Покойник: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
весёлые мертвецы |
замахнулся в ярости на мертвеца |
||
Строка 7:
=== Покойник в прозе ===
{{Q|Родной, батюшка. Вить и я по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке. Она была по прозванию Приплодиных. Нас, [[дети|детей]], было с них восемнадцать [[человек]]; да, кроме меня с [[брат]]цем, все, по власти господней, примерли. Иных из бани мёртвых вытащили.<ref>[[Денис Иванович Фонвизин|Фонвизин Д.И.]] Собрание сочинений в двух томах. Москва-Ленинград, ГИХЛ, 1959 г., «[[Недоросль]]» (1782)</ref>|Автор=[[Денис Иванович Фонвизин|Денис Фонвизин]], «[[Недоросль]]»}}
{{Q|― Опять он!.. И везде он!.. ― вскричал с ужасом [[Эрнст Иоганн Бирон|Бирон]]. Как не [[ужас]]аться было ему! По сотне душ отправлял он ежегодно в [[Елисейские Поля|Елисейские поля]], и ни один мученик не возвращался с того света, чтобы преследовать его. А тут везде за ним неотступно проклятый малороссиянин! Да даст ли он ему, в самом деле, [[покой]]? Странно! никого столько не боится Бирон; на этом предмете скоро [[сумасшествие|сведут его с ума]]. Он замахнулся тростью, чтобы ударить ненавистную фигуру, но та погрозила на него… [[Трость]] невольно опустилась, и ледяной пот выступил на челе самого временщика. С минуту стоял он, дрожа от [[страх]]а и [[гнев]]а; потом, одумавшись, захохотал, вновь замахнулся в ярости на мертвеца и… разбил [[лёд|ледяную]] статую вдребезги. Упали перед ним маска и рука; эта, зацепившись за его [[шуба|шубу]], казалось, не хотела пустить его от себя. Липман с трудом отодрал ее; загнувшиеся концы проволоки, которая была в нее вделана, впились крепко в [[бархат]] шубы. На месте, откуда [[рука]] приводилась в движение, осталось небольшое отверстие с [[Нева|Невской]] набережной. Пока Бирон сбивал с своей шубы куски льду, ее облепившие, как бы стирал брызги крови, наперсник его вырвал бумагу, подал ее и торопливо стал рыться в кусках по полу, боясь, не скрывалось ли еще какой в них штуки.<ref name="иван">''[[:w:Лажечников, Иван Иванович|И.И. Лажечников]]''. «Ледяной дом». — М.: Эксмо, 2006 г.</ref>|Автор=[[Иван Иванович Лажечников|Иван Лажечников]], «Ледяной дом», 1838}}
{{Q|Остовы [[лошадь|лошадей]], с обнаженными ребрами, искрошенное [[оружие]], разбитые [[барабан]]ы, каски, сумы, опрокинутые фуры без колес, колеса без осей, оледенелые пятна крови и примерзлые к земле, разноцветные лохмотья мундиров разных войск, разных народов: вот убранство [[Бородинское сражение|поля Бородинского]]! Горецкие и Шевардинские курганы и большой центральный люнет стояли, как запустелые башни, ужасными свидетелями ужасного разрушения. В сумерках вечерних и при бледном мерцании луны зрение обманывалось: казалось, что на вершинах оставленных батарей мелькали изредка образы человеческие. Это действительно были люди ― мертвые, окостенелые! Захваченные стужею и прижатые грудами трупов к парапетам, они, мертвецы на страже мертвых, стояли прямо и мутными глазами глядели в поле... [[Ветер]] шевелил на них пестрые лохмотья одежд и придавал неподвижным вид какой-то мгновенной жизни, обманчивого движения. Но на этом поле смерти и уничтожения среди целого народа [[мертвец]]ов был один живой! Сотни подобных ему несчастливцев, отстонав на берегах Стонца, пошли сетовать и умирать на берега [[Сетунь|Сетуни]]. Этот остался верным Бородинскому полю.<ref>''[[Фёдор Николаевич Глинка|Ф.Н.Глинка]]''. «Очерки Бородинского Сражения» (Воспоминания о 1812 годе). — М.: в тип. Н.Степанова, 1839 г.</ref>|Автор=[[Фёдор Николаевич Глинка|Фёдор Глинка]], «Очерки Бородинского Сражения», 1839}}
| |||