Ушанка: различия между версиями

{{Q|В 1938 году поздней осенью [[Посылка (Шаламов)|получил я посылку из дома]] — мои старые авиационные бурки на пробковой подошве. Я побоялся вынести их с почты — здание окружала толпа блатарей, прыгавшая в белой полутьме вечера, ожидая жертв. Я продал бурки тут же десятнику Бойко за сто рублей — по колымским ценам бурки стоили тысячи две. Я бы мог добраться в бурках до барака — их украли бы в первую же ночь, стащили бы с ног. Воров привели бы в барак мои же соседи за папиросу, за корку хлеба, они «навели» бы грабителей немедля. Такими «наводчиками» был полон весь лагерь. А сто рублей, вырученные за бурки, — это сто килограммов хлеба — деньги сохранить гораздо легче, привязав их к телу и при покупках не выдавая себя.

Вот и ходят блатари в валенках, подвернутых по блатной моде, «чтоб не забивался снег», «достают» полушубки, и шарфы, и шапки-ушанки, да не просто ушанки, а стильные, блатарские, «форменные» кубаночки.|Автор=[[Варлам Тихонович Шаламов|Варлам Шаламов]], «[[Жульническая кровь]]», 1959}}

 

{{Q|Только один контролер-кормилец посередине [[транспортёр]]а: мужичок безразмерного возраста и всегда [[пьяный|поддатый]] (мне сказали, что и дома, и на работе). Одет он в старый занюханный [[ватник]] (дело было жарким [[лето]]м), а на голове шапка-ушанка, причем одно ухо опущено, другое торчит, как [[часовой]], точно вверх, а мягкий козырек смотрит в вечность. Рядом с мужичком стоит большая бадья, заполненная подогретым обедом: кстати, чем гусей потчуют, я не знаю, не пробовал, но пригляделся, принюхался и понял ― судя по внешнему виду и запаху, гусячий [[деликатес]] зовется «[[баланда|баландой]]», от бадьи идет шланг в руку кормильца, а под правой его ногой ― педаль. Диспозиция ясна?<ref>''[[w:Аграновский, Валерий Абрамович|Валерий Аграновский]]''. Вторая древнейшая. Беседы о журналистике. — М.: Вагриус, 1999</ref>|Автор=[[Валерий Абрамович Аграновский|Валерий Аграновский]], «Вторая древнейшая». Беседы о журналистике. 1999}}