Бесы (роман): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
-2 трюизма (дети - цветы ж.)
-2 повтора и 3 трюизма ("заключаю безграничным деспотизмом" — парафр. Платона, "Государство" 564a)
Строка 4:
== Цитаты ==
===Часть первая===
{{Q|Говорили об уничтожении [[цензура|цензуры]] и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления [[Россия|России]] по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении [[Польша|Польши]] по [[Днепр]]у, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые всё-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было кто у кого в руках.|Комментарий=глава 1, VI}}
{{Q|Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «[[отечество]]»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твёрдо заявил, что сапоги ниже [[Пушкин]]а и даже гораздо.|Комментарий=глава 1}}
 
{{Q|Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «[[отечество]]»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твёрдо заявил, что сапоги ниже [[Пушкин]]а и даже гораздо.|Комментарий=глава 1, VI; «Он бесспорно согласился…» — с программой [[w:бакунизм|бакунистов]], «…сапоги ниже Пушкина…» — Достоевский неоднократно выступал против утилитаризма «Русского слова» в оценке искусства, в частности против полемического отрицания [[w:Зайцев, Варфоломей Александрович|В. А Зайцевым]] и [[Дмитрий Писарев|Д. И. Писаревым]] значения Пушкина (см., например, статью «Г-н Щедрин, или Раскол в нигилистах» (1864), где он иронически писал: «Отселе вы должны себе взять за правило, что сапоги во всяком случае лучше Пушкина, потому что без Пушкина очень можно обойтись, а без сапогов никак нельзя обойтись, а следственно, Пушкин — роскошь и вздор»)<ref name="т7"/>}}
{{Q|Говорили об уничтожении [[цензура|цензуры]] и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления [[Россия|России]] по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении [[Польша|Польши]] по [[Днепр]]у, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые всё-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было кто у кого в руках.|Комментарий=глава 1}}
 
{{Q|Вы мало того что просмотрели народ, — вы с омерзительным презрением к нему относились, уж по тому одному, что под народом вы воображали себе один только французский народ, да и то одних парижан, и стыдились, что русский народ не таков.|Комментарий=глава 1, IX}}
{{Q|— Вам, excellente amie, без всякого сомнения известно, — говорил он, кокетничая и щегольски растягивая слова, — что такое значит русский администратор, говоря вообще, и что значит русский администратор внове, то-есть нововыпеченный, новопоставленный… Ces interminables mots russes!.. Но вряд ли могли вы узнать практически, что такое значит ''административный восторг'' и какая именно это штука?
 
{{Q|— Вам, {{comment|excellente amie|добрейший друг (фр.)}}, без всякого сомнения известно, — говорил он, кокетничая и щегольски растягивая слова, — что такое значит русский администратор, говоря вообще, и что значит русский администратор внове, то-есть нововыпечённый, новопоставленный… <…> Но вряд ли могли вы узнать практически, что такое значит ''административный восторг'' и какая именно это штука?
— Административный восторг? Не знаю что такое.
— То-есть… Vous savez chez nous… En un mot,<…> поставьте какую-нибудь самую последнюю ничтожность у продажи каких-нибудь дрянных билетов на [[железная дорога|железную дорогу]], и эта ничтожность тотчас же сочтёт себя в праве смотреть на вас [[Юпитер]]ом, когда вы пойдёте взять билет, pour vous montrer son pouvoir. «Дай-ка, дескать, я покажу над тобой мою [[власть]]»… И это в них до административного восторга доходит… {{comment|En un mot|Одним словом}}, я вот прочёл, что какой-то дьячок, в одной из наших заграничных церквей, — mais c’est très curieux, —<…> выгнал, то-есть выгнал буквально из церкви одно замечательное английское семейство, les dames charmantes,<…> пред самым началом великопостного богослужения, — vous savez ces chants et le livre de Job…<…> единственно под тем предлогом, что «шататься иностранцам по русским церквам есть непорядок, и чтобы приходили в показанное время…» и довёл до обморока… Этот дьячок был в припадке административного восторга {{comment|et il a montré son pouvoir…pouvoir|и он показал свою власть}}…|Комментарий=глава 2}}
 
{{Q|— Есть вещи, Варвара Петровна, о которых не только нельзя умно говорить, но о которых и начинать-то говорить неумно.|Комментарий=глава 5}}
 
{{Q|Побеждать в себе трусость — вот что, разумеется, их прельщало. Беспрерывное упоение победой и сознание, что нет над тобой победителя — вот что их увлекало.|Комментарий=глава 5}}
 
====Глава 3====
{{Q|Они <…> даже самую нравственность совсем отвергают, а держатся новейшего принципа всеобщего разрушения для добрых окончательных целей. Они уже больше чем сто миллионов голов требуют для водворения здравого рассудка в Европе, гораздо больше, чем на последнем конгрессе мира потребовали.|Комментарий=IV; слова о «ста миллионах голов» могут восходить к следующим строкам из пятой части [[Былое и думы|«Былого и дум»]] (гл. XXXVII), относящимся к [[w:Гейнцен, Карл Петер|К. Гейнцену]]: «Он впоследствии писал, что достаточно избить два миллиона человек на земном шаре — и дело революции пойдет как по маслу» (см. Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. M., 1956. Т. 10. С. 60).}<ref name="т7"/>, парафразированы в ч. 2, гл. 7}}
 
