Данте Алигьери: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Если б мы научились слышать Данта |
1) 3 прозаизма из «Разное»— парафразы «Б. комедии» (в «Каждый должен брать…» обрезана ирония из Чистилища XVI, 127-9); 2) «грешник, развратник, безбожник» — Гумилёв точно о себе, Беатриче в том цикле — Ахматова |
||
Строка 1:
{{Персоналия
|
|Изображение=
|Описание=
|wikipedia=Данте Алигьери
|source=Данте Алигьери
|commons=Category:Dante Alighieri}}
'''Да́нте Алигье́ри''' (Dante Alighieri, полное имя ''Дуранте дельи Алигьери'', 1265—1321) — итальянский поэт, один из основателей литературного итальянского языка. Его главное произведение — поэма «[[Божественная комедия]]», которую подразумевает большинство обобщающих высказываний о его творчестве.
== Цитаты ==
{{Q|[[Корыстолюбие]] — искусственная [[нищета]].<ref>Кротов В. Г. Словарь философических, метафорических, юмористических и прочих разных парадоксальных определений. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1995.</ref>}}
{{Q|Скорбная обитель.|Оригинал=Cittа dolènte.|Комментарий=об [[ад]]е; повторено в надписи на его вратах в «Божественной комедии» («Ад», III, 1)<ref>Данте Алигьери // Большой словарь цитат и крылатых выражений / составитель К. В. Душенко. — М.: Эксмо, 2011.</ref>|Автор=«Новая жизнь» (XL), 1294}}<!--трюизм?-->
==О Данте==
::''См. также [[:Категория:Дантеведение]]''
{{Q|В Европе больше не читают Данте, ибо у него всё полно намёков на незнакомые факты…|Оригинал=On ne lit plus le Dante dans l’Europe, parce que tout y est allusion à des faits ignorés…|Автор=[[Вольтер]], «[[Философские письма]]» (XXII, редакция 1756)}}
{{Q|Итальянцы называют его божественным, но это божество сокрытое, немногим внятен сей оракул; у него есть и свои толкователи, но это, возможно, ещё одна причина остаться непонятным. Слава Данте пребудет вечно, ибо его не читают. Есть в нём два десятка строк, знакомых всем наизусть; этого довольно, чтоб избавить себя от труда проникнуть в остальное.|Оригинал=Les Italiens l’appellent divin ; mais c’est une divinité cachée : peu de gens entendent ses oracles ; il a des commentateurs, c’est peut-être encore une raison de plus pour n’être pas compris. Sa réputation s’affermira toujours, parce qu’on ne le lit guère. Il y a de lui une vingtaine de traits qu’on sait par cœur : cela suffit pour s’épargner la peine d’examiner le reste.|Автор=Вольтер, [[Философский словарь (Вольтер)#Д|«Философский словарь»]] (ст. Данте, 1765)}}
{{Q|Величайший и наиболее национальный из всех итальянских поэтов никогда не был так любим своими соотечественниками<!--Байрон 29.1.21 цит. лишь до сюда и типа оспорил-->, как в наше время.<ref name="шп">Л. Ю. Шепелевич. Предисловие к «Пророчеству Данте» // Байрон. Т. II. — Библиотека великих писателей / под ред. С. А. Венгерова. — СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1905. — С. 131.</ref>|Автор=[[Фридрих Шлегель]], публичная лекция в Вене (IX в его «Истории литературы»), 1814}}
{{Q|Поэзию Данте можно считать мостом, переброшенным через поток времени и соединяющим современный мир с античным. Искажённые представления о невидимых силах — предметах поклонения Данте и его соперника [[Мильтон]]а — всего лишь плащи и маски, под которыми эти великие поэты шествуют в вечность. Трудно определить, насколько они сознавали различия между их собственными верованиями и народными, Данте, во всяком случае, стремится показать эти различия в полной мере [в «Божественной комедии»] <…>.
Именно Данте и был первым из религиозных реформаторов, и [[Мартин Лютер|Лютер]] превосходит его скорее язвительностью, нежели смелостью обличений папского произвола. Данте первый пробудил восхищённую им Европу; из хаоса неблагозвучных варваризмов он создал [[итальянский язык|язык]], который сам по себе был музыкой и красноречием.|Оригинал=The poetry of Dante may be considered as the bridge thrown over the stream of time, which unites the modern and ancient world. The distorted notions of invisible things which Dante and his rival Milton have idealized, are merely the mask and the mantle in which these great poets walk through eternity enveloped and disguised. It is a difficult question to determine how far they were conscious of the distinction which must have subsisted in their minds between their own creeds and that of the people. Dante at least appears to wish to mark the full extent of it by [The Divina Commedia] <…>.
