Жара: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
луговской |
последние лучи |
||
Строка 27:
{{Q|Лютое [[солнце]] стояло в самом притине. Оно, словно громадный свернувшийся [[огненный змей]], казалось, вздрагивало всеми своими тесно сжатыми кольцами. Саша лежал босой в [[трава|траве]] на берегу, под [[ива|ивою]], лицом кверху, раскинув руки, спасаясь в тени от [[зной]]ной истомы. Рядом с ним валялась [[камыш]]овая [[жалейка|жалея]], которую он сам себе сделал. Жужжали [[пчела|пчелы]]. С тихим шелестом около веток колебался жаркий [[воздух]]. День протекал беспощадный, торжественный. Это яркое великолепие [[день|дневное]] наводило на Сашу [[тоска|тоску]], смутную и почти приятную.<ref>''[[Фёдор Кузьмич Сологуб|Ф. Сологуб]]''. «Тяжёлые сны». ― Л.: Художественная литература, 1990 г.</ref>|Автор=[[Фёдор Кузьмич Сологуб|Фёдор Сологуб]], «Земле земное» (рассказ), 1904}}
{{Q|Ярко-красные ветви люцены, обвивавшие террасу, рдели на солнце. [[Кипарис]]ы бросали короткие тени на мелкие камешки, которыми усыпана дорожка. Развесистый [[платан]], бессильно опустив свои длинные пышные ветви, дремал, истомлённый полуденным зноем.
Было невыносимо душно.
А между тем молодая женщина на террасе куталась в пуховый платок, словно от какого-то внутреннего холода. <...>
— Разве вам недостаточно ещё этих бледных, исхудалых рук, этого лихорадочного румянца, этих прозрачных, словно восковых ушей?.. Вспомните, какою вы меня встречали в Москве. Посмотрите, какой жар, [[зной]], [[духота]] кругом. Всё живое попряталось. Даже [[кузнечик]]и перестали трещать в [[трава|траве]]. А я сижу на самом [[солнцепёк]]е и кутаюсь в тёплый платок… меня знобит! Неужели вы всё-таки не можете догадаться и хотите, чтоб умирающий сам вам подтвердил: я умираю… Ну, да. У меня [[чахотка]], и меня послали умирать в [[Ялта|Ялту]]. Садитесь.<ref name="Дорошев">[[Влас Михайлович Дорошевич|Дорошевич В. М.]], Собрание сочинений. Том III. [[Крым]]ские рассказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905 год — стр.6.</ref>|Автор=[[Влас Михайлович Дорошевич|Влас Дорошевич]], «[[S:Последние лучи (Дорошевич)|Последние лучи]]», 1905}}
{{Q|Для нас, людей, характерна такая черта: пережив то или иное [[несчастье]], мы находим особенное [[удовольствие]] в том, чтобы убедиться, что пережитая неприятность была в своем роде «величайшей» и невиданной со времен сотворения мира. Например, случись в стране [[засуха]], газеты очень угодят нам сообщением, что теперь стоит самая страшная жара, которую термометр не показывал с 1881 года; при этом мы еще ощущаем легкую [[досада|досаду]] на этот 1881 год за то, что он обставил нас.|Комментарий=[[Карел Чапек]], «[[Фабрика абсолюта]]» (глава 25), 1922}}
| |||