Под ливнем: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
картина трудовой осени |
Опустошённые души |
||
Строка 34:
{{Q|Все глядело сумрачно, [[сон]]но, все говорило об угнетении. Двери конторы уже не были отперты настежь, как [[лето]]м, и в самом ее помещении плавал сизый [[туман]] от испарений мокрых полушубков. Трудно сказать, какое впечатление производила на Степана Владимирыча картина трудовой деревенской [[осень|осени]], и даже сознавал ли он в ней страду, продолжающуюся среди месива [[грязь|грязи]], под [[бесконечный дождь|непрерывным ливнем]] дождя; но достоверно, что серое, вечно слезящееся небо осени давило его. Казалось, что оно висит непосредственно над его головой и грозит утопить его в разверзнувшихся хлябях земли. У него не было другого дела, как смотреть в окно и следить за грузными [[облачность|массами облаков]].<ref>''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М.Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13, [[Господа Головлёвы]], 1875—1880. [[Убежище Монрепо]], 1878—1879. [[Круглый год (сборник)|Круглый год]], 1879—1880. — С. 407-563. — Москва, Художественная литература, 1972 г.</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Господа Головлёвы», 1880}}
{{Q|Всё казалось, ― вот-вот [[молния]] ударит в тебя, обожжёт, пронижет… Теперь и этой боязни не было. Напротив, хотелось сидеть у раскрытого окна, смело встречать глазами вспышки ярких молний и храбро, с какой-то неутолимой жаждой прислушиваться к раскатам грома. Хотелось высунуться из окна, подставить всего себя под дождевой ливень, вдыхать влажный воздух во всю грудь. Пусть дождь мочит. Пусть будет [[холодный дождь|сыро и холодно]].<ref>''[[Василий Васильевич Брусянин|Брусянин В. В.]]'' «Опустошённые души». — Москва: «Московское книгоиздательство», 1915 г.</ref>|Автор=[[Василий Васильевич Брусянин|Василий Брусянин]], «Опустошённые души», 1915}}
{{Q|[[молния|Молонья]] так и засновала над [[пожар]]ом и вкривь и вкось, как [[иголка]] у портного в руках, который наскоро дошивает перед праздником [[шуба|шубу]]; от [[гром]]а село словно сдвинулось с места, и немногие тогда, добежавши под [[ливень|ливнем]] до дома и в перепуге потом прильнув к запорошенному [[Дождевая пыль|дождевой пылью]] окну, разглядели, как бегал по [[пожарище|пожарищу]] Михайлов батрак в приставшей к мокрому телу красной рубахе и раздувал головни и [[уголь]]ки, напружив толстые страшные скулы. Вышло, значит, всё так, что батрак хоть и пробатрачил у Михайлы задаром, пронежившись только с Марьей на полатях, перед последним концом рассчитался с ним всё же, и как раз по бариновой поговорке ― горячими угольками!<ref name="клыч">''[[:w:Клычков, Сергей Антонович|Клычков С.А.]]'' Собрание сочинений: в двух томах. — М.: Эллис-Лак, 2000 г.</ref>|Автор=[[Сергей Антонович Клычков|Сергей Клычков]], «Князь мира», 1927}}
| |||