Корова: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
+ Евгений Велтистов |
KVK2005 (обсуждение | вклад) |
||
Строка 44:
{{Q|Перед последним уроком всем [[дети|детя]]м дали в первый раз их жизни по белой булке с котлетой и картофелем и рассказали, из чего делаются котлеты ― из коров. Заодно велели всем к завтрашнему [[день|дню]] написать сочинение о корове, кто их видел, а также о своей будущей жизни. Вечером Москва Честнова, наевшись булкой и густой котлетой, писала сочинение за общим [[стол]]ом, когда все подруги её уже спали и слабо горел маленький электрический [[свет]]. «Рассказ девочки без [[отец|отца]] и [[мать|матери]] о своей будущей жизни. ― ''Нас учат теперь [[ум]]у, а ум в голове, снаружи ничего нет.''<ref name="Платонов1">''А.П. Платонов''. Котлован. Санкт-Петербург, «Азбука-классика», 2005. ''«Счастливая Москва»'' (1936)</ref>|Автор=
Андрей Платонов, «Счастливая Москва», 1936}}
{{Q|Цитата= Мы помчимся по бетону, белеющему под звездами среди перелесков и темных полей, залитых туманом. В стороне от дороги вдруг возникнет сарай, торчащий из тумана, как дом из воды, когда река прорывает дамбу. Покажется у обочины корова, стоящая по колено в тумане, с мокрыми и перламутрово-белыми от росы рогами, она будет смотреть на черную тень, где спрятаны мы, а мы будем рваться в пылающий коридор, но он будет убегать от нас, все так же рассекая тьму перед самым носом. Корова будет стоять по колено во мгле, смотреть на черную тень и сноп света, а потом на то место, где была тень и был свет, с тяжелым, смутным кротким равнодушием, с каким смотрел бы Бог, или Судьба, или я, если бы я стоял по колено во мгле, а черная тень и слепящий свет проносились мимо меня и таяли среди полей и перелесков.|Автор=[[Роберт Пенн Уоррен]], «[[Вся королевская рать]]», 1946|Комментарий=|Оригинал=We would go gusting along the slab, which would be pale in the starlight between the patches of woods and the dark fields where the mist was rising. Way off from the road a barn would stick up out of the mist like a house sticking out of the rising water when the river breaks the levee. Close to the road a cow would stand knee-deep in the mist, with horns damp enough to have a pearly shine in the starlight, and would look at the black blur we were as we went whirling into the blazing corridor of light which we could never quite get into for it would be always splitting the dark just in front of us. The cow would stand there knee-deep in the mist and look at the black blur and the blaze and then, not turning its head, at the place where the black blur and blaze had been, with the remote, massive, unvindictive indifference of God-All-Mighty or Fate or me, if I were standing there knee-deep in the mist, and the blur and the blaze whizzed past and withered on off between the fields and the patches of woods.}}
{{Q|― Замри! Лучше быку дорогу не переходить! Но Петушок не заметил мальчишек. Он степенно обогнул пруд, затянутый [[ряска|ряской]], точно зелёным чёсаным одеялом, подошёл к изгороди участка. Удивляясь, как это ему посмели перегородить [[путь]], бык уперся своим чугунным лбом в старенькую изгородь; та крякнула и повалилась на землю.<ref>[[:w:Мусатов, Алексей Иванович|''Алексей Мусатов'']]. «Стожары». — М., ''ГИХЛ'', 1950 г.</ref>|Автор=[[:w:Мусатов, Алексей Иванович|Алексей Мусатов]], «Стожары», 1948}}
| |||