Чирок: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м сразу бы всё надо делать
приятно вернуться спустя годы....
Строка 8:
* [[Чирок-клоктун]] {{lang-la|Sibirionetta formosa}}
 
== Чирок в публицистике и научно-популярной прозе ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|[[Читатель]], знакомы ли тебе те небольшие [[дворянин|дворянские]] усадьбы, которыми двадцать пять ― тридцать лет тому назад изобиловала наша великорусская [[Украина|Украйна]]? Теперь они попадаются редко, а лет через десять и последние из них, пожалуй, исчезнут бесследно. Проточный [[пруд]], заросший [[ива|лозником]] и [[камыш]]ами, приволье хлопотливых [[утка|уток]], к которым изредка присосеживается осторожный «чирок»; за прудом [[сад]] с аллеями [[липа|лип]], этой красы и чести наших черноземных равнин, с заглохшими грядами «шпанской» [[земляника|земляники]], со сплошной чащей [[крыжовник]]а, [[смородина|смородины]], [[малина|малины]], посреди которой, в томный час неподвижного полуденного зноя, уж непременно мелькнет пестрый платочек дворовой [[девушка|девушки]] и зазвенит ее пронзительный голосок<ref>[[Иван Сергеевич Тургенев|Тургенев И. С.]], Собрание сочинений в 12-ти томах. — Москва: «Художественная литература», 1976—1979 гг.</ref>|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «Бригадир», 1852}}
 
{{Q|Чирок. Вероятно, это имя дано ему по его [[крик]]у. Чирок чиркает, то есть голос его похож на звуки слова чирк, чирк. Чирков две породы: первая ― чирки-коростельки, а вторая ― чирки-половые. Крик [[чирок-свистунок|чирка-коростелька]] гораздо тонее и протяжнее, чем у чирка-полового, но гораздо пронзительнее и слышнее. Почему он назван чирком-коростельком ― не знаю. Если по [[голос]]у, то хриплый и короткий крик обыкновенного [[коростель|коростеля]], или дергуна, более сходен с криком [[чирок-трескунок|чирка-полового]]. Вообще чирки составляют самую мелкую, проворную, юркую и складную утиную породу. [[Утка]] чирка-коростелька вся светло-серая; на [[крылья]]х имеет она малозаметную (если не распустит крыла) светло-сизую полоску. У ее [[селезень|селезня]] эта полоска гораздо шире и сизее, даже почти голубоватая, с ярким лоском; сверх того, по обеим сторонам его головы, вдоль по шее красно-кирпичного цвета, идут белые полоски с небольшим в вершок длиною; пером он светлее утки, и брюшко его белесоватее. Чирки-половые всегда меньше коростельков, а иногда попадаются необыкновенно мелкие. Мне случилось однажды убить такую маленькую утку этой породы, что она казалась маленьким кряковным [[утёнок|утенком]]: по миниатюрности своей она была очень миловидна. Половые чирки так же серы и пестры, как и чирки-коростельки, но цвет их перьев желтоватее и темнее; утка вся серо-пестрая, на крыльях имеет ярко блестящую, довольно широкую зеленую полоску. У селезня она еще шире и ярче; по обеим сторонам его головы, от глаз до половины шеи, тянутся две полоски, или, лучше сказать, два длинные пятна, около вершка, но вдвое шире, чем у чирка-коростелька. Эти пятна или полоски красновато-желтого цвета, точно как подпалины у гончей собаки: вот откуда, я думаю, происходит имя полового чирка. [[Народ]] выражается с удивительной точностью; из всех утиных пород одним только чиркам придает он во множественном