Голова: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Шишков, тяпать головой об скалу |
В голову или нет? |
||
Строка 134:
{{Q|И я [[Иван Петрович Кулибин|Кулибина]] вовсе не желаю опорочить. Он великолепный [[арочный мост]] изобрел, по своему собственному [[расчёт]]у. И я думаю, [[математика|математической]] базой для этого расчета было ― [[русское авось]]. Да!.. И в этих русских самоучках-гениях ― вся наша русская несчастная судьба: либо ломиться в открытую дверь, либо тяпать головой об скалу.<ref>[[w:Шишков, Вячеслав Яковлевич|Шишков В. Я.]]: «Угрюм-река». В 2 т. — М.: «Художественная литература», 1987 г.</ref>|Автор= [[Вячеслав Яковлевич Шишков|Вячеслав Шишков]], «Угрюм-река», 1933}}
{{Q|Здесь даже в самый яркий полдень была сумрачная прохлада. Множество одуряющих [[запах]]ов резко ударило в нос. Особый, очень острый запах [[осока|осоки]] смешивался со сладкой, какой-то [[орех]]овой вонью [[болиголов]]а, от которой действительно начинала болеть голова.<ref>''[[Валентин Петрович Катаев|Катаев В.П.]]'' «Белеет парус одинокий». — М.: Эксмо, 2007 г.</ref>|Автор=[[Валентин Петрович Катаев|Валентин Катаев]], «Белеет парус одинокий», 1936}}
{{Q|4.7.1939. ([[жена|Жене]]). <...> Последние годы я совсем перестал думать об этом. Однако с тех пор как я сменил профессию советского литератора на профессию [[колыма|колымского]] горняка, я опять возвратился к этой старой идее. Хотел я этого или не хотел, но голова, будучи абсолютно [[свобода|свободной]] от какой бы то ни было другой деятельности, стала лихорадочно работать. Таким образом я уже мысленно создал сюжет, каркас, отдельные главы, отдельные эпизоды и положения, характеристики отдельных героев двух повестей – первой, посвященной советской жизни, второй – западной. По своему жанру [[повесть|повести]] эти будут близки к философским повестям [[Вольтер]]а и [[Дени Дидро|Дидро]] («[[:w:Кандид, или Оптимизм|Кандид]]» и «Племянник Рамо»)...<ref name="Восхищ">''[[Георгий Дмитриевич Гачев|Гачев Г.Д.]]'', «Господин Восхищение» (об отце). Литературная газета. – 13–19 февраля 2002 г. – № 6</ref>{{rp|5}}|Автор=из лагерных писем [[Дмитрий Иванович Гачев|Дмитрия Гачева]], 1938}}
{{Q|30.8.1939. (Жене)... [[Максим Горький|Горький]] когда-то и где-то говорил: «Если у тебя в голове заведутся вши, это, правда, неприятно, но если в ней зародятся мысли – как будешь жить?» (Цитирую на память, за точность не ручаюсь.) И вот мысли, творческие мысли меня терзают уже полтора года непрерывно... Но довольно морочить тебе голову мечтами и планами о творчестве. «Голодной курице [[просо]] снится», – говорит старая поговорка. И неужели надолго мне будет сниться это просо, неужели я «[[враг народа]]» и должен пропадать в далёкой и холодной [[Колыма|Колыме]]?.. <ref name="Восхищ"></ref>{{rp|5}}|Автор= из лагерных писем [[Дмитрий Иванович Гачев|Дмитрия Гачева]], 1939}}
{{Q|Это было [[обида|обидно]], тем более что из-за соседнего [[забор]]а вот уже несколько раз высовывалась вихрастая голова Симы Симакова, человека очень расторопного и сведущего. И этот Сима Симаков [[язык]]ом, головой и [[рука]]ми подавал Коле [[знак]]и, столь странные и загадочные, что даже пятилетняя Колина сестра Татьянка, которая, сидя под [[липа|липою]], сосредоточенно пыталась затолкать [[репей]] в пасть лениво развалившейся [[собака|собаке]], неожиданно завопила и дернула дедушку за [[штаны|штанину]], после чего голова Симы Симакова мгновенно исчезла.<ref>''[[Аркадий Петрович Гайдар|А. Гайдар]]''. Собрание сочинений в трёх томах. Том 2. — М.: изд. «Правда», 1986 г.</ref>|Автор=[[Аркадий Петрович Гайдар|Аркадий Гайдар]], «Тимур и его команда», 1940}}
