Озон: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Озон в публицистике: не могла стать фабрикою озона
Строка 13:
{{Q|Время [[сон|сна]] не потому только опасно, что ночью обыкновенно замкнуты все отверстия комнат и прекращается обновление [[воздух]]а через двери, которые открываются днем, но и потому что наш [[организм]] обладает во время сна меньшей силой противодействия, чем днем. Петтенкофер, высказывая это мнение, доказывает его тем фактом, что многие люди, занимающие холодные квартиры, употребляют зимой жаровни, чтобы согреть несколько комнат, нисколько не страдая от этого, тогда как всем известно, что если поставить жаровню в спальню ночью, то легко умереть от происходящей при этом [[угарный газ|порчи воздуха]]. Заметно большая восприимчивость нашего организма во время сна происходит, может быть, частью оттого, что в ночное время почти совершенно исчезает из воздуха озон, и мы лишаемся его освежающего, оживляющего действия, причем окисление всевозможных газов, комнатного воздуха идет ночью медленнее, чем днем.<ref>''[[:w:Эрисман, Фёдор Фёдорович|Ф.Ф.Эрисман]].''Избранные произведения: в 2 т. — М.: Медгиз, 1959 г.</ref>|Автор=[[Фёдор Фёдорович Эрисман|Фёдор Эрисман]], «Коммунальная гигиена», 1908}}
 
== Озон в публицистике и мемуарах ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|Я бы сказал, что жуть этих задач, жуть ответственности, не могла не кружить головы; и [[антропософия|антропософы]] с закружившейся головой убоялись своей деятельности как антропософов, вынужденных действовать в России; убоялись сказать «нет» антропософской ракушке, оказавшейся в поле их зрения после вынутия ее из разваленных жизнью буржуазных форм; этой ракушкой-склерозом, не видным на [[Запад]]е, но видимым в России, оказалось само «антропософское общество» в его и государственной, и эсотерической структуре; в расплетении «[[Эзотерика|эсотерики]]» и «общественной формы» первая превращалась в сознании в социальный ритм, а вторая в своем разложении выделяла здоровый озон жизни из прочих гниений всяческой государственности; и этот озон ― стремление коллектива понять себя в текучей ассоциации, в вольной ассоциации, [[символ]] которой [[община]], а не [[общество]].<ref name="Зелёный">''[[Андрей Белый|А.Белый]].'' Символизм как миропонимание. — М.: Республика, 1994 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития», 1928}}
 
{{Q|Вопреки Поливанову, вопреки ряду [[талант]]ливых и живых [[педагог]]ов, вопреки группе [[ученик]]ов, одушевленных высшими интересами, эта [[пыль]] «конца века» носилась в [[воздух]]е; в девяностых годах она была и злой, и [[бронхит]]ной; окончательно разлагалась система [[Дмитрий Андреевич Толстой|Толстого]], воняя [[миазмы|миазмами]]; никакая частная [[гимназия]], охваченная тисками предплевевского режима, не могла стать фабрикою озона в то время. <...> В Михаиле Сергеевиче была огромная вогнутость [[тишина|тишины]], насыщенной озоном; на содержание жестов сознания не обращал он внимания: «Метерлинк, Ибсен, Достоевский, или Шопенгауэр, Гартман, Оствальд, ― не это важно», ― как бы говорило его нежно испытующее, но строгое [[молчание]], ― «важно, с чем входите в эти ландшафты».<ref>''[[Андрей Белый]]''. На рубеже двух столетий. — М.: Художественная литература, 1989 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «На рубеже двух столетий», 1929}}
 
== Озон в научной фантастике и беллетристике ==