Карлик: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →Цитаты в поэзии: карлик-нессельроде |
опять плодомасовские карлики |
||
Строка 14:
== Карлики в художественной литературе ==
{{Q|«По отпуске к тебе последнего письма моего, ― писала Марфа Андревна, ― много все еще я заботилась и хлопотала, но живу, благодаря создателя, весьма довольна и в спокойствии. Живая моя живуличка все так и просится на живое стуличко и с моих колен, когда не спит, мало и сходит. Божьим дитем сим, не знаю тебе как и сказать, сколь я довольна и, чтобы веселей его тешить, купила у одной соседней госпожи двух маленьких карлов настоящей русской природы из крепостных: оба очень не велики и забавны; мужчинка называется Николай, а карлица Марья. Карлик умнее, а девчушка изрядно с придурью, ― за пару триста рублей дала, ― вырастет мальчик, будет с кем играть. Я, друг мой, полагаю так, что теперь нам с тобой опять бы время повидаться, но только лучше, думаю, мне к тебе съездить, чтобы от [[служба|службы]] тебя не отрывать, да и от веселостей, о коих при дворе императрицы описываешь; а потому жди меня к себе в Питер по первопутку, ибо в Москве буду малое время, а хочу видеть, что там у вас будет происходить перед рождеством, пробуду святки, ― кстати привезу тебе показать и новокупленных карликов». Как только выпал [[снег]] и установился зимний первопуток, Марфа Андревна действительно припожаловала в [[Петербург]], и припожаловала с немалою свитою. Кроме [[лакей|лакеев]], истопников и сенных девушек и [[самовар]]ниц, за Марфою Андревной в петербургскую квартиру молодого Плодомасова вбирались два крошечных человечка: оба в кашемировых [[Бухара|бухарских]] бешметах, ― не разобрать, не то мужчины это, не то женщины. Это были карлики Николай Афанасьич и Марья Афанасьевна, приобретенные Марфой Андревной для забавы новорожденного [[внук]]а, которого сзади всего несла большая толстая мама. ― Это что же такое, матушка? ― неосторожно осведомился Плодомасов, не замечая закрытого маминой шубой ребенка. ― А это, друг мой, здесь дворянин Пармен Семеныч Туганов.<ref name="Лесков">''[[w:Лесков, Николай Семёнович|Лесков Н.С.]]'' Собрание сочинений в 12 томах. — Москва, «Правда», 1989 г.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «Старые годы в селе Плодомасове», 1862}}
{{Q|Но вот этот трехглавый змей сполз, показались хребты коней, махнул в воздухе хвост пристяжной из-под ветра; [[тройка]] выравнялась и понеслась по мосту, мерно и в такт ударяя подковами о звонкие доски. Показались [[золото|золоченая]] дуга с травленою распиской и большие, бронзой кованные троечные дрожки [[гитара|гитарой]]. На дрожках рядком, как сидят на козетках, сидели два маленькие существа: одно мужское и одно женское; мужчина был в темно-зеленой камлотовой шинели и в большом картузе из шляпного волокнистого плюша, а женщина ― в масаковом гроденаплевом салопе с большим бархатным воротником лилового цвета и в чепчике с коричневыми лентами.
― Боже, да это плодомасовские карлики!
― Не может быть!
― Смотрите сами!
― Точно, точно они!
― Да как же: вон Николай-то Афанасьич, глядите, увидал нас и кланяется; а вон и Марья Афанасьевна кивает. Такие возгласы раздались со всех сторон при виде карликов, и все, словно невесть чему, обрадовались их приезду. Хозяева захлопотали, возобновляя для новых гостей [[завтрак]], а прежние гости внимательно смотрели на двери, в которые должны были показаться маленькие люди. И они, наконец, показались. Впереди шел [[старик|старичок]] ростом с небольшого, осьмилетнего [[мальчик]]а, за ним старушка, немного побольше. Старичок был весь чистота и благообразие: на лице его не было ни желтых пятен, ни морщин, обыкновенно портящих лица карликов; у него была очень пропорциональная фигурка, круглая как шар головка, покрытая совершенно белыми, коротко остриженными волосами, и небольшие коричневые [[медведь|медвежьи]] глазки. Карлица была лишена приятности [[брат]]а: она была одутловата, у нее был глуповатый, чувственный рот и тупые [[глаза]]. На карлике Николае Афанасьевиче, несмотря на жаркое, летнее время, были надеты теплые плисовые сапожки, черные панталоны из лохматой байки, желтоватый фланелевый жилет и коричневый [[фрак]] с [[металл]]ическими пуговицами. Белье его было безукоризненной чистоты, и белые, бескровные щечки его туго поддерживал высокий атласный [[галстук]]. Карлица была в шелковом зеленом капоте и большом кружевном воротнике городками. Николай Афанасьевич, войдя в комнату, вытянул свои ручки по швам, потом приподнес правую руку с картузом к сердцу, шаркнул ножкой об ножку и, направляясь вразвалец прямо к имениннице, проговорил тихим и ровным старческим голоском:
― Господин наш Алексей Никитич Плодомасов и господин Пармен Семеныч Туганов от себя и от супруги своей изволили приказать нам, их слугам, принести вам, сударыня Ольга Арсентьевна, их поздравление.<ref name="Лесков"/>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «Старые годы в селе Плодомасове», 1862}}
{{Q|Про Софрона Осиповича еще рассказывали [[анекдот]], как он имел счастье войти в большую милость к [[Николай I|государю Николаю Павловичу]]. Пятидесятилетний малютка, кроме своего [[ум]]а, острот и находчивости, был еще страстный [[охота|охотник]], ловкий и меткий стрелок. Вот князю [[w:Васильчиков, Илларион Васильевич|Иллариону Васильевичу Васильчикову]] раз и пришла в голову [[мысль]] взять с собою на царскую охоту своего Софрошу и потешить им государя. Выдумка князя имела [[успех]]: Софроша на охоте не дал почти ни одного промаха и ловкими своими словцами смешил Николая Павловича. За завтраком, говорят, государь посадил карлика около себя и, милостиво трепля его по плечу, спросил:
| |||