Глупов: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Глупов! милый Глупов!
я счастлив быть глуповцем
Строка 29:
{{Q|Всякая [[вещь]] имеет свою историю; даже старый [[губернатор]]ский вицмундир имеет свою историю («а помните, как на [[обед]]е у градского головы его превосходительству вицмундир соусом облили?» ― любят вопрошать друг друга глуповцы), а у Глупова нет истории. Рассказывают старожилы, что была какая-то [[история]] и хранилась она в соборной [[колокольня|колокольне]], но впоследствии не то [[крыса]]ми съедена, не то в [[пожар]] сгорела («помните, в тот самый пожар, перед которым [[таракан]]ы из города поползли и во время которого глуповцы, вместо того чтоб тушить [[огонь]], только ахали да в колокола звонили?» ). Рассказывают, что было время, когда Глупов не назывался Глуповым, а назывался Умновым, но на беду сошел некогда на землю громовержец [[Юпитер (бог)|Юпитер]] и, обозревая владения свои, завернул и в Глупов. [[Тоска]] обуяла Юпитера, едва взглянул он на реку Большую Глуповицу; болезненная спячка так и впилась в него, как будто говоря: «А! ты думаешь, что Юпитер, так и отвертишься! ― шалишь, брат!» Однако Юпитер отвертелся, но в память пребывания своего в Умнове повелел ему впредь именоваться Глуповым, чем глуповцы не только не обиделись, но даже поднесли Юпитеру [[хлеб-соль]]. Наезжала еще в Глупов [[Минерва]]-богиня.<ref name="Другие"/>|Автор=Михаил Салтыков-Щедрин, «Сатиры в прозе», 1859-1862}}
 
{{Q|Глупов! милый Глупов! отчего надрывается [[сердце]], отчего болит [[душа]] при одном упоминовении твоего имени? Или есть невидимое, но крепкое некоторое звено, приковывающее мою [[судьба|судьбу]] к твоей, или ты подбросил в питье мое зелье, которое безвозвратно приворожило меня к тебе? Кажется, и не пригож ты, и не слишком умен; нет в тебе ни природы могучей, ни воздуха вольного; [[нищета]] да убожество, да дикость, да [[насилие]]… плюнул бы и пошел прочь! Ан нет, все сердца к тебе несутся, все уста поют хвалу твою! Странная какая-то творится тут штука; подойдешь к тебе поближе, вкусишь от [[виноград]]а твоего ― тошнит: чувствуешь, как въяве [[дурак]]ом делаешься: уйдешь от тебя ― плачешь: чувствуешь, что вдруг становишься словно не самим собою! Отчего же несутся к тебе сердца? отчего же уста сами собой так складываются, что поют хвалу твою? А оттого, милый Глупов, что мы все, сколько нас ни есть, мы все [[плоть]] от плоти твоей, [[кость]] от костей твоих. Всех-то ты прикормил, всех-то ты воспитал, всех-то ты напоил от многообильных вод реки Большой Глуповицы, ― как же нам не любить тебя? то нужды нет, что иногда словно тошнит: [[тошнота]]-то, милый человек, ведь своя родная, прирожденная так сказать, тошнота! Ну, потошнит-потошнит, да и пройдет! Это нужды нет, что временем словно обухом по голове тебя треснет: [[обух]]-то ведь свой, глуповский обух, тот самый обух, который действует по пословице: «кого люблю, того и бью», ― бери же его благоговейно в руки и целуй!<ref name="Другие"/>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Сатиры в прозе», 1859-1862}}
 
{{Q|И опять оба довольны, и опять вздохнем легонько. Нет, [[воля]] ваша, а я именно [[счастье|счастлив]], что papa и maman вздумалось в лице моем подарить Глупову лишнего [[гражданин]]а! Und ich war in Arcadien geboren… Да, и я сын Глупова, и я катался как [[сыр в масле]], что, как известно, и составляет настоящую, неподдельную глуповскую [[Аркадия|Аркадию]]. Я жил этой жизнью, я упивался производящим сгустение крови [[вино]]м ее: нет того места в моем [[организм]]е, которое не было бы всладце уязвлено тобою, о Глупов! Не верьте же, добрые мои сограждане, не верьте тому супостату, который станет внушать вам, будто я озлоблен против вас, будто я поднимаю вас на [[смех]]! Во-первых, я столько раз повторял вам: [[любовь|люблю]], люблю и люблю, что [[сомнение]] в [[истина|истинности]] моих чувств было бы даже обидно: не [[ложь|лгу]] же я в самом деле?<ref name="Другие"/>|Автор=Михаил Салтыков-Щедрин, «Сатиры в прозе», 1859-1862}}
 
== В «Истории одного города» ==