Дж. Джонсон и С. Джонсон. «Одна минута человечества»: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м fix homoglyphs: convert Cyrillic characters in trup[у]w to Latin |
м fix homoglyphs: convert Cyrillic characters in [у]w to Latin |
||
Строка 2:
== Цитаты ==
{{Q|… это были [[бестселлер]]ы, а сегодня ничто так не вдохновляет издателей и авторов, как книга, которую читать не обязательно, но иметь необходимо.|Оригинал=… były to bestsellery, a nic tak nie podnieca dziś
{{Q|… при всеобщей нехватке времени, предположении, превышающем спрос, и избыточном совершенстве рекламы уже в полную силу действует так называемый «Закон Лема» («Никто ничего не читает; ежели читает — ничего не понимает; ежели понимает — тут же забывает»<ref>Ещё раньше — в одном из интервью Лема. Ср. с изречением, приписываемым [[Симона Синьоре|Симоне Синьоре]]: «Публика не слушает; а если слушает, то не слышит; если же слышит, то не понимает». Прообраз подобного рода высказываний — цитата из [[Горгий|Горгия]]: «Ничто не существует; <...> если и существует, то оно не познаваемо <...>; если оно и познаваемо, то <...> непередаваемо» («О не-сущем, или О природе»; пер. А. Ф. Лосева). — ''Словарь современных цитат / составитель К. В. Душенко — М.: изд-во «Эксмо», 2006.''</ref>). [[Реклама]], выполняя роль Новой Утопии, в наше время стала предметом культа. Те жуткие и нудные вещи, которые демонстрируются по телевидению, мы смотрим лишь потому (как показал анализ общественного мнения), что после окровавленных трупов, по разным причинам валяющихся во всех концах света, да костюмированных фильмов, повествующих неизвестно о чём, поскольку они представляют собой [[телесериал|бесконечные сериалы]] (забывается не только прочитанное, но и просмотренное), на экране время от времени мелькают рекламные клипы, дающие чудесное отдохновение. Только в них ещё осталась Аркадия с прекрасными женщинами, изумительными и вполне зрелыми мужчинами, счастливыми детьми и пожилыми людьми с умным взглядом (в основном через очки). Для совершенного восторга им вполне достаточно пакетика манного пудинга в новой упаковке, лимонада на настоящей воде, дезодоранта против потения ног, туалетной бумаги, пропитанной экстрактом фиалки, или шкафа, хотя в нём нет ничего сверхъестественного, кроме цены. Выражение счастья в глазах и на всем лице, с которым элегантная красотка вглядывается в рулончик туалетной бумаги, либо раскрывает шкаф так, словно это дверь пещеры Аладдина, мгновенно передаётся каждому. В этой эмпатии, возможно, умещается и зависть и даже немного раздражения, ибо каждому известно, что он-то не мог бы так же восхищаться, отхлебывая этот лимонад, или пользуясь такой бумагой, что в эту Аркадию попасть невозможно, но её светозарная погода делает своё дело. Впрочем, мне с самого начала было ясно, что, совершенствуясь в борьбе товаров за существование, реклама покорит нас не путём постоянного улучшения товаров, а в результате постоянно ухудшающегося качества мира. Что же нам осталось после [[Бог умер|кончины Бога]], высоких идеалов, чести, бескорыстных чувств в забитых людьми городах, под кислотными дождями, кроме экстаза дам и господ из рекламных роликов, расхваливающих кексы, пудинги и кремы как пришествие Царства Небесного?
Однако поскольку реклама с чудовищной эффективностью приписывает совершенство всему, а если говорить о книгах — каждой книге, то человек чувствует себя так, словно его соблазняют двадцать тысяч «мисс Мира» одновременно, и, не будучи в состоянии решиться ни на одну из них, он пребывает в неосуществлённой любовной готовности, словно баран в оцепенении. Так обстоит дело со всём. Кабельное [[телевидение]], предлагая сорок программ одновременно, вызывает у зрителя ощущение, что коли их столько много, то каждая другая наверняка превосходит ту, которую он сейчас смотрит, вот он и скачет с программы на программу, словно блоха на раскаленной сковородке, доказывая тем самым, что идеальная техника идеально поджаривает. Ибо нам был обещан, хоть никто этого явным образом не сказал, весь мир, все, если не в обладание, то по крайней мере для обозрения и осязания, а художественная литература, которая ведь есть не что иное, как лишь эхо мира, его отражение и комментарий, попала в ту же самую ловушку. Зачем мне, собственно, читать о том, что некие особы разного либо одного и того же пола говорят друг другу, прежде чем забраться в постель, если там нет ни слова о тысячах других, возможно, значительно более интересных людях, или по крайней мере тех, что заняты более остроумными делами. Поэтому следовало написать книгу о том, что делают Все Люди Одновременно, чтобы ощущение того, что нам сообщают глупости в то время, как Нечто Существенное происходит где-то в другом месте, нас уже не удручало.
