Пёстрая история: различия между версиями

{{Q|… [[тирания|тираническая власть]] не переходит дальше второго колена — оно либо сразу, как сосну<ref>Сосна, надрубленная сверху, по воззрениям греков, засыхает. (''Это и следующие примечания — из того же издания.''.)</ref>, подрубает жизнь тирана, либо отбирает у наследников.<ref name="Е"/>|Комментарий=книга VI, 13}}

{{Q|Однажды во время снегопада скифский царь спросил какого-то человека, совсем без одежды стоявшего на морозе, не замерзает ли он. Скиф ответил вопросом на вопрос, не мёрзнет ли у царя [[лоб]]. Услышав от него: «Нисколько», — скиф сказал: «И я не мерзну, потому что моемоё тело — сплошной лоб».|Комментарий=книга VII, 6}}

{{Q|[[Слава]], видимо, не имеет ни безошибочного глаза, ни совершенного слуха и поэтому нередко впадает в ошибки.<ref name="Е">''Цитировалось, например, в'': Афоризмы. Золотой фонд мудрости / сост.составитель О. ЕремишинТ. Ермишин. — М.: Просвещение, 2006.</ref>|Комментарий=23}}

{{Q|У одного [[w:марды|марда]] по имени Ракок было семеро сыновей. Младший, Картом, сделал много зла своим братьям. Сначала отец пытался речами образумить и наставить его, а когда это не помогло, скрутил сыну руки, привел к судьям этой области, как раз оказавшимся в тех местах, где жил Ракок, перечислил им все преступления сына и требовал для него смертной казни. Судьи были поражены, но на свой страх и риск они не осмеливались вынести смертный приговор и решили доставить обоих к царю [[w:Артаксеркс I|Артаксерксу]]. Когда Ракок повторил все в присутствии царя, тот спросил: «Ты сможешь смотреть на казнь своего сына?» «Разумеется, — ответил мард, — ведь когда в саду я обрезаю горькие побеги латука, их родительница не только не горюет, а, наоборот, расцветает, становится больше и слаще. Так, царь, расцвету и я сам, и все мои близкие, если увижу гибель того, кто злодеяниями омрачает мой дом и дни своих братьев, и воочию удостоверюсь в том, что пришелпришёл конец утеснениям». Артаксеркс похвалил нелицеприятность Ракока и назначил одним из царских судей, сказав, что муж, который так смело обличает собственных сыновей, будет справедливым и неподкупным судьёй. Картома он на этот раз простил, пригрозив юноше страшной казнью, если впредь провинится.|Комментарий=34}}

{{Q|Видя, что правительство тридцати<ref>После переворота 404 г. до н. э. к власти пришло новое олигархическое правительство, отличавшееся чрезвычайной жестокостью к инакомыслящим. </ref> убивает самых славных граждан и преследует тех, кто обладает значительным богатством, [[Сократ]], повстречавшись с [[Антисфен]]ом, как передают, сказал ему: «Тебе не досадно, что мы не стали великими и знаменитыми, какими в трагедиях изображают царей, всяких [[w:Атрей|Атреев]], [[w:Фиест|Фиестов]], [[w:Агамемнон|Агамемнонов]] и [[w:Эгисф|Эгисфов]]? Ведь их закалывают<ref>Все они, согласно мифу, погибли насильственной смертью.</ref>, делают героями драм<ref>Мифы, связанные с родом Пелопидов, привлекали трагических поэтов; они были использованы и сравнительно полно дошедшими до нас авторами [[Эсхил]]ом, [[Софокл]]ом и Еврипидом.</ref> и заставляют на глазах всего театра вкушать страшные яства<ref>Намёк на миф, согласно которому Атрей угостил Фиеста мясом его детей.</ref>. Однако никогда не было столь отважного и дерзкого трагического поэта, который вывел бы на сцену обречённый на смерть хор!»|Комментарий=11}}

{{Q|На склоне дней, будучи уже очень старым, [[Горгий]] из Леонтин впал в сильную слабость и лежал в дремоте. Кто-то из друзей пришелпришёл навестить его и спросил: «Что слышно?»; на это Горгий ответил: «Мой сон начинает уже уподобляться [[смерть|своему двойнику]]».|Комментарий=35}}

{{Q|На острове Крит сыновьям свободных граждан полагалось заучивать законы вместе с определеннойопределённой мелодией, чтобы благодаря музыке легче запоминались слова, и, преступив какой-нибудь запрет, нельзя было отговориться неведением.<ref name="Е"/>|Комментарий=39}}

{{Q|Однажды к клазоменцу [[Анаксагор]]у, поглощённому беседой с друзьями, подошелподошёл какой-то человек и сообщил, что оба его сына умерли. Он спокойно сказал: «Я всегда знал, что породил смертных».|Комментарий=2}}

Без крова и в лохмотьях, днемднём живетживёт одним.<ref>Источник цитаты не установлен. Речь идёт о мотивах, характерных для многих трагедий, хотя бы [[Царь Эдип|«Царя Эдипа»]] Софокла.</ref>

{{Q|… Ферекид заболел болезнью, первоначально проявлявшейся в том, что он покрывался горячей и клейкой, как слизь, испариной; впоследствии эта испарина приняла опасный характер, и он чудовищно завшивел. Вши съедали Ферекида заживо, и он таял с каждым днемднём, пока не умер.|Комментарий=2}}

