Иван Андреевич Крылов: различия между версиями

'''Иван Андреевич Крыло́в''' (1769—1844)  — русский поэт, баснописец, переводчик, писатель.

Сбираюсь в маскерад.|Комментарий=Хвостов перевёл её как «Наука о стихотворстве» (1808)<ref>Русская эпиграмма / составление, предисловие и примечания В. Васильева. — {{М.}}: Художественная литература, 1990. — Серия «Классики и современники». — С. 100.</ref>|Автор=[[s:Эпиграммы (Крылов)|эпиграмма на перевод Д. И. Хвостовым]] поэмы [[Поэтическое искусство|«L'аrт рoетiquе»]]}}

{{Q|А вы, друзья, как нени садитесь,

ВсеВсё в музыканты не годитесь.

|Автор=Басня «[[s:Квартет (Крылов)|Квартет]]», 1811}}

=== [[Басни (Крыловочка)|«Басни» (Крыловочка)]] ===

Ест [[водка]] с редькой Федьку.<ref name="Полное">''Крылов И. А.'', Полное собрание сочинений: в 3 томах,; под редакцией Д. Д. Благого;. — {{М.}}: Государственное издательство художественной литературы, 1946 год. — Т. III. (Басни. Стихотворения. Письма). — стрС. 312-314312—314.</ref>|Автор=[[s:Ест Федька с водкой редьку (Крылов)|«Ест Федька с водкой редьку»]], 1823}}

Где, [[муха|мухою]] укушен он...он…<ref name="Полное"></ref>|Автор=[[s:В. П. Ушаковой (Крылов)|«В. П. Ушаковой»]], 1823}}

{{Q|...Во…Во всех отношениях самый народный наш поэт (''le plus national et le plus populaire''<ref>Самый национальный и самый популярный (франц.)</ref>).|Автор=[[Александр Пушкин]]|Комментарий=«[[s:Опровержение на критики (Пушкин)|Опровержение на критики]]»}}

{{Q|Выбравши себе самую незаметную и узкую тропу, шел он по ней почти без шуму, пока не перерос других, как крепкий дуб перерастает всю рощу, вначале его скрывавшую. Этот поэт — Крылов. Выбрал он себе форму басни, всеми пренебреженную как вещь старую, негодную для употребленья и почти детскую игрушку, — и в сей басне умел сделаться народным поэтом. Эта наша крепкая русская голова, тот самый ум, который сродни уму наших пословиц, тот самый ум, которым крепок русский человек, ум выводов...выводов…

...Его…Его басни отнюдь не для детей. Тот ошибетсяошибётся грубо, кто назовет его баснописцем в таком смысле, в каком были баснописцы [[Лафонтен]], Дмитриев, Хемницер и, наконец, Измайлов. Его притчи — достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа. ...Всякая…Всякая басня его имеет сверх того историческое происхождение. Несмотря на свою неторопливость и, по-видимому, равнодушие к событиям современным, поэт, однако же, следил всякое событие внутри государства: на всё подавал свой голос, и в голосе этом слышалась разумная середина, примиряющий третейский суд, которым так силен русский ум, когда достигает до своего полного совершенства. Строго взвешенным и крепким словом так разом он и определит дело, так и означит, в чем его истинное существо.|Автор=[[Николай Гоголь]]|Комментарий=«[[s:Выбранные места из переписки с друзьями (Гоголь)/XXXI|Выбранные места из переписки с друзьями]]»}}