«[[Книга рекордов Гиннесса]]» оказалась бестселлером, поскольку показывала нам одни лишь необычности, но зато с гарантией их подлинности. Однако этот паноптикум рекордов имеет серьезный недостаток, ибо рекорды эти быстро теряют актуальность. Едва некий господин успел съесть восемнадцать килограммов персиков с косточками, как другой проглотил не только больше, но и сразу же скончался от заворота кишок, что придало новому рекорду трагическую пикантность. Конечно, неправда, будто душевных болезней в действительности нет, их придумали психиатры, чтоб мучить пациентов и тянуть из них денежки, зато правда, что нормальные люди вытворяют вещи гораздо более идиотские, нежели все то, что выделывают душевнобольные. Разница в том, что умалишенный делает своё дело бескорыстно, нормальный же — ради славы, ибо её можно обменять на наличные. Впрочем, некоторые удовольствуются одной славой.|Оригинал=… w pełni już działa tak zwane prawo Lema („Nikt nic nie czyta; jeśli czyta, nic nie rozumie; jeśli rozumie, natychmiast zapomina”), ze względu na powszechny brak czasu, nadmierną podaż książek oraz zbytnią doskonałość reklamy. Reklama jako Nowa Utopia jest obecnie przedmiotem kultu. Te okropne bądź nudne rzeczy, jakie widać w telewizji, oglądamy wszyscy dlatego (wykazały to badania opinii publicznej), bo cudnym wytchnieniem po widoku ględzących
Ponieważ jednak reklama z potworną skutecznością przypisuje doskonałość wszystkiemu, więc przy książkach — każdej książce, człowiek czuje się jak uwodzony przez dwadzieścia tysięcy miss świata naraz i nie mogąc się zdecydować na żadną, trwa w nie spełnionym pogotowiu miłosnym jak baran w stuporze. Tak jest ze wszystkim. Telewizja kablowa, dostarczając czterdzieści
Księga
{{Q|... сейчас главное — рекорд, а самый худший роман века наверняка тоже был бы рекордом,..|Оригинал=... najważniejszy jest dziś rekord, a najgorsza powieść świata też byłaby rekordem,..}}
{{Q|… издатель якобы выслал на Луну с помощью NASA при очередном полёте «Колумбии» контейнер с машинописным текстом книги, а также небольшой компьютер со считывающей приставкой. Так что если кто-то вздумает цепляться, ему тут же докажут, что часть издательской работы действительно осуществляется на Луне, поскольку компьютер, находящийся на Море Дождей (Mare Imbrium), не прекращая читает один и тот же манускрипт, ну а то, что читает он бездумно, никому не мешает, потому что, в принципе, точно так же читают рукописи рецензенты в земных издательствах.|Оригинал=… edytor
{{Q|[[Репортёр]]ские камеры наклёвывают земной шар в нескольких местах, в основном там, где Важный Политик спускается по трапу самолёта и с ложной сердечностью пожимает руки другим Важным Политикам, где сошел с рельсов поезд, причём это уже никак не может быть простая неприятность, а обязательно с вагонами, разбившимися всмятку, искорежёнными до неузнаваемости, из которых людей вытаскивают по кусочкам, ибо катастрофы меньшего масштаба случаются уже чересчур часто. Одним словом, [[средства массовой информации]] опускают всё, что не оказывается пятерняшками, государственным переворотом, по возможности обременённым приличной резнёй, визитом Папы Римского либо беременностью королевы.|Оригинал=Reporterskie kamery nakłuwają kulę ziemską w paru miejscach, tam gdzie Ważny Polityk schodzi po trapie z samolotu i ściska z fałszywą serdecznością ręce innym Ważnym Politykom, gdzie wykoleił się pociąg, ale to nie może już być byle jakie wykolejenie, tylko z wagonami skręconymi w makaron, z ktyrych wyciąga się ludzi po kawałku, bo pomniejszych katastrof jest już za wiele, jednym słowem mass media pomijają wszystko, co nie jest pięcioraczkami, zamachem stanu, najlepiej połączonym z porządną rzezią, wizytą papieską bądź krуlewską ciążą.}}
