не понимаешь, — задыхаясь, сказал человек. Лицо его было в красных и белых пятнах, глаза выкачены. — Когда будет связь?
— Курода! — железным голосом сказал Поль. — Выйдите вон и приведите себя в порядок!
Курода остановился.
— Поль, — сказал он и сделал странное движение головой, словно у него чесалась шея. — Честное слово, мне срочно нужно!
<…> Поль подошёл к Куроде, взял его за плечи и повернул лицом к двери.
— Формалист, — сказал Курода плаксиво. — Бюрократ.
— Стой, не двигайся, — сказал Поль. — Шляпа! Дай пакет.
Курода снова сделал странное движение головой, и Леонид Андреевич увидел на его тощей подбритой шее, в самой ямочке под затылком, коротенький бледно-розовый побег, тоненький, острый, уже завивающийся спиралью, дрожащий, как от жадности.
— Что там, опять подхватил? — спросил Курода и полез в нагрудный карман. — Нет у меня пакета… Слушай, Поль, ты мне можешь сказать, когда будет связь?
Поль что-то делал с его шеей, что-то уминал и массировал длинными пальцами, брезгливо оскалившись и бормоча что-то неласковое.
— Стой смирно, — прикрикнул он. — Не дёргайся! Ну что ты за шляпа! <…>
— Поль, ты скоро? Это надо послать им в первую очередь! Ай!
— Всё, — сказал Поль. Он отошёл от Куроды и бросил что-то полуживое, корчащееся, окровавленное{{#tag:ref|Сцена до этих слов есть в «Улитке», но её смысл снижен.||group="К"}} в диспенсер. — Немедленно к врачу. Связь в семь вечера.
Лицо Куроды вытянулось.
— Попроси экстренный сеанс! — сказал он. — Ну что это такое — ждать до семи вечера?
— Хорошо, хорошо, иди, потом поговорим.
Курода неохотно пошёл к двери, демонстративно волоча ноги. Розовые побеги на его комбинезоне уже увядали, сморщивались и осыпались на пол. Когда он вышел, Поль сказал:
— Обнаглели. Вы представить себе не можете, Леонид Андреевич, до чего мы все обнаглели. Никто ничего не боится. Как дома. Поиграл в садике — и к маме на коленки, прямо как есть, в земле и песочке. Мама вымоет…}}
 
===Глава седьмая===
{{Q|— Ты хочешь есть? — спросила мать Навы Атоса. — Вы всегда хотите есть и едите слишком много, совершенно непонятно, зачем вам столько еды, вы ведь ничего не делаете… Или, может быть, ты что-нибудь делаешь? Некоторые твои приятели умеют работать и даже могут быть полезны для Одержания, хотя они совершенно не знают, что такое Одержание, между тем грудной младенец знает, что Одержание есть не что иное, как Великое Разрыхление Почвы…
— Ты всегда делаешь одну и ту же ошибку, — мягко прервала её беременная женщина. — <…> Великое Разрыхление Почвы есть не цель, а всего лишь средство для Одержания Победы над врагом…
— Но что есть Победа над врагом? — слегка повысив голос, сказала мать Навы. — Победа над врагом есть победа над силами, которые лежат вне нас. А что значит «вне нас»? Вне нас — это не только вне меня и не только вне тебя, это вне нас всех, это вне Запада и вне Востока, ибо Запад — это тоже мы… Одержание — это не Одержание над Западом, но Одержание над тем, что есть вне Запада и вне Востока… <…>
— Поверь мне, Одержание состоит в победоносной борьбе с Западным лесом и с теми, кто этот лес ведёт на нас, это знают даже мужчины. <…>
— Кого может интересовать, что он думает об Одержании? Да он и не думает о нём вовсе. Он думает о еде, о своих грязных женщинах, о своём грязном жилище. И, возможно, о мёртвых вещах, которые он оставил на своих Белых Скалах. Он — ошибка, одна из многих ошибок леса, и Одержание в том и состоит, чтобы эти ошибки исправить, всё равно, на Западе они или на Востоке, копошатся в грязных деревушках или мёрзнут на Белых Скалах.}}
 
