Григорий Печорин: различия между версиями

[непроверенная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
добавил новую цитату
все цитаты были скопированы из статьи о романе, кр. первой
 
Строка 1:
{{википедия|ГеройГригорий нашего времениПечорин}}
'''Григорий Печорин''' — герой романа [[w:Михаил Юрьевич Лермонтов|Михаила Юрьевича Лермонтова]] «[[Герой нашего времени]]» 1840 года.
 
==Анализ и критика==
== Цитаты ==
===XIX век===
* Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? — оттого ли что я никогда ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боялись выпустить меня из рук? или это — магнетическое влияние сильного организма? или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным характером?
{{Q|Образ мнений и чувствований Героя нашего времени отнюдь не принадлежит поэту, пламенному, умному, разнообразному, благородному.<ref>Русский вестник. — 1841. — Кн. I. — С. 234.</ref>|Автор=[[Николай Греч]], рецензия на роман}}
* Я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае — труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги.
* Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины;
* Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…
* О самолюбие! Ты рычаг, которым Архимед хотел приподнять земной шар!..
* …тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше действует; от этого гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума…
* Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною: всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
* Заметьте, что без дураков было бы на свете очень скучно...
 
{{Q|… Онегины и Печорины были совершенно истинны, выражали действительную скорбь и разорванность тогдашней русской жизни. Печальный рок это [[w:лишний человек|лишнего, потерянного человека]] только потому, что он развился в человека, являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах. Наши литературные фланкеры последнего набора шпыняют теперь над этими слабыми мечтателями, сломавшимися без боя, над этими праздными людьми, не умевшими найтиться в той среде, в которой жили. Жаль, что они не договаривают, — я сам думаю, если б Онегин и Печорин могли, как многие, приладиться к николаевской эпохе, <…> Печорин не пропал бы по пути в Персию, а сам управлял бы, как [[w:Клейнмихель, Пётр Андреевич|Клейнмихель]], путями сообщения и мешал бы строить железные дороги.
Сочинение по "Герой нашего времени"
Но время Онегиных и Печориных прошло. Теперь в России нет лишних людей, теперь, напротив, <…> кто теперь не найдёт дела, тому пенять не на кого, тот в самом деле пустой человек, свищ или лентяй. И оттого очень естественно Онегины и Печорины делаются [[Илья Ильич Обломов|Обломовыми]].
Общественное мнение, баловавшее Онегиных и Печориных потому, что чуяло в них свои страдания, отвернётся от Обломовых.|Автор=[[Александр Герцен]], «[[Very dangerous!!!]]», 1859}}
 
{{Q|В сущности, что такое Печорин? Смесь [[w:Евгений Арбенин|арбенинских]] беззаконий со светскою холодностию и бессовестностию Звездича, которого все неблестящие и невыгодные стороны пошли в создание Грушницкого, существующего в романе исключительно только для того, чтобы Печорин, глядя на него, как можно более любовался собою, и чтобы другие, глядя на Грушницкого, более любовались Печориным. <…> Существо совершенно двойственное, человек, смотрящийся в зеркало перед дуэлью с Грушницким, и рыдающий, почти грызущий землю, как зверёнок [[Мцыри]], после тщетной погони за Верою. <…> Поставленное на ходули бессилие личного произвола! Арбенин со своими необузданно самолюбивыми требованиями ''провалился'' в так называемом свете: он явился снова в костюме Печорина, искушенный сомнением в самом себе, более уже хитрый, чем заносчивый, — и так называемый ''свет'' ему поклонился…|Автор=[[Аполлон Григорьев]], «[[Пушкин — Грибоедов — Гоголь — Лермонтов]]» (VIII), 1859}}
 
{{Q|Лермонтов задавался часто теми же задачами, какие ставил себе Пушкин, но каждый раз не он одолевал задачу, а задача побеждала его. Стоит только сравнить «Евгения Онегина» с «Героем нашего времени». Онегин и Печорин — родные братья, близнецы, если угодно, вскормленные грудью одной матери. А что же? Лермонтов спасовал, уничтожился перед своим Печориным. Пушкин восторжествовал над своим Онегиным. <…> Куда ни является Печорин, он всюду, подобно ангелу смерти, вносит горе, несчастие, разрушение. Никто и ничего не в силах противостоять его могучей силе. Лермонтов словно говорит нам: вот всё, что есть, что может быть в жизни. Вам не нравится Печорин: он зол, мстителен, беспощаден. А всё-таки — он лучший, всё-таки все остальное — ничтожность в сравнении с ним. <…> Сильнее, могущественнее Печорина — нет никого на свете. А, стало быть, — такова жизнь: в ней побеждает грубая, беспощадная сила. Таков смысл «Героя нашего времени». Здесь — апофеоз бездушного эгоизма; Лермонтов не может побороть Печорина, и, потому, желая оставаться правдивым, открыто признаёт его победителем и поёт ему хвалебный гимн, которого каждый победитель может себе требовать. <…> Печорин убивает всякую веру, всякую надежду.|Автор=[[Лев Исаакович Шестов|Лев Шестов]], [[А. С. Пушкин (Шестов)|«А. С. Пушкин»]], 1899 [1960]}}
 