{{Q|Новорожденных, <…> которые падают в выгребную яму, потому что роженица, чувствуя позывы, думала по неопытности, или будучи умственно недоразвитой, либо находясь под действием наркотика, когда начались роды, что её просто тянет в туалет.|Оригинал=
{{Q|Не знаю, сколь утешителен тот факт, что от падающих на Землю метеоритов погибают редко. Насколько помнится, за одну минуту умирает едва 0,0000001 человека.|Оригинал=Nie wiem, czy pocieszający jest fakt, że od spadających na Ziemię
{{Q|… оказывается, в высокоцивилизованных государствах ''больше'' трупов выбрасывается в мешках с камнями, либо с ногами, зацементированными в старые вёдра, или расчленённых на части и голых в глиняные ямы, озёра, а также (это особые данные) завёрнутых в старые газеты либо окровавленные тряпки выкидывают на крупные свалки больше, нежели в странах третьего мира. Бедные государства не знакомы с некоторыми способами освобождения от трупов. Видимо, туда ещё вместе с финансовой помощью не дошли соответствующие сведения из высокоразвитых стран. Зато большее количество новорожденных в бедных странах пожирают крысы. Эти данные помещены на другой странице, однако, чтобы читатель их не упустил, он найдет в соответствующем месте ссылку, направляющую его в нужный раздел, а если есть желание знакомиться с книгой мелкими разделами, то можно воспользоваться алфавитным указателем, в котором находится все.
После сказанного как-то трудновато утверждать, что это — столбцы сухих, ни о чём не говорящих, тоскливых цифр. Тебя начинает разбирать нездоровое любопытство, а сколькими ещё способами люди умирают за каждую минуту чтения этой книги, и пальцы, когда ты листаешь страницы, становятся вроде бы немножко липкими. Разумеется, от пота, ведь не от крови же.
Смерть от [[голод]]а снабжена пояснением, что таблица (понадобилась особая страница, на которой голодающие разбиты по возрастам; больше всего умирает детей) актуальна только на год издания, поскольку количество голодных смертей быстро возрастает, к тому же в арифметической прогрессии. Смерть от переедания, правда, тоже случается, но реже в 119 000 раз. В таких данных есть что-то от эксгибиционизма и что-то от шантажа. Эти цифры — словно снадобье без запаха и вкуса, постепенно проникающее в мозг. <…>
Всё это подробнейшее описание человеческого умирания немного напоминает ситуацию с собственной смертью: вроде бы обо всем уже давно известно, да только весьма туманно и расплывчато, то есть она, конечно, неизбежна, но мы просто не знаем, как она выглядит в реальности.|Оригинал=… jak się okazuje, w krajach wysoko ucywilizowanych więcej trupyw wrzuca się w workach z kamieniem albo wcementowanych nogami w stare wiadra, albo pokawałkowanych i nagich do glinianek, do jezior, więcej też (to są osobne liczby) owiniętych w stare gazety bądź w zakrwawione szmaty trupyw ciska się na wielkie wysypiska śmieci, aniżeli w krajach Trzeciego Świata. Ubożsi nie znają niektyrych
Jakoś nie da się dłużej utrzymywać, że to są sterty suchych, nic nie
Śmierć z głodu jest zaopatrzona w odnośnik podający, że owa tablica (bo trzeba było osobnej tablicy, z rozbiciem na wiek zagłodzonych; najwięcej umiera dzieci) ważna jest tylko dla roku wydania książki, wielkość ta bowiem rośnie szybko, i to w postępie arytmetycznym. Śmierć z przejedzenia też się wprawdzie zdarza, lecz jest 119 000 razy rzadsza. W tych danych jest coś z ekshibicji i coś z szantażu. Właściwie miałem ochotę tylko zerknąć do tego działu, lecz czytałem go potem jakby od przymusu, tak jak człowiek czasem odlepia sobie opatrunek od krwawiącej rany, żeby ją zobaczyć, albo dłubie szpilką w dziurze bolącego zęba. To boli, ale trudno przestać. Te cyfry są jak środek bez zapachu i smaku, powoli wsączający się w myzg. <…>
Z całym tym ogromem konania ludzkiego jest tak trochę, jak z własną śmiercią: jakby się już o tym uprzednio wiedziało, a tylko Ogуlnikowym i mglistym sposobem, ktуrym pojmujemy nieuchronność własnej agonii, choć nie znamy jej wyglądu.}}