числе тот окончательный слог, которым означается малость и детство существа, например, утята, [[цыплёнок|цыплята]] и проч.; чирков старых вообще он называет чирята. Во время [[весна|весеннего]] прилета и осеннего отлета чирки появляются большими [[стая]]ми; весною всегда оказываются несколько позднее других утиных пород, а [[осень]]ю держатся долее всех, кроме кряковых уток. Чирки в розницу или по разноте, как говорят [[охотник]]и, во все время своего пребывания у нас попадаются чаще всех уток. Несмотря на их обыкновенность и также на то, что чирки смирнее всех утиных пород, я всегда дорожил ими более, чем многими утками средней величины. Чирки прилетают довольно сытые, а улетают, облитые [[жир]]ом, немного уступая в этом отношении [[кряква]]м, хотя я никогда не замечал, чтоб они летали в [[хлеб]]ные поля. Полет их очень жив и скор, особенно когда они соберутся в большие стаи. Кружась над местом, на которое хочет опуститься стая, чирки быстро поворачиваются, свиваясь как будто в темный клубок и развиваясь в более светлую полосу. Не один раз, стоя на весенних и осенних поздних вечерних стойках, бывал я испуган шумом и свистом, даже внезапным вихрем от промелькнувшей над самою головою плотно свернувшейся станицы чирят. Я не говорил о величине яиц предыдущих утиных пород, кроме [[кряква|кряковной]]; будучи сходны между собою цветом и фигурой, они уменьшаются соразмерно с уменьшением величины утки, но яйца чирят так малы и матовый, слегка зеленоватый цвет их так нежен, что нельзя не упомянуть о них особенно. Странное дело: у кряковных и других больших уток я никогда не нахаживал более девяти или десяти яиц (хотя [[гнездо|гнезд]] их нахаживал в десять раз более, чем чирячьих), а у чирков находил по двенадцати, так что стенки гнезда очень высоко бывали выкладены [[яйцо|яичками]], и невольно представляется тот же вопрос, который я задавал себе, находя гнезда погоныша: как может такая небольшая птица согреть и высидеть такое большое количество яиц? Чирки с весны парами, а потом и в одиночку попадаются охотникам везде, где только есть вода, в продолжение всего лета, но они особенно любят маленькие речки, озерки и лужи, часто в самом селении находящиеся; прилетают даже к русским уткам. В осеннее время можно иногда сделать очень удачный выстрел в навернувшуюся нечаянно стаю чирят, и мне случилось один раз убить из одного ствола моего [[ружьё|ружья]], заряженного [[рябчик]]овою дробью, девять чирков. Подстреленный чирок ныряет проворнее всех уток, разумеется кроме [[нырок|нырка]], и всех искуснее умеет спрятаться и притаиться в [[трава|траве]]. Мясо жирного, осеннего чирка, если не пахнет рыбой, что, к сожалению, хотя редко, но бывает, я предпочитаю даже мясу кряковной утки, в нем слышнее запах дичины. Все утиные яйца очень вкусны; но яйца чирка вкуснее других. Между некоторыми охотниками существует мнение, что чирята никогда [[рыба|рыбы]] не едят, никогда, следовательно, не могут ею пахнуть, но оно не всегда, или, лучше сказать, не везде справедливо.<ref>[[Сергей Тимофеевич Аксаков|Аксаков С.Т.]] «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.</ref>|Автор=[[Сергей Тимофеевич Аксаков|Сергей Аксаков]], «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852}}
 