Dante was the first religious reformer, and Luther surpassed him rather in the rudeness and acrimony, than in the boldness of his censures of papal usurpation. Dante was the first awakener of entranced Europe; he created a language, in itself music and persuasion, out of a chaos of inharmonious barbarisms.|Автор=[[Перси Шелли]], «[[Защита Поэзии]]», 1821}}
{{Q|При оценке выдающихся качеств души и духовной одарённости Данте мы тем справедливее воздадим ему должное, если не будем терять из виду, что в его время жил также и [[Джотто]] и что тогда же проявилось во всей своей природной мощи изобразительное искусство. Этот могучий, обращённый к чувственно-пластическому видению гений владел и нашим великим поэтом. Он так ясно охватывал предметы оком своего воображения, что свободно мог их потом воссоздавать, заключая их в чёткие контуры; вот почему всё, даже самое странное и дикое, кажется нам у него списанным с натуры.|Автор=[[Иоганн Гёте]], «Данте», 1826}}
* см. [[Степан Шевырёв]], [[s:Чтение Данта (Шевырёв)|«Чтение Данта»]], 1830
{{Q|… характер страны прежде всего овладевает [путешественником], как прилипчивая болезнь. <…> В [[Рим]]е же вы непременно сделаетесь антикварием и особенно ''комментатором''. Вся сущность науки там в комментариях. Понять Данта, как поэта, — будет для вас посторонним делом: вся ваша забота, вся деятельность и трудолюбие устремятся на то, чтоб на каждый стих Данта быть в состоянии прочесть наизусть тысячу комментариев. <…> вы воротитесь домой с огромным запасом пустых комментариев, но без живой души и здравого смыслу, сделаетесь страшным педантом…|Автор=[[Виссарион Белинский]], [[Рецензии Виссариона Белинского 1842 года#Февраль|рецензия]] на «Париж в 1838 и 1839 годах» В. Строева, 1842}}
{{Q|Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это — итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени.|Автор=[[Фридрих Энгельс]], предисловие к итальянскому изданию [[Манифест Коммунистической партии|«Манифеста Коммунистической партии»]], 1893}}
{{Q|… [[вещь]] возникает как целокупность в результате единого дифференцирующего порыва, которым она пронизана. Ни одну минуту она не остаётся похожа на себя самое. Если бы физик, разложивший атомное ядро, захотел его вновь собрать, он бы уподобился сторонникам описательной и разъяснительной поэзии, для которой Дант на веки вечные чума и гроза.
Если б мы научились слышать Данта, мы бы слышали созревание [[кларнет]]а и [[тромбон]]а, мы бы слышали превращение [[виола|виолы]] в скрипку и удлинение вентиля [[валторна|валторны]]. И мы были бы слушателями того, как вокруг [[лютня|лютни]] и [[теорба|теорбы]] образуется туманное ядро будущего гомофонного трёхмастного [[оркестр]]а.|Автор=[[Осип Эмильевич Мандельштам|Осип Мандельштам]], [[Разговор о Данте (Мандельштам)|«Разговор о Данте»]], 1933}}
{{Q|Судьи важно мантии напялили,
Покопались по архивным данным.
Дело сочинителя опального
Увенчалось полным оправданьем.
Так в законах строгие педанты
Реабилитировали Данте!
На фронтонах зданий гордый профиль!
Сколько неутешных слёз он пролил
За вот эти лет шестьсот-семьсот…
Годы пылью сыпались трухлявой.
Он давно достиг уже высот
Мировой несокрушимой славы.
Где-нибудь на стыке шумных улиц
В небольшом пыльно̀-зеленом сквере
Он стоял, на цоколе сутулясь,
Осуждённый Данте Алигьери.
===[[Джордж Байрон]]===
{{Q|Но где ж, [[w:Тоскана|Тоскана]], где три брата кровных?
Где Дант, [[Петрарка]]? Горек твой ответ!
Где [[Боккаччо|тот рассказчик]] [[Декамерон|ста новелл любовных]],
Что в прозе был пленительный поэт? <…>
На родине им даже бюстов нет!
Иль мрамора в Тоскане не хватило,
Чтобы [[Флоренция]] сынов своих почтила?
Неблагодарный город! Где твой стыд?
Как [[w:Публий Корнелий Сципион Африканский#Последний год жизни|Сципион, храним чужою сенью]],
Изгнанник твой, вдали твой Данте спит,
Хоть внуки всех причастных преступленью
Прощенья молят пред великой тенью.|Оригинал=But where repose the all [[w:этруски|Etruscan]] three—
Dante, and Petrarch, and, scarce less than they,
The Bard of Prose, creative Spirit! he
Of the Hundred Tales of Love? <…>
And have their Country's Marbles nought to say?
Could not her quarries furnish forth one bust?
Did they not to her breast their filial earth entrust?
Ungrateful Florence! Dante sleeps afar,
Like Scipio, buried by the upbraiding shore:
Thy factions, in their worse than civil war,
Proscribed the Bard whose name for evermore
Their children's children would in vain adore
With the remorse of ages;..|Комментарий=перевод В. В. Левика|Автор=[[Паломничество Чайльд-Гарольда#Песнь IV|«Паломничество Чайльд-Гарольда»]] (IV, 56-57), 1818}}
{{Q|[Итальянцы] говорят о Данте, пишут о Данте, думают о нём наяву и во сне; можно было бы сказать, что сейчас они увлечены им до смешного, если бы он действительно<ref name="шп"/> того не заслуживал. <…>
Когда Данте бывает нежен, его нежность ни с чем не сравнима.|Оригинал=They talk Dante—write Dante—and think and dream Dante at this moment to an excess, which would be ridiculous, but that he deserves it. <…>
Why, there is gentleness in Dante beyond all gentleness, when he is tender.|Автор=[[Дневники Джорджа Байрона#1821|дневник]], 29 января 1821}}
== Примечания ==
| |||