Восток: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
вторичное из Киплинга
Старый Восток, Восток традиции
Строка 34:
 
{{Q|Восток есть страна откровения. Там Бог говорил с человеком лицом к лицу. Все религии возникли на Востоке — [[религия]] еврейская и наша христианская, как и магометанство, буддизм, браминизм, парсизм. Запад не создал ни одной религии и не слышал прямо голоса Божьего. Запад, правда, развивал религию христианскую и много тут сотворил, но развивал методами [[цивилизация|цивилизации]]. Запад есть страна цивилизации и люди Запада редко сомневаются в абсолютной ценности и абсолютном благе цивилизации. [[Символ]]ика Востока и Запада значит: [[Иерусалим]] или [[Афины]], [[откровение]] или [[культура]]. Мы можем не захотеть делать выбора и сказать — и Иерусалим и Афины, и откровение и культура. Уже первые учителя Церкви соединяли Иерусалим с Афинами. Но нужно делать различие между этими двумя мировыми началами и установить между ними иерархическое соподчинение. Центр мировой культуры, конечно, на Западе, но истоки, в которых этот мир соприкасается с миром иным, — на Востоке. Восток и Запад — не географические и исторические сферы, всегда условные и подвижные, даже не типы культур, ибо нет западных культур, в которых не вошли бы элементы Востока, — Восток и Запад — символы, символы солнца восходящего, откровения и солнца заходящего — цивилизации. Восток — царство генезиса. Он видел сотворение и падение миpa и в нем остался еще первозданный [[хаос]]. Мир сотворен был на Востоке, на Западе сотворена была цивилизация и пробудился [[разум]]. Запад есть середина исторического пути миpa и человечества, но не начало и не конец. В этой середине создавалась и развивалась великая культура, мысль человека развернула свои силы. Но конечные судьбы культуры остаются скрытыми и нередко людям Запада она представляется бесконечной. Чтобы раскрыть конечные судьбы нужно вернуться на Восток, к источникам вещей, подобно тому, как Апокалипсис, откровение конца, возвращается к началу, к книге Бытия. Но что такое [[Россия]], которой интересуются в этих собраниях — Восток или Запад? Весь XIX вк русская мысль мучилась над этим вопросом и создала два противоположных направления — славянофильство и западничество. Россия не есть только национальность, Россия — целый мир, почти что часть света. И в ней бесспорно произошла встреча Востока и Запада, в ней есть два элемента, которые и соединялись между собою и ведут между собою борьбу. Россия есть Востоко-Запад и в этом источник сложности и мучительности её судьбы, её несчастной истории. В душе культурного русского человека всегда происходит борьба Востока с Западом. Русский человек тоскует по Западу и мечтает о нем. Он хочет выйти из восточной замкнутости и ищет восполнения. Западничество есть чисто русское, восточно-русское явление. Pyccкиe культурные люди не только любили Запад, но они были влюблены в него, они не могли жить без него. Россия бесконечно много от Запада получила. Русским принадлежат самые трогательные и проникновенные слова о великой культуре Запада. [[Алексей Степанович Хомяков|Славянофил Хомяков]] назвал западную Европу «страной святых чудес». В великое прошлое западной культуры был совершенно влюблен византиец [[Константин Николаевич Леонтьев|К. Леонтьев]]. Наконец, [[Фёдор Михайлович Достоевский|Достоевский]], который для многих людей Запада олицетворяет собою таинственный, хаотический и отталкивающий Восток, говорил самые потрясающие слова о величии Западной Европы и назвал русского человека [[патриот]]ом западной Европы. Величайшие русские мыслители и писатели обличали не Запад вообще, не вообще западную культуру, а современную западную цивилизацию, безбожную и буржуазную, отступившую от своего великого прошлого. Россия не есть тот Восток, который видел сотворение миpa и начало вещей. В России мир не начинается, как на настоящем Востоке, а скорее кончается. Россия хотела бы увидать конец вещей, в этом её религиозный пафос. Таков и должен быть Восток христианский.|Автор=[[Николай Александрович Бердяев|Николай Бердяев]], «[[s:Восток и Запад (Бердяев)|Восток и Запад]]», 1930}}
 
