Клякса: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Лёнька Пантелеев |
бурые гигантские кляксы |
||
Строка 61:
― Да, написал.
― Пойдешь с нянькой гулять ― опусти в ящик.<ref>''[[w:Пантелеев, Алексей Иванович|Пантелеев А.И.]]'' Собрание сочинений в четырёх томах, Том 1. Ленинград, «Детская литература», 1983 г.</ref>|Автор=[[Алексей Иванович Пантелеев|Алексей Пантелеев]], «Лёнька Пантелеев», 1952}}
{{Q|Номер 99 представлял собой выпотрошенное помещение [[керамика|керамической]] фабрики. Снаряды, рвавшиеся один за другим среди многотысячного скопления синтетической керамики, расплавили сосуды и расплескали вокруг яркую [[радуга|радужную]] массу, превратив внутренность дома в подобие лунного кратера. В каменные стены вплавились жёлтые, ярко-красные, фиолетовые, [[бирюза|бирюзовые]] и бурые [[гигант]]ские кляксы. Извергнутые из дверей и оков оранжевые, малиновые и пурпурные струи исполосовали размашистыми мазками ближние мостовые и развалины. Это [[здание]] и стало Радужным Домом Чуки Фруд.|Автор=[[Альфред Бестер]], «[[Человек без лица (Бестер)|Человек без лица]]» (9), 1952}}
{{Q|Я, наставив клякс, скрипучим «[[почтамт]]ским» пером заполнила анкету и [[вопрос]]ительно взглянула на Екатерину Вторую. Она велела мне прийти на будущей неделе, чтобы узнать, годятся ли [[стихи]]. Почему «на будущей неделе»? И что со мной будет, если стихи «не годятся»? Через [[Таврический сад]], где щелкали [[соловей|соловьи]], я вернулась домой. А [[солнце]] все стояло высоко над деревьями и домами. И величественное убожество [[Петербург]]а было тихо и неподвижно: весь город тогда был величествен, тих и мертв, как Шартрский собор, как [[Акрополь]].<ref>''[[Нина Николаевна Берберова|Берберова Н.]]'' «Курсив мой». Автобиография. — М., 1996 г.</ref>|Автор=[[Нина Николаевна Берберова|Нина Берберова]], «[[Курсив мой]]», 1966}}
| |||