Тихий Дон (роман): различия между версиями

{{q|В ограде парни щупали повизгивавших тихонько девок, целовались, вполголоса рассказывали похабные истории|Кн.1., Ч.2, XVI}}

{{Q|Слепой сказал: "Посмотрим"|Кн.1., Ч.2, XIX}}

{{q|[[Жена]] не [[медведь]], в [[лес]] не уйдет|Кн.1., Ч.3, XXIV}}

{{q|Над [[хутор]]ом оранжевым [[абрикос]]ом вызревало [[солнце]]|Кн.2., Ч.4, VII}}

{{q|Тут без водки не разберешься|Кн.2., Ч.5, XII}}

{{q|Вонючая [[Русь]] у нас не должна править|Кн.2., Ч.5, XIII}}

{{q|[[Щи]] с бараниной сменила [[лапша]], потом — вареная [[баранина]], курятина, [[холодец]] из бараньих ножек, жареная [[картошка]], пшенная с коровьим маслом [[каша]], кулага, [[блин]]цы с каймаком, соленый [[арбуз]]|Кн.2., Ч.5, XIV}}

{{q|[[Грабеж]] на войне всегда был для казаков важнейшей движущей силой|Кн.3., Ч.6, IX}}

{{q|Раньше, хотя бы в эпоху [[Наполеон]]а, добро было воевать! Сошлись две армии, цокнулись, разошлись. Ни тебе [[фронт]]ов, ни сиденья в [[окоп]]ах|Кн.3., Ч.6, X}}

{{Q|Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Атаманов сами выбирали, а теперь сажают|Кн.3., Ч.6, XX}}

{{Q|Ежли пан плох, то из хама пан во сто раз хуже|Кн.3., Ч.6, XX}}

{{Q|Бабы и потерявшие девичий цвет девки шли через руки Григория, деля с ним короткую [[любовь]]|Кн.3., Ч.6, XLII)}}

{{Q|Какой бы [[святой]] ни был, а все одно посля [[Смерть|смерти]], по закону естества, должно и него вонять, как из обчественного нужника|Кн.3., Ч.6, LI}}

{{Q|И, как всякий безграмотный человек, ты имеешь необъяснимое пристрастие к звучным иностранным словам, употребляешь их к месту и не к месту, искажаешь невероятно, а когда на штабных совещаниях при тебе произносятся такие слова из специфически военной терминологии, как дислокация, форсирование, диспозиция, концентрация и прочее, то ты смотришь на говорящего с восхищением и, я бы даже сказал, с завистью|Кн.4., Ч.7, X}}

{{Q|С истинно британским высокомерием смотрел он на разнохарактерные смуглые лица этих воинственных сынов степей, поражаясь тому расовому смешению, которое всегда бросается в глаза при взгляде на казачью толпу; рядом с белокурым казаком-[[Славяне|славянином]] стоял типичный [[Монголы|монгол]], а по соседству с ним черный, как вороново крыло, молодой казак, с рукой на грязной перевязи, вполголоса беседовал с седым библейским [[патриарх]]ом - и можно было биться об заклад, что в жилах этого патриарха, опирающегося на посох, одетого в старомодный казачий чекмень, течет чистейшая кровь кавказских горцев|Кн.4., Ч.7, XII}}