{{Q|— Тебе не пройти линии боёв между Западом и Востоком, — сказала беременная женщина. — Ты утонешь, а если не утонешь, тебя съедят, а если не съедят, то ты сгниёшь заживо, а если не сгниёшь заживо, то попадёшь в переработку и растворишься…}}
 
===Глава девятая===
{{Q|— А зачем вы, собственно, законспирировались?
— Так смеяться же будут, Тойво. И вовсе не тем смехом, какой я привык слышать рядом с собой.
— Привыкнете, — снова пообещал Турнен. — Вот спасёте человечество два-три раза — и привыкнете… Чудак вы всё-таки. Человечеству совсем не нужно, чтобы его спасали.
Леонид Андреевич <…> подумал и сказал:
— В чём-то вы, конечно, правы. Это мне нужно, чтобы человечество было в безопасности. Я, наверное, самый большой эгоист в мире. Как вы думаете, Тойво?
— Несомненно, — сказал Турнен. — Потому что вы хотите, чтобы всему человечеству было хорошо только для того, чтобы вам было хорошо.
— Но, Тойво! — вскричал Леонид Андреевич и даже слегка ударил себя кулаком в грудь. — Разве вы не видите, что они все стали как дети? Разве вам не хочется возвести ограду [[Над пропастью во ржи|вдоль пропасти, возле которой они играют]]?{{#tag:ref|Аллюзия указана в соотв. главе «Комментариев к пройденному».||group="К"}} Вот здесь, например. — Он ткнул пальцем вниз. — Вот вы давеча хватались за сердце, когда я сидел на краю, вам было нехорошо, а я вижу, как двадцать миллиардов сидят, спустив ноги в пропасть, толкаются, острят и швыряют камешки, и каждый норовит швырнуть потяжелее, а в пропасти туман, и неизвестно, кого они разбудят там, в тумане, а им всем на это наплевать, они испытывают приятство оттого, что у них напрягается [[w:ягодичные мышцы|мускулюс глютеус]], а я их всех люблю и не могу… <…> Вот оттуда, — он опять ткнул пальцем вниз, — может выйти братец по разуму и сказать: «Люди, помогите нам уничтожить лес». И что мы ему ответим?
— Мы ему ответим: «С удовольствием». И уничтожим. Это мы — в два счёта.
— Нет, — возразил Леонид Андреевич. — Потому что едва мы приступили к делу, как выяснилось, что лес — тоже братец по разуму, только двоюродный. Братец — гуманоид, а лес — не гуманоид. Ну? <…> Потому-то я здесь и сижу. Вы спрашиваете, чего я боюсь. Я не боюсь задач, которые ставит перед собой [[человечество]], я боюсь задач, которые может поставить перед нами кто-нибудь другой. Это только так говорится, что человек всемогущ, потому что, видите ли, у него разум. Человек — нежнейшее, трепетнейшее существо, его так легко обидеть, разочаровать, морально убить. У него же не только разум. У него так называемая душа. И то, что хорошо и легко для разума, то может оказаться роковым для души. А я не хочу, чтобы всё человечество — за исключением некоторых сущеглупых{{#tag:ref|Аллюзия на мысль из гл. XXXV [[Похвала глупости|«Похвалы глупости»]] [[Эразм Роттердамский|Эразма Роттердамского]] от слов «… не лучше ли всего живётся…».||group="К"}} — краснело бы и мучилось угрызениями совести или страдало бы от своей неполноценности и от сознания своей беспомощности, когда перед ним встанут задачи, которые оно даже и не ставило{{#tag:ref|На основе мысли [[Маркс]]а из предисловия для «[[К критике политической экономии]]».||group="К"}}. Я уже всё это пережил в фантазии и никому не пожелаю. А вот теперь сижу и жду. <…> возможность неразрешимых задач можно предсказать априорно. [[Наука]], как известно, безразлична к морали. Но только до тех пор, пока её объектом не становится разум. Достаточно вспомнить проблематику евгеники и разумных машин… Я знаю, вы скажете, что это наше внутреннее дело. Тогда возьмём тот же разумный лес. Пока он сам по себе, он может быть объектом спокойного, осторожного изучения. Но если он воюет с другими разумными существами, вопрос из научного становится для нас моральным. Мы должны решать, на чьей стороне быть, а решить мы этого не можем, потому что наука моральные проблемы не решает, а [[мораль]] — сама по себе, внутри себя — не имеет логики, она нам задана до нас, как мода на брюки, и не отвечает на вопрос: почему так, а не иначе. <…>
— Что вы прицепились к разумному лесу? Вы что, действительно считаете этот лес разумным?
Леонид Андреевич приблизился к краю и заглянул в пропасть.
— Нет, — сказал он. — Вряд ли… Но есть в нём что-то нездоровое с точки зрения нашей морали. Он мне не нравится. Мне в нём всё не нравится. Как он пахнет, как он выглядит, какой он скользкий, какой он непостоянный. Какой он лживый, и как он притворяется… Нет, скверный это лес, Тойво. Он ещё заговорит. Я знаю: он ещё заговорит.}}
 
