Афродита Книдская: различия между версиями

 

{{Q|Праксителевой Афродите вообще повезло в [[эпиграмма]]тической поэзии. Посвященные ей 13 эпиграмм, без сомнения, свидетельство [[восторг]]а, который эта [[статуя]] (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей. Но мы были бы просто слепы, если бы не замечали, что само-то реальное содержание эпиграмм стоит лишь в весьма косвенном отношении к каким-либо эмоциям, вызываемым статуей. Что интересует [[поэт]]ов, так это казус совмещения двух несовместимых логических моментов, где первый момент — априорно предполагаемая недоступность наготы богини для взора смертных, а второй момент — факт представления этой наготы в шедевре Праксителя (причем, как заверяют [[гипербола|гиперболы]], представления, адекватного своей «натуре», что на следующем уровне гиперболичности выступает как тождество этой «натуре»). Иначе говоря, «[[Афродита]], представленная (<nowiki>=</nowiki>явленная) нагой» стоит по своей логической структуре в том же ряду, что и «Афродита в [[доспех]]ах». Разумеется, [[стихи]] на ту и другую темы отлично можно было писать, никогда в жизни не видав ни той, ни другой статуи. Для поэта достаточно было отправной точки в виде самой [[идея|идеи]] несовместимости как таковой; от этой отправной точки расходился целый веер возможных путей. Можно было подчеркивать несовместимость, обыгрывать и заострять ее: Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел ее нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее [[правило]]; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила. Можно было вспомнить о трех смертных, уже бывших такими исключениями, во-первых, о [[Парис]]е, во-вторых, о любовниках богини Анхисе и [[Адонис]]е, спрашивая, не стоит ли Пракситель в этом ряду четвёртым: через невозможность перекинут мостик прецедента. Можно было вообще увидеть в ситуации, создаваемой наличием статуи, некую аналогию ситуации, имевшей место во время суда Париса, приравнивая к положению Париса не только положение Праксителя, но и положение созерцателя его изваяния. Можно было, наконец, подумать не о земном, но о божественном, посвященном в таинство наготы Афродиты, т. е. об Аресе, связав его с Праксителем через медиацию неодушевленного предмета — [[железо|железного]] резца: железо принадлежит Аресу, или по логике мифологической образности есть Apec, а потому резец в руках Праксителя передает Праксителю знание Ареса о наготе Афродиты, сам воспроизводя эту наготу в соответствии со своим [[знание]]м. В разнообразии использованных ходов снова выявляется поразительное единообразие установки. Это ходы в одной и той же [[игра|игре]].<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}

 

== Афродита Книдская в беллетристике и художественной прозе ==