Письма Станислава Лема Майклу Канделю: различия между версиями

{{Q|Я бы вполне смог, наверное, состряпать какой-нибудь стандартный бестселлер. [[w:pl:Jan Błoński|Блоньский]], например, утверждает, что я бы «смог всё», и, может, он прав. Но я-то знаю, что если бы даже был уверен в том, что «смогу», то не стал бы этого делать, потому что мне это неинтересно. Речь идёт о том, что я не управляем снаружи.<ref>Глава седьмая, 7 // Станислав Лем (ЖЗЛ).</ref>|Автор=18 апреля}}

 

 

{{Q|Когда я прочитал всего маркиза де Сада и убедился, каким же он был убогим писателем, совершенно не художником, а просто извращенцем, который примитивным образом удовлетворял своё противоестественное «танатологическое» libido, и потом, когда от Вас услышал о Вашей же концепции сказки об Ужасном Чудовище, с которым герой крутил роман — пожалуй, именно тогда меня посетила мысль, что Настоящая, то есть ДЬЯВОЛЬСКАЯ, порнография вообще до сих пор ещё не написана. Как, скажем, не золото и валюта являются теми приманками, на которые дьявол действительно успешно ловит наши души, так же и ни космическое преувеличение генитальной сферы, ни энциклопедическое представление садистским (от де Сада) образом задаваемых мучений не являются порнографией Из Ада Родом. И подумал я о весьма порядочном, интеллигентном, солидном, благородном типе, который всю свою продолжительную жизнь был бы примерным гражданином, отцом, мужем, сыном, коллегой, а этот ад носил бы с собой, имел бы его только в душе. <…> мой же герой должен был до конца жизни никому ничего не выдать из своих мыслей, и этими своими мыслями должен был грешить, ужасным и одновременно гротескным и смешным способом — с дьяволом в себе должен был подвергнуться Искушению внешними обстоятельствами — это не сложно организовать. И так бы он стал диссидентом, поднявшимся даже выше, чем хотел, выше Гитлера, и тогда, когда уже мог безнаказанно и с осознанием своей безнаказанности получать то {{comment|delectation diabolica|дьявольское наслаждение (лат.)}} — ничего бы не сделал. Это была бы, одним словом, показанная на Таком Примере ситуация писателя, который, однако, ничего не пишет потому, что то, о чём пишет, не удаётся ему реализовать — внутренний мир его представлений имеет идеальную автономию, которая суррогатом чего-либо вне его не является. Год назад я даже набросал черновики этого произведения, и забросил. <…> Хотел также собственное творчество, определённые его части, принять в качестве объекта Мрачных Испытаний, чтобы те же самые ситуации, например, из [[Звёздные дневники Ийона Тихого|путешествий Тихого]], показать, но совершенно с другой стороны, чтобы проявилось то, что изменение точки зрения является изменением населяемого мира. И даже [[Осмотр на месте|это достаточно далеко проработал]], потому что накопилось уже четыре портфеля черновиков. Некоторые эскизы были поразительным образом подобны сегодняшнему реальному положению дел, особенно в сфере таких экстремальных явлений, как терроризм.<ref name="я"/><ref name="лф"/><ref name="я15"/>|Автор=26 декабря}}