Пиявка: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
вот хорошая цитата, Очерк вопроса
не стреляйте
Строка 40:
 
{{Q|Справа и слева неслись желтые песчаные [[танк]]и, набитые [[доброволец|добровольцами]], и один танк, выскочив на бархан, вдруг перевернулся, и люди стремглав посыпались с него, и тут мы выскочили из пыли, и Эрмлер вцепился в мое [[плечо]] и заорал, указывая вперед. И я увидел пиявок, сотни пиявок, которые крутились на солончаке в низине между [[бархан]]ами. Я стал стрелять, и другие тоже начали стрелять, а Эрмлер всевозился со своим самодельным ракетометателем и никак не мог привести его в действие. Все кричали и ругали его, и даже грозили побить, но никто не мог оторваться от [[карабин]]ов. Кольцо облавы смыкалось, и мы уже видели вспышки выстрелов с краулеров, идущих навстречу, и тут Эрмлер просунул между мной и водителем ржавую трубу своей [[пушка|пушки]], раздался ужасный рев и грохот, и я повалился, оглушенный и ослепленный, на дно краулера. [[Солончак]] заволокло густым черным [[дым]]ом, все машины остановились, а люди прекратили стрельбу и только орали, размахивая [[карабин]]ами. Эрмлер в пять минут растратил весь свой боезапас, краулеры съехали на солончак, и мы принялись добивать все живое, что здесь осталось после ракет Эрмлера. Пиявки метались между [[машина]]ми, их давили [[гусеница]]ми, а я все стрелял, стрелял, стрелял…|Автор=[[Аркадий и Борис Стругацкие]]. «Полдень. XXII век». 1967}}
 
{{Q|Избегал дум, шарахался от них. А они лезли. А они лезли. Мелкие думы были, извилистые, черные, как пиявки. Сосали они Егора, и не поспевал он смахивать одну, как впивалась другая, отбрасывал другую, так присасывалась третья, и Егор только и делал, что отбивался от них. И не было душе его покоя, а вместо покоя ― незаметно, исподволь ― росло что-то неуловимо смутное, то, что сам Егор определил одним словом: зачем? Много было этих самых «3ачем?» , и ни на одно из них Егор не знал [[ответ]]а. А ответ нужен был, ответ этот совесть его требовала, ответ этот пиявки из него высасывали, и, чтоб хоть маленько забыться, чтоб хоть как-то приглушить шорох этот в [[сердце]] своем, Егор начал попивать. <...> В данной жидкости ― семь утопленниц: [[горе]] и [[радость]], [[старость]] и [[молодость|младость]], [[любовь]] да сонет, да восемнадцать лет. Все я вспоминаю, как тебя выпиваю. А Егор пил молча. Жадно пил, давясь: торопился, чтоб пиявки повыскочили. Не затем, значит, чтоб вспомнить, а затем, чтоб забыть. У кого что болит, тот от того и лечится. Помогало, но ненадолго.<ref>''[[Борис Львович Васильев|Борис Васильев]]''. «[[Не стреляйте в белых лебедей]]». — М.: «Юность», 1973, № 6-7.</ref>|Автор=[[Борис Львович Васильев|Борис Васильев]]. «[[Не стреляйте в белых лебедей]]». 1973}}
 
{{Q|Есть вещи, которые намертво врезаются в [[память]]; они присасываются к человеку, как злобные пиявки, которых не отодрать никакими силами.|Автор=[[Стивен Кинг]], «Игра Джералда», 1992}}