Покойник: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
надгробие |
MarkErbo (обсуждение | вклад) биохимия трупного окоченения |
||
Строка 7:
<!-- цитаты в хронологическом порядке-->
{{Q|Остовы [[лошадь|лошадей]], с обнаженными ребрами, искрошенное [[оружие]], разбитые [[барабан]]ы, каски, сумы, опрокинутые фуры без колес, колеса без осей, оледенелые пятна крови и примерзлые к земле, разноцветные лохмотья мундиров разных войск, разных народов: вот убранство [[Бородинское сражение|поля Бородинского]]! Горецкие и Шевардинские курганы и большой центральный люнет стояли, как запустелые башни, ужасными свидетелями ужасного разрушения. В сумерках вечерних и при бледном мерцании луны зрение обманывалось: казалось, что на вершинах оставленных батарей мелькали изредка образы человеческие. Это действительно были люди ― мертвые, окостенелые! Захваченные стужею и прижатые грудами трупов к парапетам, они, мертвецы на страже мертвых, стояли прямо и мутными глазами глядели в поле... [[Ветер]] шевелил на них пестрые лохмотья одежд и придавал неподвижным вид какой-то мгновенной жизни, обманчивого движения. Но на этом поле смерти и уничтожения среди целого народа [[мертвец]]ов был один живой! Сотни подобных ему несчастливцев, отстонав на берегах Стонца, пошли сетовать и умирать на берега [[Сетунь|Сетуни]]. Этот остался верным Бородинскому полю.<ref>''[[Фёдор Николаевич Глинка|Ф.Н.Глинка]]''. «Очерки Бородинского Сражения» (Воспоминания о 1812 годе). — М.: в тип. Н.Степанова, 1839 г.</ref>|Автор=[[Фёдор Николаевич Глинка|Фёдор Глинка]], «Очерки Бородинского Сражения», 1839}}
{{Q|Вряд ли возможно, чтобы при [[труп]]ном окоченении миозин переходил в свою нерастворимую модификацию, ибо было бы непонятно, каким образом эта модификация при последующем самопроизвольном расслаблении трупного окоченения вновь приобретает не только [[кальций]], но и все свои нормальные группы. Гораздо легче было бы вновь приобрести только утраченный кальций; это имело бы место в том случае, если бы при трупном окоченении миозин переходил в синтонин и потому становился бы нерастворимым в мышечной сыворотке, содержащей соли. Если это представление правильно, то хорошо трупно-окоченевшие мышцы должны отдавать в раствор [[нашатырь|нашатыря]] лишь немного миозина или вовсе его не отдавать. Это нетрудно изучить [[эксперимент]]ально.<ref>''[[w:Данилевский, Александр Яковлевич|Данилевский А. Я.]]'' Избранные труды. — М., Издательство АН СССР, 1960 г.</ref>|Автор=[[Александр Яковлевич Данилевский|Александр Данилевский]], «Миозин, его получение, свойства, превращение в синтонин и обратное образование из последнего», 1881}}
{{Q|Такова, например, игра в покойника (местные названия: «умрун», «[[смерть]]» и т. д.). Состоит она в том, что ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во всё белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из [[брюква|брюквы]], чтобы страшнее казался, и кладут на скамейку или в [[гроб]], предварительно накрепко привязав верёвками, чтобы, в случае чего, не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки четыре человека, сзади идёт поп в рогожной ризе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся угли, сухой мох и [[гуано|куриный помёт]]. Рядом с попом выступает дьячёк в кафтане, с косицей назади, потом [[плакальщица]] в тёмном сарафане и платочке, и, наконец, толпа провожающих покойника [[родственник]]ов, между которыми обязательно найдется [[мужчина]] в женском платье, с корзиной шанег или опекишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят посреди избы и начинается кощунственное отпевание, состоящее из самой отборной, что называется, «острожной» брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы, да каждением «[[поп]]а».
| |||