Рождественская песнь в прозе: различия между версиями
| [непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 8:
{{Q|Ну и сквалыга же он был, этот Скрудж! Вот уж кто умел выжимать соки, вытягивать жилы, вколачивать в гроб, загребать, захватывать, заграбастывать, вымогать... Умел, умел старый греховодник! Это был не человек, а кремень. Да, он был холоден и тверд, как кремень, и еще никому ни разу в жизни не удалось высечь из его каменного сердца хоть искру сострадания. Скрытный, замкнутый, одинокий — он прятался как устрица в свою раковину. Душевный холод заморозил изнутри старческие черты его лица, заострил крючковатый нос, сморщил кожу на щеках, сковал походку, заставил посинеть губы и покраснеть глазов , сделал ледяным его скрипучий голос. И даже его щетинистый подбородок, редкие волосы и брови, казалось, заиндевели от мороза. Он всюду вносил с собой эту леденящую атмосферу. Присутствие Скруджжа замораживало его контору в летний зной, и он не позволял ей оттаять ни на пол градуса даже на веселых святках.}}
{{Q|Цитата=Скрудж отнюдь не мог похвалиться особенно живой фантазией. Она у него работала не лучше, а пожалуй, даже и хуже, чем у любого лондонца, не исключая даже (а это сильно сказано!) городских советников, олдерменов и членов гильдии.
|Оригинал=Scrooge had as little of what is called fancy about him as any man in the City of London, even including—which is a bold word—the corporation, aldermen, and livery.}}
{{Q|Цитата=— Почему же ты не хочешь верить своим [[глаза]]м и [[уши|ушам]]?
| |||