==О повести==
{{Q|Горбовский, разобравшись в ситуации на Пандоре, понимает, что ничего страшного для человечества здесь нет. И сразу теряет интерес к этой планете. «Пойду полетаю, есть несколько планет, на которые стоит заглянуть. Например, [[Далёкая Радуга|Радуга]]».<ref>Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 гг. / составители: С. Бондаренко, В. Курильский. — М.: АСТ, Киев: НКП, 2009. — С. 307.</ref>|Автор=братья Стругацкие, запись в рабочем дневнике об отвергнутой позже концовке, 5 марта 1965}}
 
* см. [[Борис Стругацкий]], «[[Как создавалась «Улитка на склоне», история и комментарии]]», 13 апреля 1987 — от слов «Нас давно интересовала…» до «… получилась половина повести» и реплику «… я перечитал прежний кусок»
 
{{Q|Уже летом 65-го мы поняли, что написали не то, что следовало нам писать, и осенью всё переделали <…>. Только Лес мы оставили в первозданном виде, хотя и он потерял изначальную свою атрибутику вместилища мрачных тайн и сделался символом Будущего, настолько чужого, настолько неадекватного нашей сегодняшней ментальности, что мы, по определению, не в силах даже понять — дурное оно, это Будущее, или хорошее… «Линия Горбовского» в романе исчезла полностью. Сформулированные там идеи потеряли (для нас) всякую актуальность. И только спустя двадцать пять лет мы извлекли эту стопку страниц из архивов и перечитали текст, написанный в совсем иные времена и вроде бы совсем другими людьми. К нашему огромному изумлению текст нам понравился. Оказалось, что эта повесть (совершенно самостоятельная, не имеющая сколько-нибудь жёсткой идейной связи с романом «Улитка на склоне») не утратила полностью актуальности и читается так, словно написана была, всё-таки, именно нами и, вроде бы, совсем недавно. Мы решили напечатать её без всяких исправлений под названием «Беспокойство».<ref>Д. М. Володихин, Г. М. Прашкевич. Братья Стругацкие. — М.: Молодая гвардия, 2012 (2011). — Жизнь замечательных людей. — С. 140-1 (глава третья, 14).</ref>|Автор=Борис Стругацкий, 1995}}
 