{{Q|[[Иван Иванович Дмитриев|Дмитриев]] и Крылов два живописца, два первостатейные мастера двух различных школ. Один берет живостью и яркостью красок: они всем кидаются в глаза и радуют их игривостью своею, рельефностью, поразительною выпуклостью. Другой отличается более правильностью рисунка, очерков, линий. Дмитриев, как [[писатель]], как стилист, более [[художник]], чем Крылов, но уступает ему в живости речи. Дмитриев пишет [[басня|басни]] свои; Крылов их рассказывает. Тут может явиться разница во вкусах: кто любит более читать, кто слушать. В чтении преимущество остается за Дмитриевым. Он ровнее, правильнее, но без сухости. И у него есть своя игривость и свежесть в рассказе; ищите без предубеждения — и вы их найдетенайдёте. Крылов может быть своеобразен, но он не образцовый писатель. Наставником быть он не может. Дмитриев, по слогу, может остаться и остался во многом образцом для тех, которые образцами не пренебрегают. Еще одно замечание. Басни Дмитриева всегда басни. Хорош или нет этот род, это зависит от вкусов; но он придерживался условий его. Басни Крылова — нередко драматированные [[эпиграмма|эпиграммы]] на такой-то случай, на такое-то лицо. Разумеется, дело не в названии: будь только умен и увлекателен, и [[читатель]] останется с барышом, — а это главное. При всем этом не должно забывать, что у автора, у баснописца бывало часто в предмете не басню написать, «но умысел другой тут был». А этот умысел нередко и бывал приманкою для многих читателей, и приманкою блистательно оправданною. Но если мы ставим охотно подобное отступление автору не в вину, а скорее в угождение читателю, то несправедливо было бы отказать и Дмитриеву в правах его на признательность нашу: Крылов сосредоточил всевсё дарование своесвоё, весь ум свой в известной и определенной раме. Вне этой рамы он никакой оригинальности, смеем сказать, никакой ценности не имеет. Цену Дмитриева поймешь и определишь, когда окинешь внимательным взглядом все разнородные произведения его и взвесишь всю внутреннюю и внешнюю ценность дарования его и искусства его.<ref>''[[Иван Иванович Дмитриев|Дмитриев И. И.Дмитриев]]''. Сочинения. / Составление и комментарии А. М. Пескова и И. З. Сурат. — {{М.}}: "Правда", 1986 г.</ref>|Автор=[[Пётр Андреевич Вяземский|Пётр Вяземский]], «Известие о жизни и стихотворениях [[Иван Иванович Дмитриев|И. И. Дмитриева]]», 1870-е гг.}}

::::::Какие, выросши, вы будете скоты!»<ref>''[[w:Кони, Анатолий Фёдорович|Кони А. Ф. Кони]]'', «Воспоминания старожила» (Мемуары). — Петроград, 1921 год [http://www.lib.ru/MEMUARY/KONI_A_F/ МемуарыВоспоминания Астарожила].Ф — Петроград, 1921. — (Мемуары).Кони]</ref>|Автор=[[w:Кони, Анатолий Фёдорович|Анатолий Кони]], «Воспоминания старожила» (Мемуары), 1921|Комментарий=Анатолий Кони, будучи знаменитым юристом, из корпоративной солидарности не стал упоминать, что объектом данной эпиграммы являются не дети вообще, а вполне конкретные "«ребята"» -— студенты Императорского училища правоведения, располагавшегося в доме № 6 по набережной Фонтанки (в 120 метрах от памятника) -— те самые, которые из-за расцветки мундиров, напоминавшей оперение чижа, а также за традиционные пыжиковые шапки носили прозвище «чижиков-пыжиков».}}

{{Q|А подойдетподойдёт к нему сановник в [[золото]]м шитье: «Как ваше драгоценное, Иван Андреевич?» ― и дремоты как не бывало: вскочит вдруг с косолапою ловкостью, легкостьюлёгкостью [[медведь|медведя]], под [[барабан]] танцующего на ярмарке, изогнется весь, рассыпаясь в учтивостях, ― вот-вот в плечико его превосходительство чмокнет. Потом опять завалится ― дремлет. Так и пахнуло на Голицына от этой крыловской туши, как из печки, родным теплом, родным удушьем. Вспоминалось слово [[Александр Сергеевич Пушкин|Пушкина]]: «[[Иван Андреевич Крылов|Крылов]] ― представитель русского духа; не ручаюсь, чтобы он отчасти не вонял; в старину наш народ назывался [[смерд]]». И в самом деле, здесь, в замороженном приличии большого света, в благоуханиях [[фиалка пармская|пармской фиалки]] и буке-а-ля-марешаль, эта отечественная непристойность напоминала запах [[рыба|рыбного]] садка у Пантелеймонского моста или гнилой [[капуста|капусты]] из погребов Пустого рынка.

― Давно ли, батюшка, из чужих краевкраёв? ― поздоровался Крылов с Голицыным, проговорив это с такою [[лень]]ю в голосе, что, видно было, его самого в чужие края калачом не заманишь.

― В старых-то зданиях, Иван Андреевич, всегда [[клоп]]ам вод, ― продолжал начатый разговор князь Нелединский-Мелецкий, секретарь императрицы Марии ФедоровныФёдоровны, директор карточной экспедиции, маленький, пузатенький [[старик|старичок]], похожий на старую бабу: ― вот и в Зимнем дворце, и в Аничкином, и в Царском ― клопов тьма-тьмущая, никак не выведут… Почему-то всегда такие несветские разговоры заводились около Ивана Андреевича.<ref>''[[Дмитрий Сергеевич Мережковский|Мережковский Д. С. Мережковский]]''. Собрание сочинений в 4 томах. — Том 3. — {{М.}}: «Правда», 1990 г.</ref>| Автор=[[Дмитрий Мережковский|Дмитрий Мережковский]], «[[Александр Первый (Мережковский)|Александр Первый]]», 1922}}