Дождливый вечер: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
однажды, в дождливый вечер.. . . . . . . . |
На самом деле на механическом заводе произошло следующее |
||
Строка 42:
{{Q|Четыре года блестел его [[Цилиндр (головной убор)|цилиндр]] в первом ряду кресел. Но вот однажды, в [[дождливость|дождливый]] осенний вечер (о, зачем [[осенний дождь|дождь идет осенью]], когда и без того скверная [[погода]]!) он не пришел. Тихо шуршали [[волосы]] Леноры, шуршали, [[шёпот|шептали]] и звали. И плакали [[скрипка|скрипки]]: Amour! Amour!<ref>''[[Тэффи|Тэффи Н.А.]]'' Юмористические рассказы. Из «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом»». — М.: «Художественная литература», 1990 г.</ref>|Автор=[[Тэффи]], «Страшный прыжок» 1910}}
{{Q|На самом деле на механическом заводе произошло следующее. В дождливый вечер, затянувший ветреными облаками [[фосфор]]ическое небо, в узком переулке, вонючем и грязном той особенной, угольно-железной [[грязь]]ю, какою бывают сплошь залиты прилегающие к большим заводам улицы, в толпе рабочих, идущих после [[свисток|свистка]] по домам, появился неизвестный человек в резиновом [[плащ]]е с поднятым [[капюшон]]ом. Некоторое время он шел вслед за всеми, затем остановился и направо и налево стал раздавать листки, говоря вполголоса: ― От Центрального Комитета…<ref>''[[Алексей Николаевич Толстой|А.Н.Толстой]]''. «[[Хождение по мукам]]»: Трилогия. ― М.: Художественная литература, 1987 г.</ref>|Автор=[[Алексей Николаевич Толстой|Алексей Толстой]], «[[Хождение по мукам]]» (Книга первая. Сестры), 1922}}
{{Q|...он [[Струи дождя|струится сверху]] вниз, стекает [[дождевая вода|небесной водой]] с подбородков каменных героев, безмолвных и неподвижных [[путешествие|путешественников]] сквозь долгие годы [[война|войны]], восстаний, задыхающегося мирного быта еще сытых городов, он [[шум дождя|тихонько шумит]] и [[дождевая капля|капает]], он [[струи дождя|течет]] в тысяче различных направлений; потом с наступлением мутного европейского [[вечер]]а, затянутого туманным и сумрачным небом, он темно сверкает в свете [[фонарь|фонарей]]; и в стихающем к ночи движении городов, людей, автомобилей он звучит особенно грустно и неповторимо ― все с той же непередаваемой влажной печалью. В такие [[вечер]]а города грустны, [[музыка]], внутренняя музыка жизни безмолвна, каждый [[фонарь]] похож на [[маяк]] внезапно возникшего и беспредельного черно-синего моря с каменным тяжелым дном; и издалека в нем движутся, расплываясь сквозь [[туман]] и [[дождь]], чудовищные, мутные фигуры прохожих, и [[ночь]]ю уже, в глубокие часы медленно-медленно приближающегося утра, начинает казаться, что тысячи лет тяжело и влажно проплывают мимо окна и что никогда не кончится ― как никогда не прекращалась ― эта бесконечная [[ночь,]] пронизанная миллиардами сверкающих и холодных [[дождевая капля|капель]].<ref name="гай">''[[w:Газданов, Гайто|Гайто Газданов]]''. Собрание сочинений: в 3 томах. ― М.: Согласие, 1999 г.</ref>|Автор=[[Гайто Газданов]], «История одного путешествия», 1938}}
| |||