Эскиз: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
капитальное значение эскиза
конкретно
Строка 24:
{{Q|Вот мы добрались и до развалин храма [[Нептун]]а, который вместе с так называемою «базиликою» и храмом Цереры восстал в наше время из мрака забвения, как новая [[Помпея]]. Целые века лежали эти [[храм]]ы в прахе, скрытые в чаще [[растение|растений]], пока один художник-иностранец, в поисках за сюжетами для своих эскизов, не набрёл на это место и не заметил вершин [[колонна|колонн]]. Восхищённый их красотою, он срисовал их, и они получили известность. Чащу расчистили, и мощные [[колоннада|колоннады]] восстали в прежнем своём великолепии.<ref>''[[Ганс Христиан Андерсен]]''. Собрание сочинений в четырёх томах. Том третий. Издание второе — С.-Петербург: Акцион. Общ. «Издатель», 1899 г., С.196</ref>|Автор=[[Ганс Христиан Андерсен]], «[[s:Импровизатор (Андерсен; Ганзен)/1899 (ВТ:Ё)/2/06|Импровизатор]]», 1835}}
 
{{Q|Говоря с Вами вчера о процессе сочинения, я недостаточно ясно выразился насчет того фазиса работы, когда эскиз приводится в исполнение. Фазис этот имеет капитальное значение. То, что написано сгоряча, должно быть потом проверено критически, исправлено, дополнено и в особенности сокращено, в виду требований формы. Иногда приходится делать над собой насилие, быть к себе безжалостным и жестоким, т.е. совершенно урезывать места, задуманные с любовью и [[вдохновение]]м. Если я не могу пожаловаться на бедность [[фантазия|фантазии]] и изобретательности, то зато я всегда страдал неспособностью отделывать форму. Только упорным трудом я добился теперь, что форма в моих сочинениях более или менее соответствует содержанию. В былое время я был слишком небрежен, недостаточно сознавал всю важность критической проверки эскизов. От этого у меня всегда были заметны швы, недоставало органического слияния в последовании отдельных эпизодов. [[Недостаток]] этот был капитальный, и только с годами я стал мало-помалу исправляться, но образцом формы мои сочинения никогда не будут, ибо я могу лишь исправить, но не вполне искоренить существенные свойства своего музыкального организма. Я также далек от мысли, что уже достиг высшей точки зрелости своих способностей. Мне еще очень далеко до этого, но я с [[радость]]ю вижу, что постепенно иду все-таки вперед по пути совершенствования, и страстно желаю достигнуть высшей точки того совершенства, на какое по мере способностей могу рассчитывать. Итак, я неточно выразился [[вчера]], говоря, что переписываю сочинения прямо с эскизов. Это не только переписка, но обстоятельное критическое рассмотрение проектированного, сопряженное с исправлениями, изредка дополнениями и весьма часто сокращениями.<ref name="Чайковский">''[[Пётр Ильич Чайковский|П.И.Чайковский.]]''. Полное собрание сочинений. В 17 томах. Том 6-7. Переписка с [[:w:Фон Мекк, Надежда Филаретовна|Н.Ф. фон-Мекк]]. — М.: Музгиз, 1961 г.</ref>|Автор=[[Пётр Ильич Чайковский|Пётр Чайковский]], из письма [[:w:Фон Мекк, Надежда Филаретовна|Н.Ф. фон-Мекк]], 25 июня 1878}}
Вот что я хочу Вам предложить. Вы говорите в письме Вашем, что интересуетесь видеть мои эскизы. Не примете ли Вы от меня полное последование [[черновик|черновых рукописей]] моей оперы «[[Евгений Онегин (опера)|Евгений Онегин]]»? Так как к [[осень|осени]] уже будет готов печатный [[клавираусцуг]] ее, то Вам, может быть, интересно будет сличать эскизы с отделанным и уже вполне готовым большим сочинением? Если да, то тотчас по Вашем возвращении в Москву я Вам пришлю эти [[рукопись|рукописи]]. Я Вам предлагаю именно «Онегина», ибо ни одного сочинения я не писал с такой легкостью, как эту [[опера|оперу]], и рукопись можно иногда разобрать совершенно свободно; в ней мало помарок.<ref name="Чайковский">''[[Пётр Ильич Чайковский|П.И.Чайковский.]]''. Полное собрание сочинений. В 17 томах. Том 6-7. Переписка с [[:w:Фон Мекк, Надежда Филаретовна|Н.Ф. фон-Мекк]]. — М.: Музгиз, 1961 г.</ref>|Автор=[[Пётр Ильич Чайковский|Пётр Чайковский]], из письма [[:w:Фон Мекк, Надежда Филаретовна|Н.Ф. фон-Мекк]], 25 июня 1878}}
 
{{Q|В воскресенье Стефан встал рано, разбуженный напористым [[солнце]]м, которое сквозь веки окрасило его сон в сумрачный пурпур. Выглянул в окно. Картина, открывшаяся перед ним, то и дело менялась, будто великий художник широкими мазками набрасывал эскиз за эскизом одного и того же [[пейзаж]]а, всякий раз прибавляя новые краски и подробности. В длинные ложбины между холмами, неподвижными, как спины спящих зверей, вплывал волокнистый туман; черные штрихи ветвей размазывались в его волнах. Тут и там, словно кисть на что-то наталкивалась с ходу, темнели за пеленой [[туман]]а разномастные угловатые тени. Потом в белизну просочилось сверху немного золота; все заволновалось, образовались жемчужные водовороты, туман растянулся до самого горизонта, поредел, осел, и из раскалывающихся туч сверкнул день, блестящий, как ядрышко очищенного каштана.|Автор=[[Станислав Лем]], «[[Больница Преображения]]» (Doctor angelicus), 1948}}