Венера Медицейская: различия между версиями

{{Q|Отсюда поехали мы в Пантеон [[скульптура|скульптуры]], где любовались изящными произведениями искусного резца. [[Мрамор]] одушевлялся в изображениях [[Аякс]]а и [[Патрокл]]а, в [[Лаокоон]]е с детьми, в Тезеевой голове, но особенно обратил на себя наше внимание [[Аполлон Бельведерский]]. Какая анатомическая правильность в [[мускул]]ах! естественность выражения! чистота в отделке! какое грозное и вместе прекрасное лицо возмужалого юноши, пустившего стрелу в Пифона! Еще левая рука его крепко сжимает [[лук (оружие)|лук]], еще брови не распрямились от [[гнев]]а, ноздри не опустились от негодования, и последняя черта [[презрение|презрения]] еще осталась на нижней губе. — Нас остановила гораздо долее перед собой [[стыд]]ливая Венера Медицейская: сколько совершенств в ее округлостях!… Стоило бы только каплю [[кармин]]а развести по ней, и она казалась бы оживленной: мрамор дышит жизнью; кажется, [[грудь|груди]] ее тихо колеблются; кажется, веет аромат ее дыхания; кажется… известно, как пылко воображение молодых людей: оно далеко заводит в [[мечта]]ния. Чтобы не раздражить своей чувствительности, мы с товарищем отошли от этой очаровательницы к другой Венере, смотрящейся через плечо назад, и в этой встретили не менее привлекательности. Здесь представилось новое изящество творческой силы резца: он дал столь естественную гибкость ее членам, особенно шейке, ручкам и груди, что не знаешь, которой из двух Венер отдать преимущество: одна пленительна в [[Европа|европейском]], а другая — в [[Азия|азиатском]] вкусе…<ref>''[[Илья Тимофеевич Радожицкий|И...Р....]]'' Походные записки артиллериста. — М.: Типография Лазаревых Института восточных языков, 1835 г.</ref>|Автор=[[Илья Тимофеевич Радожицкий|Илья Радожицкий]], «[[s:Походные записки артиллериста. Часть 2 (Радожицкий 1835)/3|Походные записки артиллериста. Часть 2]]», 1835}}

{{Q|Иллюстрируя проекты одной из конференций «союза нравственности» в [[Магдебург]]е, Бруно Пауль нарядил в «Симплициссимусе» стадо коров в купальные костюмы: — «отныне — пояснил он — [[корова|коровы]] получают [[панталоны]], дабы не причинять ущерба [[нравственность|нравственности]] магдебургских быков». Те же магдебургские… [[мораль|моралисты]] у Гульбрансона отпиливают [[грудь|груди]] Венере Медицейской и ее жест [[стыд]]ливости дополняют насаженной ей на руку меховой муфтой…

{{Q|Другая картина того же [[художник]]а «Креститель в пустыне», находящаяся в галерее Uffizi, тоже приводила в восхищение [[Фёдор Михайлович Достоевский|Фёдора Михайловича]], и он всегда долго стоял перед нею. Посетив картинную галерею, он непременно шел смотреть в том же здании статую Венеры Медицейской работы знаменитого греческого скульптора Клеомена. Эту статую мой [[муж]] признавал гениальным произведением. Во [[Флоренция|Флоренции]], к нашей большой радости, нашлась отличная библиотека и читальня с двумя русскими газетами[[газета]]ми, и мой муж ежедневно заходил туда почитать после обеда.<ref name="Достоевская">''А.Г. Достоевская''. Воспоминания. ― Москва, Захаров, 2002 г.</ref>|Автор=Анна Достоевская, Воспоминания, 1911-1916}}

{{Q|Эти великолепные гречанки, густо задрапированные плотными складками, с такой непринужденностью сидят, прижавшись одна к другой; и в этой группе всемирных шедевров скульптуры они так реально восхищают зрителя своими дородными телесами, ощущаемыми сквозь мелкие складочки. А знаменитая [[Афродита]] (Венера Медицейская)! В [[Рим]]е, в Капитолии, статуя этой дивной богини под именем Венеры Капитолийской стоит в Музее скульптуры. Статуя изваяна в лучшую эпоху эллинской истории, из пентеликского [[мрамор]]а. Этот мрамор имеет тон бледного женского тела, и, как в истинных шедеврах, во всех формах богини есть живой [[реализм]]. На первых порах вскоре после объединения [[Италия|Италии]] парламент, за неимением другого места, заседал в Капитолии. Члены [[парламент]]а во время отдыха приходили полюбоваться [[Афродита|Афродитой]]. [[Вечер]]ом и [[ночь]]ю на статую был наведен большой сильный рефлектор. Разумеется, рефлектор доводил и цвет тела до полной жизни; иллюзия живого тела была так велика, что зрители были совсем очарованы… Статуя поворачивалась кругом в нише, и [[публика]] особенно долго останавливалась над ее [[спина|спиною]] ― это было живое, живое тело. Так и мы с Владимиром Васильевичем застали Капитолийскую в том же повороте. [[Владимир Васильевич Стасов|Владимир Васильевич]] пришел в такой восторг, что сейчас же подхватил стоявший табурет кустода ([[сторож]]а галереи), и, воспользовавшись его отсутствием, поставил близко к богине [[табурет]], вскочил на него и влепил Афродите страстный [[поцелуй]]. Она была как живая, ни малейшей рутины не чувствовалось в этом реальнейшем образе живой [[красота|красоты]].<ref name="Репин">''[[Илья Ефимович Репин|Илья Репин]]''. «Далёкое близкое». Воспоминания. М.: Захаров, 2002 г.</ref>|Автор=[[Илья Ефимович Репин|Илья Репин]], «Далёкое близкое», 1917}}

{{q|[[Дионис]], томный бог сокровенных чар природы, пленительный и загадочный, как влажный весенний [[воздух]] с его вестью о пробуждении, о приливе жизнетворных сил. [[Гермес]], упругая юношеская сила, весь действие и действительность… какова она должна быть, не какова она есть. И в соответствии с ними два молодых женских типа: [[Афродита]], царица любовных чар, оправдание жизнетворной чувственности в [[целомудрие|целомудрии]] красоты… [[читатель]] приглашается тут думать не столько о знаменитой «Медицейской Венере», уже слегка затронутой придворной игривостью александринизма (почему она так и пришлась по вкусу галантному [[классицизм]]у XVII в.), сколько об [[Афродита Книдская|Афродите Праксителя]], несмотря на все несовершенство ее ватиканской копии. Она соответствует [[Дионис]]у...<ref>''[[:w:Зелинский, Фаддей Францевич|Зелинский Ф.Ф.]]'' «Древнегреческая религия». — Петроград: 1918 г.</ref>|Автор=[[:w:Зелинский, Фаддей Францевич|Фаддей Зелинский]], «Древнегреческая религия», 1918}}