Корней Иванович Чуковский: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →Цитаты о Чуковском: коваля |
стиль куоккальский |
||
Строка 66:
― А вы, оказывается, не только берете кровь, ― сказал он сестре, ― вы ее еще и портите… Так вот, насчет крови, ― продолжал он, повернувшись ко мне. ― В некоторых ваших рисунках она есть, а в некоторых ее нет. Разбираться, в каких рисунках кровь есть, а в каких ее нет, мы не стали. Корней Иванович снял со шкафа оранжевого [[лев|льва]], сделанного скорей всего из [[поролон]]а или чего-нибудь в этом роде. На груди у льва висел шнурок. ― Вот смотрите какая штука, ― сказал Чуковский и тут же дернул льва за шнурок, лев зарычал. И вдруг сказал по-английски: ― Ай эм э риал лайон. Ай эм зе кинг еф джанглз.
― Я настоящий лев! Я царь джунглей! ― перевел Корней Иванович. И тут у Чуковского сделался такой вид, как у царя джунглей, [[лев|львиный]] вид. И я окончательно увидел, с кем имею дело. Передо мной был действительный [[Царь]] джунглей, и джунгли эти назывались [[Переделкино]] ― дачный городок писателей. Невиданные сверхсплетения времени и судьбы окружали Корнея Ивановича, а уж он-то был Царь этих джунглей, и если выходил пройтись ― Лев в валенках, ― ему приветливо махали палками. И я возгордился, что однажды ― зимой 1966 года ― случайно оказался спутником льва ― Царя переделкинских [[джунгли|джунглей]].<ref name="лысых">''[[Юрий Иосифович Коваль|Юрий Коваль]].''. «Опасайтесь лысых и усатых». ― М.: Книжная палата, 1993 г.</ref>|Автор=[[Юрий Иосифович Коваль|Юрий Коваль]], «Слушай, дерево», 1993}}
{{Q|Сам Корней Иванович, вернувшись в 1915 году из [[Англия|Англии]], куда он ездил с какой-то делегацией, стал ходить босиком, хотя и в превосходном костюме. А писатели — те все выдумывали себе разные костюмы: [[Максим Горький|Горький]] одевался по-своему, красавец [[Леонид Андреев]] по-своему, [[Владимир Маяковский|Маяковский]] по-своему… Всех их можно было встретить на Большой дороге в Куоккале (теперь Приморское шоссе), они либо жили в Куоккале, либо приезжали в Куоккалу. Люди искусства стали для нас всех если не знакомыми, то легко узнаваемыми, близкими, встречаемыми. Свой куоккальский озорной характер К. И. Чуковский сохранял до конца жизни. Вот что мне рассказывала старый [[врач]] санатория Академии наук «Узкое» Татьяна Александровна Афанасьева. Жил К. И. Чуковский обычно в центральном корпусе, в комнате 26. Возвращаясь с прогулки, ловил [[уж]]ей, которых в Узком (по-старинному «Ужское») было много. Навешивал ужей себе на шею и на плечи штук по пять, а затем, пользуясь тем, что двери в комнаты не запирались, подбрасывал их отдыхающим и наслаждался их испугом. Не позволял мешать себе во время работы и поэтому вывешивал на дверях своей комнаты плакат: «[[сон|Сплю]]». Такой лист висел часов до трех дня. Приезжавшие к Корнею Ивановичу из [[Москва|Москвы]] ждали, ждали и в конце концов часто уезжали. Татьяна Александровна рассказывала и о следующей проделке. Бывало, он бросался на колени перед сестрами, приносившими ему [[лекарство|лекарства]] (обычно [[трава|травные]] настойки: сердечные, успокаивающие, снотворные), и умолял их с трагическими жестами забрать лекарства назад. Давняя подавальщица в столовой Антонина Ивановна тоже хорошо помнит Корнея Ивановича: «Ох, и [[чудак|чудил]] же», а сама смеется. То было уже в Узком, но стиль поведения был [[Куоккала|куоккальский]].<ref>''[[Дмитрий Сергеевич Лихачёв|Лихачев Д.С.]]'', Воспоминания. — СПб. : Logos, 1995 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Сергеевич Лихачёв|Дмитрий Лихачёв]], Воспоминания, 1995}}
{{Q|[[Александр Аркадьевич Галич|Александр Галич]] рассказывал мне: Чуковский, влюбившийся, как он умел [[влюблённость|влюбляться]], в его [[песня|песни]], как-то слушал их и нахваливал, после чего попросил снова зайти в такой-то час ― ''точно''. Галич пришел и по просьбе хозяина спел о гонителях [[Борис Пастернак|Пастернака]]: «Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку!» ― причем при этих словах сидевшая тут же женщина вскочила и выбежала, заплакав. В чем дело? Оказалось: это та же Марина, [[вдова]] сына Корнея Ивановича [[Николай Корнеевич Чуковский|Николая, который скверно]] отметился в дни пастернаковской травли. Тут К. И., пожалуй, даже наверняка жестче ― не жесточе ли до [[садизм]]а? ― чем его несгибаемая дочь [[Лидия Корнеевна Чуковская|Лидия]].<ref name="рассад">''[[Рассадин, Станислав Борисович|Рассадин С. Б.]]'' Книга прощаний. Воспоминания. — М.: Текст, 2009 г.</ref>|Автор=[[Станислав Борисович Рассадин|Станислав Рассадин]], «Книга прощаний». Воспоминания о друзьях и не только о них, 2008}}
| |||