Письма Станислава Лема Майклу Канделю: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 5:
===1972===
{{Q|
<…> фактор случайности правит карьерой произведений, публика нынче пресыщена и равнодушна как никогда, [[современное искусство|искусство, тронутое]] лёгким безумием, пожирает собственный хвост и добирается уже до кишок самого себя, до печени — сердце уже выедено, — и какие же я могу питать иллюзии насчёт этих материй, особенно если и меня, в свою очередь, пожирает т.н. Философический Бес?<ref name="э">[https://fantlab.ru/blogarticle32501 Перевод ergostasio, 2014] // Лаборатория фантастики</ref>|
Science fiction zrujnowałem podług możliwości i sił we wszystkim, co o niej pisałem, przede wszystkim jako zawiedziony, znudzony śmiertelnie, rozczarowany, ogłupiany systematycznie Czytelnik, a nie jako pisarz.
<…> czynnik losowy zarządza karierami utworów, publiczność jest dziś znudzona i zobojętniała jak może nigdy, sztuka, tknięta lekkim wariactwem, zjada własny ogon i dobiera się już samej sobie do kiszek i do wątroby — serce już wyjedzone — i jakież ja jeszcze mogę żywić złudzenia w tej materii, zwłaszcza że właśnie mnie z kolei zjada tzwany Filozoficzny Bies?|Автор=24 марта}}
{{Q|Что до [[Кибериада|«Кибериады»]], то я не представляю себе вещи, более сложной в прозе. Конечно, в поэзии по-другому. [[Болеслав Лесьмян|Лесьмян]] совершенно непереводим на неславянские языки, а [[Рильке]] не удаётся вытащить из немецкого.|Оригинал=Co do ''Cyberiady'', nie wyobrażam sobie rzeczy trudniejszej w prozie. Oczywiście co innego z poezją. Leśmian jest zupełnie nieprzetłumaczalny poza kręgiem języków słowiańskich, a Rilke nie daję się wyciągnąć z niemczyzny.|Комментарий=26 апреля}}
Строка 19 ⟶ 21 :
===1973===
{{Q|
Персонификация является чисто риторическим приёмом, по крайней мере, prima facie; теодицею Голема я набросал себе в черновике, может быть, я к ней ещё вернусь. Персонификация является результатом вторичной проекции (когда речь идёт о технологии Природы или Эволюции, невольно возникают телеономические воздействия, по крайней мере, в какой-то частице того, что такая «технология» означает). <…> нет никакой причины, по которой Голем не мог бы развиваться дальше; но эти дальнейшие аппроксимации Абсолюта (всеведения) обречены на поражение, тем более явное, чем лучше будут удаваться очередные шаги-этапы (поскольку на самом деле Бога нельзя реализовать технологически, а каждый очередной шаг, то есть возрастание разума, приближает к концу пути, коль скоро мир не даёт согласия наверняка на построение разумов произвольной мощности — а потому, чем выше взберётся такой разум, тем более явно должен понять, что ведёт игру с проигрышным финалом, и размер поражения прямо пропорционален нарастающему Ненасыщению).<ref name="б9"/>|Автор=11 апреля}}
Строка 43 ⟶ 45 :
{{Q|Говоря {{comment|«you are working miracles»|вы чудесно поработали (англ.)}} в депеше, я и в мыслях не имел пустого комплимента — лишь то обстоятельство, что Вы и на самом деле совершили чудо — транссубстанции. «[[Футурологический конгресс]]» делает вид, что действие его происходит в США, а стало быть его естественным языком является английский: потому и польская версия, и немецкий перевод могут звучать как переводы (как хорошие переводы, но как переводы). Чудо в том, что Вам удалось сделать произношение, словарный запас — совершенно достоверными, аутентично английскими, то есть, в некотором смысле Ваше задание было потяжелее моего. Там, где всё было тяжелее всего — в неологизмах, в языковых оборотах, в придуманной идиоматике — Вам всё удалось, и это чудо. Однако последний фрагмент вышел у Вас хуже — удивительное дело!
Отчего так? Текст с точки зрения модальности замышлялся как произведение музыкальное, где лейтмотив кошмара, трагизма, должный прозвучать фортиссимо в финале, ранее находит лишь слабое отображение: поскольку сперва доминирует юмор — как в содержании, так и в форме (а форма эта здесь — всего лишь лаконизм мемуаров, перенятый от [[Сэмюэл Пипс|Пипса]], неумышленно комическое «and so to bed», хотя буквальное «а после — спать» или «в кроватку» в тексте не присутствует). И вот, когда спадают последние завесы, и является нагое отвращение, говорит уже, собственно, не рассказчик, но через него говорю я, и тем самым изменяется стилистика повествования. Никаких стереотипов, господи боже, никакой поверхносности!<ref name="э"/>|Автор=15 мая}}
{{Q|О [[Кафка|Кафке]] написаны библиотеки. <…> Но, к чему он нас, в конце концов, подводит? К Тайне. Только в [[Письма Франца Кафки Максу Броду#[Завещания] (Vermächtnis)|его последнем требовании]] — в этом завете самоуничтожения — проявляется его разлад с фактом неприкосновенности Тайны: он её отверг, отчаявшись создать что-либо ещё.|Оригинал=O Kafce biblioteki napisano. <…> Lecz, do czego on nas w końcu podprowadza? Do Tajemnicy. Dopiero w jego ostatnim żądaniu — w tym testamencie samozniszczenia — objawia się jego niezgoda na fakt nietykalności owej Tajemnicy: on ją odtrącił, odtrącajac sam cokolwiek stworzył.|Автор=4 июля}}
{{Q|Два года назад мне нанёс визит тогдашний [[w:pl:Franciszek Szlachcic|Третий Номер]] [[w:en:Politburo of the Polish United Workers' Party|Политического Бюро]]; он подчеркнул в приватной беседе, что только теперь «оценил должным образом» мои заслуги в пропаганде польской культуры за границей, а также заявил мне, что «органы» будут теперь стараться систематически поддерживать мою кандидатуру при выдвижении на Нобелевскую премию. Он просил меня обращаться к нему в случае каких-либо затруднений с публикациями, etc. Через год этот Третий Номер в результате тайных внутрипартийных интриг «свалился». Официально никому ничего об этом не было известно. Он просто исчез со страниц газет, нигде не появлялся, чтобы своей личностью освящать партийные и государственные торжества etc. <…> Как это «падение» отразилось на моих личных делах? С виду никак, вроде бы ничего не изменилось. Но я вижу, что с этих пор значительно замедлился путь моих книг к публикации. Государственная награда, на которую выдвинул меня в 1974 году мой краковский издатель, меня обошла. Всё вроде бы идёт, как раньше, но идёт как бы труднее.
|