Андрей Платонов: различия между версиями

{{Q|― Да тут не дознаешься: от таких харчей каждое [[тело]] дымит. Хромой тоже нигде не заметил земной [[красота|красоты]]. Наоборот, он беседовал с Пуховым о какой-то речке Курсавке, где ловил рыбу, и о траве [[донник]]е, посыпаемой для вкуса в [[махорка|махорку]]. Курсавку он помнил, донник знал, а про Великий или [[Тихий океан]] забыл и ни в одну [[пальма|пальму]] не вгляделся задумчивыми глазами. Так весь мир и пронёсся мимо него, не задев никакого чувства.<ref>''Андрей Платонов''. «Течение времени». — М.: Московский рабочий, 1971 г.</ref>|Комментарий=«Сокровенный человек», 1928}}{{Q| -― Рабочий человек, - говаривал Федор Федорович, - должен глубоко понимать, что ведер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение сделать нарочно нельзя. Песня дороже вещей, она человека к человеку приближает. А это трудней и нужнее всего.|Комментарий=«Усомнившийся Макар», 1929}}{{Q|― [[холуй|Холуи]] вы, ― говорил Жмых. ― То ли нам надо? То ли [[советская власть]] желает? Надобно, чтобы роскошная [[пища]] в каждой кишке прела. ― А как же то станется, Жмых? И так [[добро]] из земли прёт, ― говорили посытевшие от [[болото|болотного]] добра гожевцы. ― В недра надобно углубиться, ― отвечал Жмых.<ref>''Платонов А.П.'' Государственный житель. - Москва, «Советский писатель», 1988 г.</ref>|Комментарий=«Луговые мастера», 1929}}