{{Q|[[Бегемот]]ы не выказывали [[страх]]а перед людьми, но и не нападали на них без причины, поэтому рабы близко подплывали к ним. Множество больших голубых пятен виднелось вдали перед зеленой стеной [[тростник]]ов, показывая место отдыха бегемотов в широких участках долины, где [[река]] разливалась гладким сверкающим [[озеро]]м. Мокрая [[кожа]] животных была голубого цвета. Грузные жирные звери наблюдали за лодками, выставив над водой громадные, словно обрубленные, головы. Нередко животные погружали в воду и квадратные морды ― тогда на блестевшей и струившейся желтой мути чернели только лбы, увенчанные маленькими круглыми, торчавшими вперед ушами.<ref>''[[Иван Антонович Ефремов|Иван Ефремов]]'', Собрание сочинений: В пяти томах. Том 5. Книга 1. — М.: Молодая гвардия, 1989 г.</ref>|Автор=[[Иван Антонович Ефремов|Иван Ефремов]], «На краю Ойкумены», 1946}}
{{Q|Жак Тежарден лежал в постели и [[болезнь|хворал]]. Во время последнего концерта, когда он играл на своей гнус фистуле и в придачу на сквозняке, его продуло, и он схватил бронхину. <…> Голова его распухла, а [[мозг]] остался каким был, и образовавшуюся за счет этого [[пустота|пустоту]] заполнили инородные тела, вздорные мысли и залила боль, острая, как кинжал или перец. Когда Жак Тежарден начинал кашлять, инородные тела бились о выгнутые стенки черепной коробки, взметаясь по ним вверх, подобно волнам ванны, и снова падали друг на друга, хрустя, как саранча под ногами. То и дело вздувались и лопались пузыри, и белесые, липкие, как паучьи кишки, брызги разлетались под костяным сводом и тотчас смывались новой волной.|Автор=[[Борис Виан|Бориса Виана]], «[[Мурашки (Виан)|Мурашки]]», 1949}}
{{Q|Беда, до чего он [[хитрость|хитер]], подраненный нырок! Вся-то [[гоголь|гоглюшка]] нам и не показывалась: выставит из воды одну голову, наберет полную грудь [[воздух]]а ― и назад. Носовой в нее ― бах! бах! ― двустволка у него. Да куда там! Умудрись-ка, попади ей в головенку. Головенка-то и вся меньше спичечного коробка. Он живо все свои последние патроны расстрелял, а гоглюшка по-прежнему нас по всему плесу водит. Пересели: теперь тот, что в веслах видел, на носу устроился, ― тоже он с двустволкой. А отстрелявшийся в весла сел.<ref name="Бианки">''[[w:Бианки, Виталий Валентинович|Бианки В.В.]]'' Лесные были и небылицы (1923-1958). Ленинград, «Лениздат», 1969 г.</ref>|Автор=[[Виталий Валентинович Бианки|Виталий Бианки]], «Лесные были и небылицы», 1958}}
{{Q|На их лицах [[печаль]]. Сейчас они простятся со своим лучшим игроком. Халач-виник жестом подозвал [[жрец]]а. Жрец вынул из-под красной накидки большой, похожий на секиру [[обсидиан]]овый нож. Он торжественно идет по полю, держа нож в вытянутых руках. В центре поля, где лежит [[мяч]], сделанный из белых слез резинового [[дерево|дерева]], жрец остановился и подозвал лучших игроков команд ― Шимчаха и Синтейюта. Жрец вручил нож Синтейюту и дотронулся до плеча Шимчаха. Тот встал на колени, склонил голову, закинув за спину руки. Сейчас он будет принесен в [[жертва|жертву]] Богу, и [[кровь]] его каплями священного дождя падет на землю. Синтейют поворачивается к Шимчаху и взмахивает ножом. Голова Шимчаха падает на [[трава|траву]]. Синтейют схватил голову Шимчаха за волосы и, высоко подняв ее, побежал по стадиону, показывая голову всем: простолюдинам, жрецам, [[колдун]]ам, чакам и самому Халач-винику.<ref>''[[:w:Чичков, Василий Михайлович|Василий Чичков]]'', «Дождь побеждает ветер». — М.: «Вокруг света», № 4, 1968 г.</ref>|Автор=[[:w:Чичков, Василий Михайлович|Василий Чичков]], «Дождь побеждает ветер», 1968}}
{{Q|Горстями, комьями безостановочно кидали мы землю. Грошев сгибался-разгибался, как колодезный [[журавль|журавель]].
— Давай, давай! — подгонял он и тут же сбивчиво начинал объяснять, как было дело:
— Кругом блестело, кругом. Ну [[гроза]]! А я-то в сторону глядел. Вдруг смотрю — лежит… Куда [[молния|она ударила]]? В голову или нет?
— [[Земля]] молнию высосет, — шептал Генка...<ref name="Коваль">[[Юрий Коваль]]. «Солнечное пятно» (сборник рассказов). Москва: Вагриус, 2002 г.</ref>|Автор=[[Юрий Иосифович Коваль|Юрий Коваль]], «Гроза над картофельным полем», 1974}}
== Источники ==
| |||