Александр Трифонович Твардовский: различия между версиями
| [непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Ёфикация, излишняя викификация. |
статью в порядок приводить надо, и рефы опять посыпались, небрежно поставленные |
||
Строка 1:
[[File:Aleksandr Trifonovich Tvardovsky (1).jpg|thumb|220px|right|<center>Портрет А.И. Твардовского на почтовой марке СССР, 1980 год]]
{{Навигация|Тема=Александр Твардовский|Википедия=Твардовский, Александр Трифонович|Викисклад=Aleksandr Tvardovsky|Викитека=Александр Трифонович Твардовский}}
'''
== Цитаты ==
{{Q|Мы его породили, а он нас убил.<ref>Кондратович А. Новомирский дневник. — М., 1990. — С.450.</ref><ref name="е">''[[Валерий Васильевич Есипов|Есипов В. В.]]'' Варлам Шаламов и его современники. — Вологда: «Книжное наследие», 2007 г.</ref>{{rp|с.88}}|Комментарий=о «Новом мире» и [[Солженицын]]е|Автор=1969}}
=== Стихотворения ===
Строка 16:
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мёртвыми прощаются живые.|«В тот день, когда окончилась война…», 1948}}
{{q|Но праздник свят и величав.
Строка 32 ⟶ 31 :
Какие были времена!
Какие люди были!|«Огонь», 1943}}
{{q|Не спеши, невеста,
Строка 86 ⟶ 84 :
Всегда остаётся за ним!<ref name="асю"/>|Автор=«Эхо»}}
{{Q|Что ж, мы ― [[трава]]? Что ж, и они ― трава?
Нет, не избыть нам связи обоюдной.
Не мёртвых [[власть]], а власть того родства,
Что даже [[смерть|смерти]] стало неподсудно.<ref name="Твардовский">''А.
{{Q|Мы знаем [[будущее|грядущему]] цену
И знаем, что [[юность]] права,
Не как молодая трава,
Что старой приходит на смену,
Чтоб так же отжить до [[зима|зимы]].<ref name="Твардовский"></ref>|Автор=«О Юности», 1951}}
=== Страна Муравия (1936) ===
{{q|Ведёт [[дорога]] длинная
Туда, где быть должна
Муравия, старинная
Строка 106 ⟶ 104 :
Знал точно Моргунок,
Стоит на горочке крутой,
Как [[кустарник|кустик]], хуторок.
Земля в длину и в ширину
Строка 120 ⟶ 118 :
И всё твоё перед тобой,
Ходи себе, поплёвывай.
Колодец твой, и
И шишки все еловые.
Весь год — и летом и зимой —
Ныряют [[утка|утки]] в озере.
И никакой, ни боже мой,
Коммунии, колхозии!..
Строка 132 ⟶ 130 :
Муравия, Муравия!
Хо-рошая страна!..}}
{{q|На своём коне с дугой
Строка 231 ⟶ 228 :
{{q|Пусть трезвый [[опыт]] не перечит,
Что нам дорога – лучший быт.
Она трясет и бьет,
Строка 264 ⟶ 261 :
=== Дневники, письма, мемуары ===
{{Q|Тема [репрессий] страшная, бросить нельзя — всё равно, что жить в комнате, где под полом труп члена семьи зарыт, а мы решили не говорить об этом и жить хорошо, и больше не убивать членов семьи.<ref>''Твардовский А.'' Из рабочих тетрадей // Знамя. — 1989 г. — № 7.</ref><ref
{{Q|Мы не просто не верим в бога, но мы «предались сатане» — в угоду ему оскорбляем религиозные чувства людей, не довольствуясь всемирным процессом отхода от религии в связи с приобщением к культуре, а хотим немедленно поломать и низвергнуть старых богов и заменить их своими <…>. Мы насильственно, как только это делает вера завоевателей в отношении веры завоёванных, лишили жизнь людей нашей страны благообразия и поэзии неизменных и вечных её рубежей — рождения, венчания, похорон и т.п.<ref>Александр Твардовский. [http://magazines.russ.ru/znamia/2002/4/tvar.html Рабочие тетради 60-х годов]. Публикация В. А. и О. А. Твардовских // Знамя. — 2002. — №4. — С.151.</ref>|Комментарий=под влиянием книги [[Николай Бердяев|Н. Бердяева]] «[[Истоки и смысл русского коммунизма]]»<ref name="е"/>{{rp|с.96}}|Автор=рабочая тетрадь, 27 февраля 1966}}
Строка 282 ⟶ 279 :
{{Q|Он был — богатырь, из тех немногих, кто перенёс русское национальное сознание через коммунистическую пустыню.<ref>Новый мир. — 2000. — №6.</ref>|Автор=[[Александр Солженицын]], «Богатырь»}}
{{Q|Но главная [[эволюция]] ждала А. Т. впереди. Окружающие его [[интеллигент]]ы между [[водка|водкой]] и очередным партсобранием втолковали ему наконец (после 50 лет это не дается легко), что [[судьба]] мужицкая ― часть общей судьбы, и главное сейчас не там, в деревне, а здесь, в мире духовного прояснения и общественного самосознания. Этот личный для А. Т. процесс прозрения совпал с [[Никита Сергеевич Хрущёв|хрущевским]] дуро-ренессансом. Твардовский, мужицкий [[поэт]], оказался близок, понятен Хрущеву. Твардовский воспользовался этим, сугубо личным благоволением власти, чтобы создать отличный журнал, восстановить критику, дать дорогу честной прозе. И, как апофеоз его деятельности, на страницах «Нового мира» возник Солженицын ― дитя глупой случайности для одних и дитя первой необходимости для всего честного в России. Для Европы Твардовский ― это тот, кто опубликовал Солженицына. Но мы знаем долгий и горький, сугубо русский путь Александра Трифоновича к высшей правде и преклоняем головы перед [[человек]]ом, который не прельстился погремушками официального признания, перед человеком, который, увидевши луч [[свет]]а, смело пошел вперед навстречу солнцу правды. Его смерть тоже результат этого пути. Рак легкого вспыхнул сразу вслед за разгоном редколлегии «Нового мира». Сам я видел его только дважды в редакции «Нового мира», куда ходил вести переговоры о «Тысяче дней академика Вавилова», и в магазине на Аэропортовской, возле писательских домов. В магазине А. Т. покупал водку. И если первый разговор почти не оставил у меня воспоминаний, то встреча в магазине отпечаталась очень ясно. Запомнились совершенно пустые глаза хронического алкоголика, глаза белые, мертвые и в то же время алчущие.<ref>''[[:w:Поповский, Марк Александрович|Марк Поповский]]''. «Семидесятые. Записки максималиста». — Нью-Йорк: «Новый Журнал» №228, 2002 г.</ref>|Автор=[[:w:Поповский, Марк Александрович|Марк Поповский]], «Семидесятые. Записки максималиста», 1971}}
== Примечания ==
| |||