{{Q|Старый Восток, Восток традиции, не любит одробления жизни, [[хроматизм]]а копеек, размельчения дня на [[секунда|секунды]]. Не только [[узбек]]ская песнь, при встрече с ней моего уха, оказалась строго диатоничной. И шаги здесь диатонично широки, потому что хотят скорее дошагать до бесшажия. Запад и Восток по-разному видят [[время]]. Мы видим его с наших [[часы|круглых светлых циферблатов]], напоминающих диск солнца; это [[солнце]] мы каждое утро заводим и прячем в жилетный карман ― оно у нас в услужении. У него только три луча: [[час]]овой, минутный и секундный. И странно: [[минута|минутный]] длиннее часового, хотя мы из этого не решаемся сделать вывод, что минута в наших раздёрганных жизнях оказывается иной раз больше и важнее часа. Восток и сейчас ещё меряет время колебанием длины [[тень|тени]]. И не тени солнечных часов, а просто тени, отброшенной [[столб]]ом, выступом, [[стена|стеной]]. Жизнь здесь ― говорю о старом, исламистском Востоке ― ориентируется не на солнце с его полднем, а на ночь с её… но «полночь» ― это уже дробь. Наши пифагорийцы встречали гимном [[восход|приход]] солнца. [[Мусульмане]] приветствуют намазом ― через [[закат]] ― близящуюся [[ночь]]. Жизнь покорно следует за тенью: утром, когда она длинна, и жизнь растягивается во всю длину [[базар]]ов; к полудню, вместе с укорачивающейся тенью, укорачи вается, втягивается в дома и жизнь, и только с наступлением ночи, когда тень поднимается во весь свой рост, Шахразада продолжает прерванный солнцем рассказ.<ref>''[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|С.Д.Кржижановский]]''. Сказки для вундеркиндов: повести, рассказы. — М.: Советский писатель, 1991 г.</ref>|Автор=[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|Сигизмунд Кржижановский]], «Салыр-Гюль», 1933}}
 
{{Q|Наконец, [[Польша]], эта незаживающая (и поныне) рана в теле России. В конце концов вся русская [[интеллигенция]] ― в том числе и националистическая ― примирилась с отделением Польши. Но она никогда не сознавала ни всей глубины исторического [[грех]]а, совершаемого ― целое столетие ― над душой польского народа, ни естественности того [[возмущение|возмущения]], с которым [[Запад]] смотрел на русское владычество в Польше. Именно [[Польша|Польше]] Российская Империя обязана своей славой «[[тюрьма народов|тюрьмы народов]]».
Строка 52 ⟶ 54 :
== Восток в мемуарах и художественной прозе ==
<!-- цитаты в хронологическом порядке -->
{{Q|[[Константин Сергеевич Аксаков|Константин]] приехал часов в десять, [[огорчение|огорчённый]], [[возмущение|возмущённый]] до крайности. Вести, привезённые им, привели нас в ещё большее [[негодование]]. Легче было бы перенести такой удар, если бы это совершилось вследствие необходимости, если бы мы уступили силе, превосходству врагов; но когда это всё даром; когда, напротив, мы одержали [[победа|победу]], отбив их почти на всех пунктах, и после этого по соображениям какого-нибудь Горчакова отдали [[Севастополь]], не только Севастополь, но всю [[слава|славу]], всё значение России, [[честь]] и целость нашей земли, всё её [[будущее]], все её предания, наследственное влияние её на [[восток]]евостоке; когда даром были в продолжение года все её [[успех]]и, неимоверные [[труд]]ы и самопожертвования, до сих пор увенчавшиеся полным успехом, всех беспримерных защитников Севастополя, это невыносимо, возмутительно!<ref>''[[Вера Сергеевна Аксакова|Аксакова В.С.]]'' «Дневник: 1854 — 1855 гг.» Санкт-Петербург, 1913</ref>|Автор=[[Вера Сергеевна Аксакова|Вера Аксакова]], Дневники, 3 сентября 1855}}
 
{{Q|Яков сидел в своей вышке и наслаждался [[ночь]]ю. Наблюдать небо было неудобно ― слишком ярко светила [[луна]] и облака быстро и бестолково носились по небу, то очищая весь свод, то вдруг заполняя его, точно испуганное стадо. Яков навел [[телескоп]] на одну звезду и долго смотрел на нее. Скромный [[Альдебаран]] из [[Телец (созвездие)|созвездия Тельца]] светил ему кротким блеском. Он любил эту звезду. Когда-то, гуляя с любимой девушкой, он долго вместе с нею любовался ею, и [[девушка]], охваченная внезапным порывом [[восторг]]а, сказала: «Пусть эта [[звезда]] будет наша!» Наша! Как [[мусульманин]], молясь, смотрит на восток, так Яков, заканчивая свой скучный день, обращал последний свой [[взгляд]] на эту звезду, думая, что, может быть, он смотрит на нее в одно время с нею… из года в год уже много лет!<ref>''[[Андрей Ефимович Зарин|А.Е.Зарин]]''. «В поисках убийцы», романы, рассказы. — М.: Современник, 1995 г.</ref>|Автор=[[Андрей Ефимович Зарин|Андрей Зарин]], «Казнь», 1902}}