{{Q|Выйдя из стариц и кривляков, мы отправились на луг. Долго ходили и никого не нашли. Наконец на плоском, пологом озерке увидали шесть плавающих чирков. Я, как не любитель ползать, сел на выбитую [[трава|траву]], а Михайло пополз к ним. Но чирки заметили его и поплыли к другому берегу. Нечего делать, пришлось ползти и мне, но чирки заметили и меня, дружно поднялись и полетели. Раза два налетали они кучкой на меня, но все неловко. Наконец я выбрал момент и ударил из своего знаменитого «мортимера». Два чирка упали сразу, а остальные просвистели далее, но снова заворотились, и, к удивлению нас обоих, немного подальше, упал третий, а шагов чрез пятьдесят и четвертый. Только два [[счастье|счастливца]] улетели из глаз и уже не возвращались.
― Вот так ловко! ― сказал Михайло.
― [[Типун]] тебе! ― проговорил я. Пошли далее, назад к Култуме.<ref name="Черкасов">''[[w:Черкасов, Александр Александрович|А. А. Черкасов]]''. Из записок сибирского охотника. — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987 г.</ref>|Автор=[[w:Черкасов, Александр Александрович|Александр Черкасов]], «Култума», 1887}}
 
{{Q|Сколько могу припомнить, попробую перечислить на местном [[жаргон]]е те породы, какие попадались под мои [[выстрел]]ы. <...> 13) Обыкновенные чирки (две породы). 14) [[Клоктун]]ы ― несколько побольше чирков, но меньше [[серая утка|серой]]. Они замечательны тем, что, где бы они ни сидели, всегда клокчут и скажут о себе [[охотник]]у сами. 15) [[Трескунок|Трескунчики]] ― очень маленькие породы чирков. 16) Свистунчики носят названия по крику и свисту. [[Весна|Весною]] чрезвычайно красивого оперения, с длинными наподобие волос перьями по спине и цвета георгиевской ленты.<ref name="Черкасов"/>|Автор=[[w:Черкасов, Александр Александрович|Александр Черкасов]], «Зерентуй», 1887}}
Строка 22 ⟶ 17 :
 
{{Q|В другой стороне, около воды, ходила восточная белолобая [[казарка]]. Я сначала принял ее за [[гусь|гуся]]. Она мне показалась больше размерами, чем есть на самом деле. Мурзин обошел ее по кустам и убил пулей. Из уток здесь было много маленьких чирков. Они держались в ручьях, заросших [[ольха|ольхой]] и [[кустарник]]ами. Когда я очень близко подходил к ним, они не улетали, а только немного отплывали в сторону, и, видимо, совершенно не боялись [[человек]]а.<ref name="Уссури"/>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «По Уссурийскому краю», 1917}}
 
{{Q|Днем мне удалось подстрелить трех [[птицы|птиц]]: китайскую малую [[крачка|крачку]] в осеннем наряде с желтым клювом и светлосерыми [[нога]]ми, потом сибирскую темноголовую [[чайка|чайку]] белого цвета с сизой мантией на спине (у нее были оранжевые [[ноги]], красный клюв и темносиние [[глаза]]) и наконец савку-морянку. Она уже оделась по-зимнему в пепельносерые тона, за исключением головы и шеи, украшенных снежнобелыми [[перья]]ми. Перелетных птиц было мало. Главная масса их направляется по долине реки [[Уссури]]. Здесь же, вдоль берега [[море|моря]], изредка пролетают только [[казарка|казарки]] и небольшими стайками чирки. Последние держатся по речкам до поздних заморозков.<ref name="Сихотэ">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «В горах Сихотэ-Алиня». — М.: Государственное издательство географической литературы, 1955 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «В горах Сихотэ-Алиня», 1937}}
 
{{Q|В одном месте была большая дыра во [[лёд|льду]]. Между нижней ее кромкой и уровнем воды в реке оказалось расстояние около метра. Я подошел к отверстию и увидел двух чирков, мирно проплывших мимо меня. Один из них все что-то искал в воде, а другой задержался рядом, встряхивал [[хвост]]иком и издавал звуки, похожие не то на писк, не то на кряканье. Это было любопытное явление. Значит, не все утки улетают [[осень]]ю, значит, часть их остается зимовать.<ref name="Сихотэ">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «В горах Сихотэ-Алиня». — М.: Государственное издательство географической литературы, 1955 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «В горах Сихотэ-Алиня», 1937}}
 
== Чирок в мемуарах и художественной прозе ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|[[Читатель]], знакомы ли тебе те небольшие [[дворянин|дворянские]] усадьбы, которыми двадцать пять ― тридцать лет тому назад изобиловала наша великорусская [[Украина|Украйна]]? Теперь они попадаются редко, а лет через десять и последние из них, пожалуй, исчезнут бесследно. Проточный [[пруд]], заросший [[ива|лозником]] и [[камыш]]ами, приволье хлопотливых [[утка|уток]], к которым изредка присосеживается осторожный «чирок»; за прудом [[сад]] с аллеями [[липа|лип]], этой красы и чести наших черноземных равнин, с заглохшими грядами «шпанской» [[земляника|земляники]], со сплошной чащей [[крыжовник]]а, [[смородина|смородины]], [[малина|малины]], посреди которой, в томный час неподвижного полуденного зноя, уж непременно мелькнет пестрый платочек дворовой [[девушка|девушки]] и зазвенит ее пронзительный голосок<ref>[[Иван Сергеевич Тургенев|Тургенев И. С.]], Собрание сочинений в 12-ти томах. — Москва: «Художественная литература», 1976—1979 гг.</ref>|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «Бригадир», 1852}}
 
