Чернила: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
вдруг всю захлестнуло ее школьными лиловыми чернилами |
с лиловой, как чернила детских лет, кожей |
||
Строка 48:
{{Q|По концам ― вместо [[гантели|гантельных]] шаров ― располагались как бы небольшие тарелочки шлифованными плоскостями наружу, точь-в-точь [[тарелка|тарелки]] вагонных буферов. Дело это распиливалось, а внутри стальной оболочки оказывался металлический натрий. И в тарелочках, и в перемычке. [[Металл]]ический натрий ― субстанция мягкая, вязкости сильно загустевшего белого [[мёд]]а. Он выковыривался чем-нибудь [[железо|железным]], и добытые кусочки можно было бросить, допустим, в [[чернильница|чернильницу]], где [[натрий]] начинал бегать-бегать, бегать-бегать и, потихоньку раскаляясь, вовсе самоуничтожался. Чернила ― тоже.<ref>''[[:w:Эппель, Асар Исаевич|Асар Эппель]]''. «Шампиньон моей жизни». — М.: Вагриус, 2000 г.</ref>|Автор=[[:w:Эппель, Асар Исаевич|Асар Эппель]], «На траве двора», 1992}}
{{Q|[[Нью-Йорк]] меж тем переходил к ночному режиму, темнели небесные колодцы, на дне их зажигались вывески. Она уже подходила к зданию миссии [[СССР]], когда увидела в начале квартала запаркованный вдоль [[тротуар]]а удлиненный серебристый лимо с четырьмя отражающими окнами и с одним открытым, из которого лилась сладкая латиноамериканская [[музыка]]. Почему-то она остановилась и уставилась на этот блядовоз, на который смотреть совсем не пристало члену КСЖ. Почему-то ей показалось, что эта тачка к ней самой имеет какое-то отношение. И не [[ошибка|ошиблась]]. Рядом с [[лимузин]]ом стояли и смотрели на нее двое: один обыкновенный американский молодой человек, а второй совершенно необыкновенный некто, длинноватый и очень узкий, в серебристом под цвет лимузина костюме и с лиловой, как чернила детских лет, кожей. Ну вот она и [[судьба]] моя явилась, медленно подумала она страшноватенькую мысль. Судьба эта в дальнейшем стала развиваться в виде пошловатенького [[водевиль|водевиля]].
{{Q|[[Страсть]] открывает [[бархат]]ный рот до глубины гортани, видна вибрация голосовых связок, тремоло. Они едут в «Плазу», и вот они в «Плазе»! Просторы «президентского суита», набор филиппинских слуг, судки с [[серебро|серебряными]] крышками, мортиры [[шампанское|шампанского]] по шестьсот долларов за штуку. Она, конечно, цен сих не знала, но мы-то знаем и не желаем держать читателя в «[[разум]]ных пределах».▼
Вдруг она узнала этого, чернильного. Тот самый Альбер, что ли, Бланманже, или как его там, что третьего дня на улице приставал, предлагал ей богатство за одну ночь. <...>
▲
– Ладно, – сказала она влюбленному барону. – Пошли в [[спальня|спальню]]!
Там, в драпированном [[альков]]е, вдруг всю захлестнуло ее школьными лиловыми чернилами. Сама вдруг уподобилась непроливайке из тех, с конусовидными внутренностями, что, как ни переверни, держали все в себе. Когда-то такими чернилами на [[промокашка|промокашке]] рисовала крошка кавказских джигитов с внешностью Шапоманже. Сейчас этот [[джигит]] оказался главным предметом всего набора, длинной ручкой-вставочкой с пером № 86, которым он ее остервенело трахал. Чернилка-вливалка, лиловый поток, и шатко, и валко кружит [[потолок]]. [[Свобода]] мерещилась усталому [[ум]]у Анисьи.<ref>''[[Василий Павлович Аксёнов|Василий Аксёнов]]''. «Новый сладостный стиль». — М.: Эксмо-Пресс, ИзографЪ. 1997 г.</ref>|Автор=[[Василий Павлович Аксёнов|Василий Аксёнов]], «Новый сладостный стиль» (6. Чернилка-[[непроливайка]]), 1996}}
| |||