{{Q|Если бы всё человечество собрать в одном месте, оно заняло бы объём в триста миллиардов литров, то есть неполную треть кубического километра. Казалось бы, много. Мировой океан, как известно, содержит миллиард двести восемьдесят миллионов кубических километров воды, стало быть, если б всё человечество, все наши пять миллиардов тел, бросить в океан, его уровень не поднялся бы даже на сотую долю миллиметра. После этого единственного всплеска Земля навсегда стала бы безлюдной, подобные игры со статистикой совершенно справедливо можно считать слишком дешевыми. Они будто бы должны показать, что мы, ухитрившиеся своими действиями отравить воздух, почву, моря, превратившие в степи джунгли, истребившие миллиарды видов животных и растений, живших сотни миллионов лет до нас, достигшие иных планет и даже изменившие альбедо Земли, тем самым дав знать о нашем существовании космическим наблюдателям, могли бы исчезнуть так легко и бесследно. Однако меня это не поразило, как и сведения о том, что из человечества можно было бы выкачать за одну минуту 24,9 миллиарда литров крови, и в результате не получилось бы ни Красного моря, ни даже солидного озера.|Оригинал=Gdyby więc całą ludzkość zebrać i stłoczyć w jednym|miejscu, zajęłaby trzysta miliardyw litryw, czyli niespełna jedną trzecią kilometra sześciennego. Niby dużo. Ocean światowy zawiera wszakże miliard dwieście osiemdziesiąt
{{Q|Порнография и современный стиль существования приучили нас к разнообразию методов сексуальной жизни. Кому-нибудь может показаться, что в ней ничего уже невозможно обнажить, показать что-нибудь такое, что было бы совершенной новостью. Тем не менее то, что охвачено статистикой, поражает воображение. И дело тут не в пресловутой игре в сопоставления: как ни говори, но 4,3 тонны ежеминутно нагнетаемой в женские гениталии спермы — это ведь 1130 галлонов, которые таблица сравнивает с 10 000 галлонов (37 850 литрами) кипятка, выбрасываемого при каждом цикле [[w:Старый служака|крупнейшим гейзером]] мира (в Йеллоустонском национальном парке). Гейзер спермы в 11,3 раза обильнее и бьёт без каких-либо перерывов.
<…> оплодотворяющий поток из 4,3 тонн спермы течёт без устали, и закон больших чисел утверждает, что он столь же постоянен, как количество поступающей на Землю солнечной энергии. В этом есть что-то механическое, незыблемое и звериное. Неизвестно, как согласиться с образом человечества, столь невозмутимо копулирующего во время всех катаклизмов, которые с ним случаются и которые оно само себе призвало на голову.|Оригинал=Pornografia i nowożytny styl życia oswoiły nas z postaciami życia seksualnego. Myślałby kto, że już niczego nie można w nim obnażyć, niczego takiego ukazać, co byłoby zaskakującą nowością. Ogarnięte statystyką jest przecież zaskoczeniem. Mniejsza o
<…> zapładniający strumień 4,3 ton spermy płynie bez ustanku i prawo wielkich liczb gwarantuje, że jest tak samo stały, jak wielkość padającej na ziemię energii słonecznej. Jest w tym coś zarazem mechanicznego, niewzruszonego i zwierzęcego. Nie wiadomo, jak pogodzić się z obrazem ludzkości, tak niewzruszenie kopulującej wewnątrz wszystkich
{{Q|… оказывается, сейчас больше людей сходит с ума за одну минуту, нежели вообще было живших на Земле несколько десятков поколений тому назад.|Оригинал=… okazuje się, że dziś jest na minutę więcej obłąkanych, niż w ogyle wszystkich ludzi żyło na ziemi kilkanaście pokoleń temu.}}
{{Q|Сам факт, что не удастся измерить духовную жизнь и вогнать её в рамки какой-либо статистики, превращает в нонсенс претензии авторов на создание портрета человечества.|Оригинал=Sam fakt, że nie da się pomierzyć życia duchowego i ująć go jakąkolwiek statystyką, czyni fałszem uroszczenia
==Перевод==
|