Владимир Сергеевич Соловьёв: различия между версиями

[[Эксцентричность]] его наружности и манер многих смущала и отталкивала; о нём часто приходилось слышать, будто он «позёр». [[Люди]], его мало знавшие, склонны были объяснять в нём «позой» всё им непонятное. И это тем более, что всё непонятное, и особенно в человеке, обладает свойством [[оскорбление|оскорблять]] тех, кто его не понимает. На самом деле, однако, те странности, которые в нём поражали, не только не были позой, но представляли собой совершенно естественное, более того — [[наивность|наивное]] выражение внутреннего настроения человека, для которого здешний мир не был ни [[истина|истинным]], ни подлинным.<ref name="Мир.Соловьёва">''[[Евгений Николаевич Трубецкой|Трубецкой Е. Н.]]'' Миросозерцание Вл. С. Соловьёва. — Москва, Типография Товарищества [[w:Мамонтовы (купцы)#Роспись|Анатолия Ивановича Мамонтова]], 1913.</ref>|Автор=[[Евгений Николаевич Трубецкой|Евгений Трубецкой]], «Личность В. С. Соловьёва», 1911}}

{{Q|В годы своей первой заграничной поездки Соловьев очень интересуется новейшими религиозно-коммунистическими опытами в Америке, в частности, братством так наз. «[[перфекционизм|перфекционистов]]» в Онеиде, читает только что тогда вышедшую книгу Нордгофа об этих общинах (срв. воспоминания Янжула). Этот интерес не остывал вполне у Соловьева и позже… И в первом из своих «Чтений о Богочеловечестве» Соловьев говорил, прежде всего, именно о «правде [[социализм]]а»… Весь творческий путь Соловьева может быть понят и объяснен именно из этого искания социальной правды… «Социализм является, как сила исторически оправданная», ― хотя бы то была только правда вопроса или потребности. Осуществить свой замысел или идеал социализм не может и не сможет, пока останется движением мирским и только человеческим. «Социализм своим требованием общественной правды и невозможностью осуществить ее на конечных природных основаниях логически приводит к признанию необходимости безусловного начала в жизни, т. е. к признанию религии».<ref>''[[Флоровский, Георгий Васильевич|Флоровский Г. В.]]'' Пути русского богословия. — Москва: «Институт русской цивилизации», 2009 г.</ref>|Автор=[[w:Флоровский, Георгий Васильевич Флоровский|Георгий Флоровский]], «Пути русского богословия», 1936}}

{{Q|[[теология|Теологическая]] лексика Соловьева затемняет смысл его идей, хотя он сам старается расшифровать свой «[[эзопов язык]]». Ранее он объяснял смысл понятия «Вселенская церковь» как торжество общечеловеческого над [[национализм|националистическим]]. Таким образом, его [[Троица]] расшифровывается как [[идеология|идеологическое]] подчинение правительственной власти ([[власть]] государства <nowiki>=</nowiki> власти Сына) интересам общей [[Европа|Европы]] (Вселенская церковь <nowiki>=</nowiki> священству Отца) путем введения свободы мысли и слова (общественная [[свобода]] <nowiki>=</nowiki> действию Духа) в России. Европейское же единство необходимо во имя решения международных и социальных конфликтов ненасильственым путем ― идея, к которой только сейчас, спустя целое столетие, начинают приближаться некоторые, наиболее развитые в политическом плане, мировые державы. Соловьев предлагал совсем не абстрактные [[богословие|богословские]] рассуждения, а чрезвычайно смелый общественно значимый проект реформ в стране. Неудивительно, что в период контрреформ не было никакой надежды на публикацию сочинений философа. В данном случае даже эзопов язык, столь характерный для русской [[публицистика|публицистики]], не мог обмануть [[цензура|цензуру]], как единственный раз в истории удалось это сделать [[Пётр Яковлевич Чаадаев|Чаадаеву]].<ref name="цим">''[[w:Цимбаева, Екатерина Николаевна|Цимбаева Е. Н.]]'' «Русский католицизм» как общественно-философское течение XIX века. — М., ЛКИ, 1996 г.</ref>|Автор=[[Екатерина Николаевна Цимбаева.|Екатерина Цимбаева]], «Русский католицизм» как общественно-философское течение XIX века, 1996}}