Лем Непобедимый: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →Цитаты |
м →Цитаты |
||
Строка 11:
На Земле, однако, Тихий кардинально менялся. Четыре рассказа, включённые в цикл «[[Из воспоминаний Ийона Тихого]]» (плюс «[[Доктор Диагор]]»), — быть может, самые жуткие (по сюжетике) творения пана Станислава. От ёрнической, временами откровенно глумливой интонации не оставалось и следа. <…>
Тихий стал универсальным героем Лема. Он мог всё и был всем. Писатель бросал его в жерла вулканов и на амбразуру. Подобно Агасферу, он был обязан уцелеть. Подобно Гераклу — победить и остаться символом торжества разума в царстве абсурда. Выстраданный рационализм Тихого был ненавязчив, неагрессивен и непоколебим.
Поздний Ийон Тихий (из [[Осмотр на месте|«Осмотра на месте»]] и [[
Хемократия представала одним из изощренных антиподов демократии, а мазохистское желание героя повести побыстрее разделаться с розовыми очками (приём «отрезвина») для тогдашнего читателя воспринималось как акт мучительного освобождения. Мировая гармония, основанная на вранье, казалась ещё более оскорбительной для человека, чем суррогатное миролюбие из [[Возвращение со звёзд|«Возвращения со звёзд»]] <…>. Финальное срывание всех и всяческих масок становилось очистительной акцией — болезненной, но необходимой.
Гораздо позже внезапно выяснилось, что данная трактовка «Футурологического конгресса» была несколько односторонней. Романтическое негодование времен «бури и натиска» заметно поблекло: фантастическая хемократия показалась отнюдь не самой худшей (по крайней мере, самой безболезненной) формой насилия социума над личностью. Политическая пропаганда, массовая культура или торговля, если разобраться, предлагали индивиду тоже суррогаты в разнообразных ярких упаковках; химия упрощала все процессы, делала их более эффективными — только и всего.
|