{{Q|В «Беспокойстве» проблема ответственности доведена Стругацкими до своего предела. То есть — до уровня, когда задача решения не имеет. Горбовский здесь — [[w:Кассандра|Кассандра]]. Уста богов. И так же, как Кассандру в Трое, так же, как Камилла на [[Далёкая Радуга|Радуге]], его никто не слышит… Казалось бы, положение Леонида Андреевича здесь, на Пандоре, подобно его положению на Радуге. Снова — неподъёмная ответственность ''знающего'' и отвечающего за всех. Но на Радуге Горбовский эту ответственность берёт на себя без проблем. Там — просто: этика-то человеческая. Жизнь и смерть. Задача имеет ''доброе'' решение. Здесь же (как и потом, в [[Жук в муравейнике|случае с Сикорски и Абалкиным]]) — иначе: нет критерия выбора. Любое решение — недоброе. Ибо ни иной разум, ни Будущее этические критерии не приемлют по определению. <…>
Уже в «Беспокойстве» был дан первый яркий образ искателя новизны и силы — отжатого на периферию, не востребованного, не вписавшегося в новый спокойный мир.|Автор=Леонид Филиппов, «[[От звёзд — к терновому венку]]», 2001}}
 
* см. [[Дмитрий Володихин]], [[Геннадий Прашкевич]], [[Братья Стругацкие (Володихин, Прашкевич)#«Беспокойство», «Улитка на склоне»|«Братья Стругацкие» (гл. 3)]], 2011
 
{{Q|… в «Улитке на склоне» (а также <…> «Беспокойстве») движение в сторону полной адаптации людей к природной среде может произойти лишь при наступлении эры матриархата. В нескольких местах «Беспокойства» прямо указывается на то, что этот второй путь представляет собой «пропасть», в которую может свалиться не подозревающее о ней коммунистическое человечество Полдня.<ref>Володихин, Прашкевич. Братья Стругацкие. — С. 167 (глава третья, 25).</ref> <…>
«Воры» предпочитают находиться в водных, болотистых местах: в Лесу они выходят к Атосу и Наве «прямо из болота». Преследовать Атоса и Наву они оказываются в состоянии только до того момента, когда те выходят из болотистой местности и «ступают на твёрдую землю». Очевидным образом писатели показывают, что «воры» не могут выйти за пределы болота. Им вредна сухость <…>. Поэтому вероятно, «воры» и есть те самые «чешуйчатые люди», которых видел «в тумане» персонаж Курода, когда искал Атоса-Сидорова. Это люди со страшной генетической болезнью, уродливые, способные существовать только во влажном климате, однако сохранившие способность не поддаваться «тоталитарной власти» «русалок». Это именно те люди, которых персонажи [[Гадкие лебеди|«Гадких лебедей»]] именуют «мокрецами» или «очкариками». Эти люди в «Гадких лебедях» мутируют будущее, тем самым и выполняя свою работу по удержанию человечества [[Над пропастью во ржи|от той самой «пропасти во ржи»]], от которой призваны оберегать обитателей Мира Полдня «людены» из повести «[[Волны гасят ветер]]».
Итак, «мокрецы» «Гадких лебедей» — не просто гости из будущего. Они — люди с Пандоры. Это те люди, которые обречены были в будущем стать «ворами», сохранить волю к сопротивлению за счёт физического уродства, носители генетического заболевания, которое делает их нечувствительными к сексуальному могуществу расы «русалок». Вот об этом и должен был писать новый [[Шпенглер]] Павел Зурзмансор — о том, что западный путь развития прямо ведёт человечество к страшному финалу — к Пандоре.|Автор=[[Борис Вадимович Межуев|Борис Межуев]], [http://gefter.ru/archive/6893 «Тайна „Мира Полдня“»], 2012}}
 
== Комментарии ==
{{примечания|group=К}}
 
== Примечания ==
{{примечания}}
 
== См. также ==
{{Стругацкие}}
 
{{Википедия|[[Категория:Мир Полудня}}]]
[[Категория:Улитка на склоне]]
[[Категория:Повести по алфавиту]]
[[Категория:Фантастические повести]]