Лёд: различия между версиями

 

{{Q|В уловах и заводях они широкие, на быстрине ― узкие, в трещинах. Но после каждого [[мороз]]ного утра они все шире, шире, затем намерзает и плывет [[шуга]]. И тогда пустынно шуршит [[река]], грустно, утихомиренно засыпая на ходу. С каждым днем толще и шире забереги, уже полоса воды, гуще шуга. Теснятся там льдины, с хрустом лезут одна на другую, крепнет шуга, спаивается, и однажды, чаще всего в студеную ночь, река останавливается, и там, где река сердито громоздила по стрежи льдины, остается нагромождение [[торосы|торосов]], острые льдины торчат так и сяк, и кривая, взъерошенная полоса кажется непокорно вздыбленной [[шерсть]]ю на загривке реки. Но вот закружилась [[позёмка]], потащило ветром [[снег]] по реке, зазвенели льдины, сдерживая порывы ветра; за них набросало снегу, окрепли спайки. Скоро наступит пора прорубать зимник ― выйдут мужики с пешнями, [[топор]]ами, вывезут вершинник и ветки, и там, где взъерошилась река, пробьют в торосах щель, пометят дорогу вехами, и вот уж самый нетерпеливый гуляка или заботами гонимый хозяин погонит робко ступающего меж сталисто сверкающих льдин конишку, [[сани]] бросает на не обрезанных еще [[мороз]]ами глыбах, на не умягченной снегами полознице. Но как бы ни была крута [[осень]], как бы густо ни шла шуга, она никогда не может разом и везде усмирить [[Енисей]]. На шиверах, порогах и под быками остаются полыньи. Самая большая [[полынья]] ― у Караульного быка. Здесь все бурлит, клокочет, шуга громоздится, льдины крошатся, ломаются, свирепое [[течение]] крушит хрупкий [[припай]]. Не желает Караульный бык вмерзать в реку. Уже вся река застыла, смирилась природа с [[зима|зимою]], а он стоит в полой воде.<ref>''[[Виктор Петрович Астафьев|В. П. Астафьев]]''. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 5. — Красноярск, Офсет, 1997 г. г.</ref>|Автор=[[Виктор Петрович Астафьев|Виктор Астафьев]], «Последний поклон», 1991}}

 

== Лёд в поэзии ==