Мажордом: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
ужас-ужас
целый роман про мажордома
Строка 15:
 
{{Q|Так и сталось: в [[Прага|Праге]] Иосаф Платонович не имел минуты, чтобы переговорить с Глафирой наедине; путешествуя до [[Париж]]а в сообществе [[стряпчий|стряпчего]] баронессы, он совсем почти не видал Глафиры, кроме двух исключительных случаев, когда она звала его и давала ему поручения при таможенном досмотре вещей. С баронессиным стряпчим, словом компанионом по второклассному [[вагон]]у, новый мажордом говорил мало и неохотно: его унижало в его собственных [[глаза]]х это сообщество с человеком, возведенным в звание стряпчего, очевидно, единственно ради важности, а в самом деле бывшего просто громадным [[дворецкий|дворецким]], которому было поручено ведение дорожных расходов и счетов и переписки по требованию денег от управителей домов и земель баронессы. Принужденное сообщество с таким человеком, разумеется, и не могло приносить Вислеиеву особого удовольствия, тем более, что Иосаф Платонович с первых же слов своего попутчика убедился, что тот стоял на самой невысокой степени умственного развития и, по несомненному преобладанию в нем [[реализм]]а, добивался только сравнительных выводов своего положения при баронессе и положения Висленева при его госпоже Бодростиной. Он жаловался ему на беспокойство [[характер]]а и причудливость баронессы и описывал трудность своего положения, весьма часто низводимого беспокойною принципалкой до роли чисто [[лакей]]ской. Висленев, не желая продолжать этого [[разговор]]а, отвечал, что в его положении ничего подобного нет, да и быть не может, как по характеру госпожи Бодростиной, так особенно по его личному характеру, о котором он отозвался с большим почтением, как о характере, не допускающем ни малейшей приниженности. Баронессин стряпчий ему позавидовал, и эта [[зависть]] еще увеличилась в нем, когда он, сообщив Висленеву цифру своего жалования, узнал от Иосафа Платоновича, что Бодростина платит ему гораздо дороже, ― именно сто рублей в [[месяц]].<ref>''[[Николай Семёнович Лесков|Н. С. Лесков]]''. «На ножах». – Полное собрание сочинений, том 23. — СПб., 1903 г.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «На ножах», 1870}}
 
{{Q|И [[чиновник]]и, и [[купец|купцы]], и даже ссыльные ― все это был люд, настолько занятой и расчетливый, что затевать подписные [[обед]]ы было решительно некому и некогда. Было, правда, между ссыльными несколько [[шулер]]ов, [[фальшивомонетчик|делателей фальшивых ассигнаций]] и злоупотребителей помещичьей властью (был даже пожилой, но очень видный мажордом, ходивший с большим [[бриллиант]]овым перстнем на указательном пальце и сосланный по просьбе детей княгини Т*** за «предосудительные действия, сопровождаемые покушением войти в беззаконную связь с их родительницей»), которым, казалось бы, представлялся при этом отличнейший случай блеснуть, но и они вели себя как-то сдержанно, в той [[надежда|надежде]], что сдержанность эта поможет им пройти в общественном мнении зауряд с «политическими». <...>
Это он про [[Севастополь]]! Ну, да прощайте! [[Секрет]]! Погудин направился было к передней, но с половины дороги вернулся. ― Забыл! ― сказал он, ― сегодня ко мне мажордом приходил ― знаете, тот самый, что за «покушение войти в незаконную связь с княгиней Т***» к нам сослан. «А что, говорит, не махнуть ли и мне, Петр Васильич, в [[ополчение]]? Уж очень, говорит, Расее послужить захотелось!»
― «Валяй», ― говорю. «Только я, говорит, насчет чина сомневаюсь. Вон Горизонтова в [[прапорщик|прапоры]] произвели, а меня каким чином примут?»
― «Прямо [[профос|прохвостом]]», ― говорю. «Ну, нет, говорит, мне, по-моему положению, не того надобно!» ― «А какое же, спрашиваю, твое положение?»
― «А такое, говорит, положение, что хоша я по просьбе князя Павла Павлыча сюда сослан, а он сам ― беспременно мой [[сын]]!»
― «Врешь, говорю, [[хвастовство|хвастаешься]]! за «покушение» ты сослан ― понимаешь! Покушался ты только мерзость сделать, а в исполнение не привел!» Так он даже в [[азарт]] вошел! Вертит, это, [[перстень|перстнем]] у меня перед глазами: «Это, говорит, что! разве за «покушения» такие перстни дарят!» Посмотрел я на перстень ― хорош!
― «Хорош, говорю, перстенек, а все-таки никакого другого чина, кроме прохвоста, обещать тебе не могу!» С тем он от меня и ушел… Так вот оно что значит, [[отечество]]-то!<ref>''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М. Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в 20 т. М.:«Художественная литература», 1966 г. Т. 11</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «[[Благонамеренные речи]]», 1872-1876}}
 
== Мажордом в поэзии ==