====[[Виссарион Белинский]]====
{{Q|Печорин — это [Лермонтов] сам, как есть.|Автор=[[Письма Виссариона Белинского Василию Боткину#16—21 апреля|письмо В. П. Боткину]] 16—21 апреля 1840}}
 
{{Q|… натянутости и изысканности (местами) Печорина разумно-необходимы. Герой нашего времени должен быть таков. Его характер — или решительное бездействие, или пустая деятельность. В самой его силе и величии должны проглядывать ходули, натянутость и изысканность. Лермонтов великий поэт: он объектировал современное общество и его представителей.|Автор=письмо В. П. Боткину 13 июня 1840}}
 
* см. 2-ю половину [[Герой нашего времени (Белинский)|статьи о романе]] июня 1840
 
{{Q|Печорин — человек, пожираемый страшными силами своего духа, осуждённого на внутреннюю и внешнюю бездейственность…|Автор=[[Стихотворения Е. Баратынского (Белинский)|«Стихотворения Е. Баратынского»]], ноябрь 1842}}
 
{{Q|«Герой нашего времени» был новым [[Евгений Онегин|«Онегиным»]]; едва прошло четыре года, — и Печорин уже не современный идеал. <…>
Поэт представил нам другого [[Евгений Онегин (персонаж)|Онегина]] под именем Печорина: пушкинский Онегин с каким-то самоотвержением отдался зевоте; лермонтовский Печорин бьётся насмерть с жизнию и насильно хочет у неё вырвать свою долю; в дорогах — разница, а результат один: оба романа так же без конца, как и жизнь и деятельность обоих поэтов…|Автор=«Сочинения Александра Пушкина», [[Сочинения Александра Пушкина (Белинский)/Статья восьмая|статья восьмая]], ноябрь 1844}}
 
===XX век===
{{Q|Печорина — духов сомнения едких,
[[сталинские репрессии|Подмело их при сталинских пятилетках]].
Их приносное семя и раньше-то плавало,
Не ныряя по омутам русской реки.|Автор=[[Александр Солженицын]], [[Дороженька (Солженицын)|«Дороженька»]], 1952}}
 
{{Q|Едва ли нам стоит принимать всерьёз, как это делают многие русские комментаторы, слова Лермонтова, утверждающего в своём «Предисловии» (которое само по себе есть искусная мистификация), будто портрет Печорина «составлен из пороков всего нашего поколения». На самом деле этот скучающий чудак — продукт нескольких поколений, в том числе нерусских; очередное порождение вымысла, восходящего к целой галерее вымышленных героев, склонных к рефлексии, начиная от Сен-Пре (любовника Юлии д'Этанж в романе [[Жан-Жак Руссо|Руссо]] «[[Юлия, или Новая Элоиза]]», 1761) и [[Страдания юного Вертера|Вертера]], <…> и кончая «Евгением Онегиным» Пушкина, а также разнообразной, хотя и более легковесной продукцией французских романистов первой половины того же столетия ([[Шарль Нодье|Нодье]], [[Бальзак]] и т.д.). Соотнесённость Печорина с конкретным временем и конкретным местом придаёт, конечно, своеобразие плоду, взращенному на другой почве, однако сомнительно, чтобы рассуждения о притеснении свободомыслия со стороны тиранического режима [[Николай I|Николая I]] помогли нам его распробовать.|Автор=[[Владимир Владимирович Набоков#Предисловие к «Герою нашего времени»|Владимир Набоков, предисловие к роману]], 1958}}
 
{{Q|Печорин кодирован образом Онегина, но именно поэтому он не Онегин, а его интерпретация. Быть Онегиным — для Печорина роль.|Автор=[[Юрий Михайлович Лотман|Юрий Лотман]], [[Роман в стихах Пушкина «Евгений Онегин» (Лотман)|«Роман в стихах Пушкина „Евгений Онегин“»]], 1975}}
 
{{Q|Печорин сконструирован по романтическому образцу: он сверхчеловек, сверхзлодей, сверхгерой. Но <…> в его личности соединяется исключительность с заурядностью. Главная тайна Печорина не в том, почему он герой нашего времени, а в том — почему он такой, как мы. <…>
До тех пор, пока Печорин участвует в им же придуманной драме, его не так просто отличить от других персонажей. <…>
Пусть они антагонисты, <…> различие между Печориным и Грушницким, как между [[Три мушкетёра|мушкетёрами короля и гвардейцами кардинала]], зависит от симпатии автора. <…>
С первых строчек романа Лермонтов упорно изучает природу случайного.
<…> Лермонтов угадал творческие возможности, заключённые в двойственности России. Как сочетать западное обожествление свободной личности с восточной покорностью року?
Герой нашего времени этот вопрос задал, но на него не ответил. Как, впрочем, не ответили и все, кто вслед Лермонтову искал выход из мучительного тупика.|Автор=[[Пётр Вайль]], [[Александр Генис]], [[Родная речь. Уроки изящной словесности#Печоринская ересь. Лермонтов|«Родная речь. Уроки изящной словесности»]] (гл. «Печоринская ересь. Лермонтов»), 1991}}
 
== Примечания ==
{{примечания}}
 
{{DEFAULTSORT:Печорин, Григорий}}
[[Категория:Литературные персонажи]]
[[Категория:Персонажи по алфавиту]]
[[Категория:Литературные персонажи]]
[[Категория:Михаил Лермонтов]]