{{Q|Выйдя из стариц и кривляков, мы отправились на луг. Долго ходили и никого не нашли. Наконец на плоском, пологом озерке увидали шесть плавающих чирков. Я, как не любитель ползать, сел на выбитую [[трава|траву]], а Михайло пополз к ним. Но чирки заметили его и поплыли к другому берегу. Нечего делать, пришлось ползти и мне, но чирки заметили и меня, дружно поднялись и полетели. Раза два налетали они кучкой на меня, но все неловко. Наконец я выбрал момент и ударил из своего знаменитого «мортимера». Два чирка упали сразу, а остальные просвистели далее, но снова заворотились, и, к удивлению нас обоих, немного подальше, упал третий, а шагов чрез пятьдесят и четвертый. Только два [[счастье|счастливца]] улетели из глаз и уже не возвращались.
― Вот так ловко! ― сказал Михайло.
― [[Типун]] тебе! ― проговорил я. Пошли далее, назад к Култуме.<ref name="Черкасов">''[[w:Черкасов, Александр Александрович|А. А. Черкасов]]''. Из записок сибирского охотника. — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1987 г.</ref>|Автор=[[w:Черкасов, Александр Александрович|Александр Черкасов]], «Култума», 1887}}
 
{{Q|[[Озеро]] и [[вечер]]ом было совершенно тихое, но напуганные рассказом о вёрткости усольских лодок и внезапных бурях на озере, мы решили плыть, не упуская из виду темной линии берега. В [[тишина|тишине]] на воде была слышна вся жизнь большого озера, и если бы научиться узнавать значение всех этих звуков, то много бы можно было порассказать, и мы уже теперь много знали: там [[трескунок|трещал чирок]] в быстром полете за самкой, там слышался рокот [[кряква|крякового селезня]] подплывающего, и потом он ее топтал и душил, [[чернеть|у черней]] было как-то почти [[ворона|по-вороньему]], [[свиязь|свиязи]] посвистывали, ― а то вдруг гомон всех невидимых стай ― непонятное.<ref>''[[Михаил Михайлович Пришвин|Пришвин М.М.]]'' «Дневники. 1923-1925». ― Москва, Русская книга, 1999 г.</ref>|Автор=[[Михаил Пришвин]], «Дневники», 1925}}
Строка 30 ⟶ 37 :
― [[Чернедь|Чернеди]] больше не нужно, Тимофей. [[Широконоска|Широконоски]]? Пожалуй. Ты мне чирков подавай! Тимофей «подавал», и маленькие уточки, никогда не пахнущие [[рыба|рыбой]], завершили чудовищную добычу. Чернедь валила тучами, но и благородных уток можно было настрелять хоть [[вагон]]. К чему? Я ограничился двумя мешками.
― Ну, как, ничего, летят у нас утчонки? ― посмеивались пригласившие меня [[охотник]]и.<ref>''[[w:Дубровский, Евгений Васильевич|Дубровский Е.В.]]'' «Лесной шум». — Санкт-Петербург, 1935 г.</ref>|Автор=[[Евгений Васильевич Дубровский|Евгений Дубровский]], «Лесной шум», 1935}}
 
{{Q|В одном месте была большая дыра во [[лёд|льду]]. Между нижней ее кромкой и уровнем воды в реке оказалось расстояние около метра. Я подошел к отверстию и увидел двух чирков, мирно проплывших мимо меня. Один из них все что-то искал в воде, а другой задержался рядом, встряхивал [[хвост]]иком и издавал звуки, похожие не то на писк, не то на кряканье. Это было любопытное явление. Значит, не все утки улетают [[осень]]ю, значит, часть их остается зимовать.<ref name="Сихотэ">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «В горах Сихотэ-Алиня». — М.: Государственное издательство географической литературы, 1955 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «В горах Сихотэ-Алиня», 1937}}
 
