Соляной столп: различия между версиями

{{Q|Да, [[вчера]] прочла ― перечла ― почти всю книгу [[Анна Андреевна Ахматова|Ахматовой]] и ― старо, слабо. Часто (плохая и верная [[примета]]) совсем слабые концы; сходящие (и сводящие) на нет. Испорчено [[стихотворение]] о жене Лота. Нужно было дать либо себя ― ею, либо ее ― собою, но ― не двух (тогда была бы одна: она). Но [[сердце]] мое никогда не забудет Отдавшую жизнь за единственный взгляд. Такая строка (формула) должна была даться в именительном падеже, а не в винительном. И что значит: сердце мое никогда не забудет… ― кому до этого дело? ― важно, чтобы мы не забыли, в наших [[очи|очах]] осталась ― Отдавшая жизнь за единственный взгляд… Этой строке должно было предшествовать видение: Та, бывшая!.. та, ставшая солью, отдавшая жизнь за единственный [[взгляд]] ― соляной [[столб]], от которого мы остолбенели. Да, еще и важное: будь я ― ею, я бы эту последнюю книгу озаглавила: «Соляной столб». И [[жена Лота]], и перекличка с Огненным (высокая вечная [[верность]]) в двух словах вся [[беда]] и [[судьба]]. Ну, ладно… Просто, был 1916 год, и у меня было безмерное сердце, и была Александровская Слобода, и была [[малина]] (чудная рифма ― Марина), и была книжка Ахматовой…|Автор=[[Марина Ивановна Цветаева|Марина Цветаева]], Дневниковые записи: октябрь 1940 г.}}

{{Q|Кстати о [[Александр Трифонович Твардовский|Твардовском]]. Один из лучших видов воспитанности ― крестьянская [[воспитание|воспитанность]]. К сожалению, она проявляется лишь в таких важных и крайних случаях, как [[рождение]] или [[смерть]]. Все присутствующие на похоронах [[евреи]], а их было большинство, находились в смятении, когда надо снять, а когда одеть [[шляпа|шляпу]], можно ли двигаться, или надо стоять в [[скорбь|скорбном]] безмолвии. Твардовский же во всех своих действиях был безукоризнен. Он точно вовремя обнажил голову, он надел [[шапка|шапку]] как раз тогда, когда это надо было сделать. Он подошел к [[гроб]]у, когда стоять на месте было бы [[равнодушие]]м к [[покойник]]у, он без всякого напряжения сохранял неподвижность соляного столпа, когда по народной [[традиция|традиции]] должен пролететь тихий [[ангел]]. Он даже закурил уместно ― словно дав выход суровой мужской скорби. Когда комья земли стали уже неслышно падать в [[могила|могилу]], к ограде продрался [[w:Ротницкий, Арий Давидович|Арий Давыдович]] и неловким, бабьим жестом запустил в могилу комком земли. Его неловкий жест на миг обрел значительность [[символ]]а: последний комок [[грязь|грязи]], брошенный в [[Андрей Платонов|Платонова]]. Наглядевшись на эти самые пристойные, какие только могут быть [[похороны]], я дал себе слово никогда не умирать…<ref>''[[Юрий Маркович Нагибин|Юрий Нагибин]]'', Дневник. — М.: «Книжный сад», 1996 г.</ref>|Автор=[[Юрий Маркович Нагибин|Юрий Нагибин]], «Дневник», 1962}}

{{Q|― Смотрю я на тебя и не понимаю: du bist ja so harmonisch! Если ты не перестанешь бояться воды, которая есть элемент, [[стихия]], которая есть и в тебе, то вся твоя «гармония» нарушится, потому что она неустойчива; [[водобоязнь]] с годами, как всякая [[фобия]], перерастет самое себя, и ты волей-неволей откормишь в себе [[дракон]]а, который пожрет тебя и все твое равновесие. Не понимаю, как ты, которая не боишься жизни, боишься воды. Ты сама ― только [[вода]] и [[соль]]. Чего же ты боишься? Перестанешь бояться воды, и всевсё в тебе встанет на место. Это надо успеть сделать.

{{Q|Когда человеку пятьдесят шесть и на вопрос о самочувствии он отвечает «хуже, чем вчера, но лучше, чем завтра», тащить в [[Арктика|Арктику]] организм, не выслушав его [[аргумент]]ы, ― занятие легкомысленное. [[Врач]], которого я выбрал в посредники, долго и озабоченно качал головой, но все-таки пришел к выводу, что у меня еще имеются некоторые шансы потоптать [[земля|землю]] ― если я брошу курить, не буду волноваться, сидеть на диете, гулять, спать, поменьше работать, пить [[валерьянка|валерьянку]], не превращаться в соляной столб при виде красивых женщин, принимать на [[ночь]] теплую ванну и глотать от семисот до тысячи таблеток в день. Один из своих рассказов [[Марк Твен]] заключил словами: «Так было дело. Кое-что, впрочем, я выдумал».<ref>''[[w:Санин, Владимир Маркович|Санин В.М.]]'' «Не говори ты Арктике — прощай». — Москва, «Советский писатель», 1989 г.</ref>|Автор=[[Владимир Маркович Санин|Владимир Санин]], «Не говори ты Арктике — прощай», 1987}}

{{Q|Мы поговорили за [[чай (напиток)|чаем]] о каких-то пустяках и разошлись. Я целых две недели ничего не делал. Ходил только в академию писать свою программу на ужаснейшую библейскую тему: [[превращение|обращение]] жены Лота в соляной столб. Все у меня уже было готово ― и Лот и домочадцы его, но столба[[столб]]а придумать я никак не мог. Сделать что-нибудь вроде [[могила|могильного]] памятника или просто статую [[жена Лота|Лотовой супруги]] из [[каменная соль|каменной соли]]? Жизнь шла вяло. Получил два [[письмо|письма]] от Сони.<ref>''[[Всеволод Михайлович Гаршин|В. М. Гаршин]]''. Сочинения. — Москва.: «Художественная литература», 1983 г.</ref>|Автор=[[Всеволод Михайлович Гаршин|Всеволод Гаршин]], «Надежда Николаевна», 1885}}

― Ну и что же? Этот вопрос способен превратить Неточку в соляной столб, в какой была превращена некогда [[жена Лота|жена библейского Лота]]. Ах, Боже мой! Вот этого она, конечно, никогда, никогда не ожидала. Нет, эта Зоя какое-то бесчувственное, холодное существо! Поэзии в ней столько же, сколько в [[гимназия|гимназическом]] стороже Архипе. Ни чуточки [[поэзия|поэзии]]…<ref>''[[w:Чарская, Лидия Алексеевна|Лидия Чарская]]'', Полное собрание сочинений. том 24. — Приход храма сошествия Святаго Духа, «Русская миссия», 2007 г.</ref>|Автор=[[Лидия Алексеевна Чарская|Лидия Чарская]], «Тайна», 1908}}