Смерть Александра Пушкина: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Namesnik (обсуждение | вклад) Увидя жену, Пушкин начал её успокаивать |
Namesnik (обсуждение | вклад) очень сильная цитата, здесь |
||
Строка 30:
{{Q|Жена всё не верит, что он умер: всё не верит. Между тем тишина уже нарушена. Мы говорим вслух, и этот шум ужасен для слуха, ибо он говорит о смерти того, для коего мы молчали. Он умирал тихо, тихо…<ref name="п6"/><ref name="пж17"/>|Автор=Александр Тургенев, письмо А. Я. Булгакову, 29 января}}
{{Q|Видев, что [[ночь]] была довольно спокойна, я пошёл к себе почти с надеждою, но, возвратясь, нашёл иное. Арендт сказал мне решительно, что всё кончено, и что ему не пережить дня. Действительно, пульс ослабел и начал упадать приметно; руки начала стыть. Он лежал с закрытыми глазами; иногда только подымал руки, чтобы взять льду и потереть им лоб. Ударило два часа пополудни, и в Пушкине осталось жизни только на три четверти часа. Он открыл глаза и попросил мочёной [[морошка|морошки]]. Когда её принесли, он сказал внятно: ''позовите жену, пускай она меня покормит''. Она пришла, опустилась на колени у изголовья, поднесла ему ложечку другую морошки, потом прижалась лицом к лицу его. <...> Вот увидите, сказала она доктору Спасскому, он будет жив; он не умрёт. — А в эту минуту уже начался последний процесс жизни. <…> Даль шепнул мне: «Отходит». Но мысли его были светлы. Изредка только полудремотное забытье их отуманивало. Раз он подал руку Далю и, пожимая её, проговорил: «Ну, подымай же меня, пойдём, да выше, выше… ну, пойдём!» Но, очнувшись, он сказал: «Мне было пригрезилось, что я с тобой лечу вверх по этим книгам и полкам; высоко… и голова закружилась». Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать Далеву руку и, потянув её, сказал: «Ну, пойдём же, пожалуйста, да вместе». Даль, по просьбе его, взял его под мышки и приподнял повыше; и вдруг, как будто проснувшись, он быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он сказал: «Кончена жизнь». Даль, не расслышав, отвечал: «Да, кончено; мы тебя положили». — «Жизнь кончена!» — повторил он внятно и положительно. «Тяжело дышать, давит!» — были последние слова его. В эту минуту я не сводил с него глаз и заметил, что движение груди, доселе тихое, сделалось прерывистым. Оно скоро прекратилось. Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха; но я его не приметил. Тишина, его объявшая, казалась мне успокоением. Все над ним молчали. Минуты через две я спросил: «Что он?» — «Кончилось», — отвечал мне Даль. Так тихо, так таинственно удалилась душа его. Мы долго стояли над ним молча, не шевелясь, не смея нарушить великого таинства смерти, которое свершилось перед нами во всей умилительной святыне своей.|Автор=[[Василий Жуковский]], [[письмо В. А. Жуковского С. Л. Пушкину от 15 февраля 1837|письмо С. Л. Пушкину, 15 февраля]]}}
{{Q|Увидя жену, Пушкин начал её успокаивать, говоря, что рана его вовсе не опасна, и попросил уйти, прибавив, что, как только его уложат в постель, он сейчас же позовет её.
| |||