{{Q|И в момент [[выстрел]]ов уже понял, что мимо, а по тому, как фиолетово и длинно блеснуло пламя из стволов, тотчас догадался, что еще темно, света настоящего нет, что еще утренние сумерки с малиновой полоской на том месте, где должно было встать [[солнце]]. Тотчас очень низко и близко, над самыми камышами, пронеслись три чирка. Они летели так быстро, что отчетливо был слышен свист, а в [[глаза]]х от их полета оставался какой-то сплошной темный след, как от трассирующих пуль. Я снова выстрелил дуплетом, даже не в чирков, а куда-то далеко вперед, в пустоту. И сейчас же один из них, не снижая скорости, на распущенных [[крылья]]х резко пошел книзу, ударился о воду и не шевельнулся больше, будто и не мчался только что с огромной [[скорость]]ю. Медленные [[круг]]и пошли от него, и отражения [[камыш]]ей стали волнообразно изгибаться, изламываться. Странное [[чувство]] овладевает тобой, когда, стреляя влет, бьешь куда-то в пустое сиреневое [[небо]], предчувствуя только, что свистящая трасса чирков через секунду должна пройти именно по тому месту, куда ты бьешь. И потом уже, когда мелькнул огонь и [[дробь]] с визгом ушла вдаль, ты видишь чирка, который будто специально в этот момент подоспел и, мелькнув темной [[тень]]ю, ударился о [[зеркало]] воды, а остальные, ни на мгновенье не замешкавшись, будто даже не слыхав выстрела, не заметив исчезновения одного из них, все так же стремительно и низко летят в море и через секунду пропадают из глаз. Невдалеке где-то тоже стреляют, и своего выстрела в горячке как-то не слушаешь, зато завистливо вздрагиваешь, когда долго, с потягами, со звоном раскатываются над [[море]]м выстрелы соседей. Так я стрелял, пока совсем не рассвело и не встало солнце.<ref>[[w:Казаков Юрий Павлович|Казаков Ю.П.]] «Две ночи: Проза. Заметки. Наброски». Москва, «Современник», 1986 г.</ref>|Автор=[[Юрий Павлович Казаков|Юрий Казаков]], «Мне все помнится...», 1962}}
 
{{Q|Иногда появлялся чирок. Загнанный, обезумевший, носился он над [[камыш]]ами, и на всем его пути гремела канонада. Из мощных стволов в чирка неслась мелкая [[дробь]], [[картечь]] и даже [[кабан]]ьи пули. За полетом несчастной [[птицы]], у которой от [[страх]]а и усталости остались одни перья да кости, можно было следить по грохоту. Оглушающая волна залпов прокатывалась над камышами и стихала за [[лес]]ом. Потом наступила тишина. То ли чирка наконец сбивали, то ли он, обессилевший, падал и подыхал в родной стихии. По моим подсчетам получалось, что на каждую единицу живности уходило около трех килограммов дроби, картечи, пуль, шарикоподшипников, рубленого [[свинец|свинца]]… <...> А потом все снова разошлись по камышам[[камыш]]ам и собрались только к вечеру. Лишь у одного Жмакина у пояса болтался чирок на такой тонкой шее, что непонятно было даже, почему он не обрывается.|Автор=[[:w:Пронин, Виктор Алексеевич|Виктор Пронин]], «Охота пуще неволи», 1980}}
 
{{Q|Нет ничего досаднее, чем возвращаться с пустой [[охота|охоты]]. После бессонной ночи у [[костёр|костра]], на всполохи которого вскоре набрели еще и соседи по охотничьим засидкам, тоже выставившие свои «боеприпасы» ― в знак укрепления [[ружьё|ружейного]] братства; после всенощного спора о калибрах, [[порох]]ах и [[собака]]х, а тем паче о [[политика|политике]], особенно распаляющей неуступчивость и не дающей сосчитать выпитое; после затем нетвердого, похмельного лазанья по мокрым рассветным [[камыш]]ам, средь чавкающих [[торф]]яных хлябей, сокрытых невесть откуда взявшимся [[туман]]ом; столь густым и плотным, что перепуганный чирок, едва выфыркнув [[свеча|свечой]] из-под самого [[нос]]а, тут же исчезал в непроглядном ватном небытии; наконец, после бестолковой пальбы по любому живому промельку, по всякой подозрительной загогулине, чернеющей на молочно парящей поверхности воды, ― после всего этого, называемого открытием осеннего сезона, мы, невыспавшиеся, помятые, с дурным гудом в голове, за полдень засобирались домой, молча, отчужденно запихивая в [[рюкзак]]и раскиданное шмутье и лагерную утварь.<ref>''[[:w:Носов, Евгений Иванович|Евгений Носов]]'', «Темная вода». ― М.: Новый мир, № 8, 1993 г.</ref>|Автор=[[:w:Носов, Евгений Иванович|Евгений Носов]], «Тёмная вода», 1993}}
Строка 42 ⟶ 47 :
 
== Чирок в поэзии ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|Но чуть рассвет затеплится над [[бор]]ом,
Прокрякает чирок в надводном [[тростник]]е, ―