{{Q|Согласно некоторым источникам, молва о [[w:Медея|Медее]] лжива — не она, а коринфяне убили её детей, и миф о Колхиде, как и самое трагедия, [[w:Медея (пьеса Еврипида)|были придуманы]] Еврипидом[[Еврипид]]ом по просьбе коринфян. Мастерство поэта явилось причиной того, что вымысел победил правду; а из-за преступления перед детьми Медеи коринфяне по сей день, как передают, приносят на их могиле заупокойные жертвы, воздавая необходимую дань безвинно погибшим.|Комментарий=22}}

{{Q|Предание безосновательно обвиняет Демосфена в том, что он преисполнился гордыни при встрече с водоносами, заметив, как те стали перешептываться, когда он шелшёл мимо. Ведь если это могло внушить ему надменность и чувство превосходства, что он должен был испытывать при рукоплесканиях народного собрания?|Комментарий=17}}

{{Q|Во время выборов стратега афиняне предпочли [[w:Демад|Демада]] [[w:Фокион|Фокиону]]. Гордый этим избранием, он подошелподошёл к Фокиону со словами: «Одолжи мне грязный плащ, который ты носил, когда был стратегом». Фокион ответил: «Тебе хватит грязи и без этого плаща».|Комментарий=10}}

{{Q|[[w: Гиппоник Аммон|Гиппоник, сын Каллия]], хотел воздвигнуть статую в дар отечеству. Когда кто-то посоветовал ему заказать эту статую у Поликлета, он сказал, что ему не надобно такого приношения, слава которого достанется не дарителю, а ваятелю. Ибо ясно было, что все, кто увидит, как искусно сделана статуя, будут восхищаться не Гиппоником, а Поликлетом.<ref name="Е"/>|Комментарий=16}}

{{Q|Некий тиран Триз<ref>Очевидно, вымышлен.</ref>, желая предотвратить заговоры и злоумышления против себя, запретил подданным где бы то ни было, на улице и в домах, разговаривать друг с другом. Это оказалось совершенно невыносимым, и они решили хитростью обойти приказ тирана: кивали друг другу головой, делали движения руками, глядели либо мрачно, либо спокойно и весело, в беде и печали насупливали брови, лицом рассказывая ближнему о своемсвоём душевном состоянии. Скоро и это стало страшить тирана: он опасался, что при красноречивости телодвижений даже самое молчание подданных чревато для него опасностями. Тогда он запретил им и такие беседы. После этого один согражданин Триза, не в силах больше терпеть и бездействовать и желая покончить с единовластием, пришелпришёл на рыночную площадь<ref>Служила в греческих городах средоточием общественной и политической жизни.</ref> и залился горькими слезами. Со всех сторон его сейчас же окружил народ и тоже стал лить слёзы. Тут до тирана дошла весть, что все стоят недвижимо, но плачут в три ручья. Триз поспешил и этому положить конец и поработить не только язык своих подданных, не только движения, но лишить даже глаза прирожденной им свободы; со всех ног, в сопровождении своих телохранителей, он бросился на площадь, чтобы пресечь плач. Едва народ завидел Триза, как отнял оружие у его телохранителей и убил тирана.|Комментарий=22}}

{{Q|Однажды, рассказывают, Птолемей<ref>Вероятно, [[w:Птолемей III Эвергет|Птолемей III Эвергет]], супруга которого имела на него большое влияние.</ref> (умалчиваю, какой именно) с увлечением играл в кости. За этим занятием ему стали читать список преступников и определенныхопределённых им наказаний, чтобы царь назвал тех, кто, по его мнению, заслуживает казни. Тут его супруга Береника отняла у раба список и запретила продолжать чтение, сказав, что людские судьбы надлежит решать продуманно, а не за игрой, ибо человеческие головы не кости, чтобы их швырять. Птолемею пришлись по душе её слова, и с тех пор царь во время игры никогда не выслушивал подобных докладов.|Комментарий=43}}

{{Q|Несмотря на кажущийся тематический произвол «Пёстрых рассказов», где как будто повествуется обо всём, о чём придётся, без всякого разбора, материал Элиана подобран с определеннойопределённой тенденцией и книга имеет свои строго очерченные задачи.

Элиан пишет историю, <…>, но совсем иначе, чем его современники, <…> которые фиксировали события в их связи друг с другом. Для него, находящегося под влиянием идеологии второй софистики, история общества и природы только сокровищница фактов, откуда можно черпать впечатляющие примеры для подтверждения любого тезиса, чтобы не без занимательности поучать читателя. <…>

Примеры из самых различных областей знания, примечательные события из жизни греков, римлян, персов, индусов, всевозможные небылицы, анекдоты, любопытные этимологии, описания местностей, новеллы и прочее создают иллюзию большой начитанности Элиана. Она поддерживается содержащимися в «Пёстрых рассказах» ссылками на авторитеты видных писателей и ученыхучёных и на национальную традицию <…>. Однако, как показало обследование источников «Пёстрых рассказов», Элиан непосредственно не черпал ни из одного известного нам писателя и пользовался утраченными ныне энциклопедического характера сборниками императорского времени.