{{Q|…держатся новейшего принципа всеобщего разрушения для добрых окончательных целей.|Комментарий=IV}}
 
{{Q|Я не рассуждаю об тех пунктах, где совсем кончено. Я терпеть не могу рассуждать. Я никогда не хочу рассуждать…|Автор=Кириллов|Комментарий=IV}}
 
{{Q|— Представьте, — остановился он предо мною, — представьте камень такой величины, как с большой дом; он висит, а вы под ним; если он упадёт на вас, на голову — будет вам [[боль]]но?
Строка 16 ⟶ 29 :
— Я не про [[страх]]; будет больно?
— Камень с гору, миллион пудов? Разумеется, ничего не больно.
— А станьте вправду, и пока висит, вы будете очень бояться, что больно. Всякий первый ученый, первый доктор, все, все будут очень бояться. Всякий будет знать, что не больно, и всякий будет очень бояться, что больно.|Комментарий=глава 3VIII}}
 
{{Q|— … Бог есть боль страха смерти. Кто победит боль и страх, тот сам станет бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, всё новое… Тогда историю будут делить на две части: от гориллы до уничтожения бога и от уничтожения бога до…
{{Q|Они <…> даже самую нравственность совсем отвергают, а держатся новейшего принципа всеобщего разрушения для добрых окончательных целей. Они уже больше чем сто миллионов голов требуют для водворения здравого рассудка в Европе, гораздо больше, чем на последнем конгрессе мира потребовали.|Комментарий=глава 3; слова о «ста миллионах голов» могут восходить к следующим строкам из пятой части [[Былое и думы|«Былого и дум»]] (гл. XXXVII), относящимся к [[w:Гейнцен, Карл Петер|К. Гейнцену]]: «Он впоследствии писал, что достаточно избить два миллиона человек на земном шаре - и дело революции пойдет как по маслу» (см. Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. M., 1956. Т. 10. С. 60).}<ref name="т7"/>, парафразированы в ч. 2, гл. 7}}
— До гориллы?
— …До перемены земли и человека физически. Будет богом человек и переменится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли, и все чувства.|Комментарий=VIII}}
 
{{Q|— Женщина обманет само всевидящее око.|Комментарий=X}}
 
====Глава 4====
{{Q|— Русский [[атеизм]] никогда дальше [[каламбур]]а не заходил, — проворчал Шатов, вставляя новую свечу вместо прежнего огарка.
— Нет, этот, мне показалось, не каламбурщик; он и просто говорить, кажется, не умеет, не то что каламбурить.
— Люди из бумажки; от лакейства мысли всё это, — спокойно заметил Шатов, присев в углу на стуле и упёршись обеими ладонями в колени.
— [[Ненависть]] тоже тут есть, — произнёс он, помолчав с минуту; — они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хотя бы даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся… И никаких невидимых миру слез из-под видимого смеха тут нету! Никогда ещё не было сказано на Руси более фальшивого слова, как про эти незримые слёзы! — вскричал он почти с яростью.|Комментарий=глава 4IV}}
 
{{Q|Наш русский [[либерализм|либерал]] прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить (или лизнуть).|Комментарий=глава 4IV}}
 
{{Q|— Степан Трофимович уверяет, что вы помешались на [[немцы|немцах]], — смеялся я, — мы с немцев все же что-нибудь да стащили себе в карман.
— Двугривенный взяли, а сто рублей своих отдали.|Комментарий=глава 4IV}}
 
{{Q|Мы, напротив, тотчас решили с Кирилловым, что «мы, русские, пред [[американцы|американцами]] маленькие ребятишки, и нужно родиться в Америке или по крайней мере сжиться долгими годами с американцами, чтобы стать с ними в уровень». Да что: когда с нас за копеечную вещь спрашивали по [[доллар]]у, то мы платили не только с удовольствием, но даже с увлечением. Мы всё хвалили: спиритизм, закон Линча, револьверы, бродяг. Раз мы едем, а человек полез в мой карман, вынул мою головную щётку и стал причёсываться; мы только переглянулись с Кирилловым и решили, что это хорошо и что это нам очень нравится…|Комментарий=глава 4IV}}
 
{{Q|— Есть вещи, Варвара Петровна, о которых не только нельзя умно говорить, но о которых и начинать-то говорить неумно.|Комментарий=глава 5}}
 
{{Q|Побеждать в себе трусость — вот что, разумеется, их прельщало. Беспрерывное упоение победой и сознание, что нет над тобой победителя — вот что их увлекало.|Комментарий=глава 5}}
 
{{Q|Вы мало того что просмотрели народ, — вы с омерзительным презрением к нему относились, уж по тому одному, что под народом вы воображали себе один только французский народ, да и то одних парижан, и стыдились, что русский народ не таков.}}
 
{{Q|…держатся новейшего принципа всеобщего разрушения для добрых окончательных целей.}}
 
{{Q|Я не рассуждаю об тех пунктах, где совсем кончено. Я терпеть не могу рассуждать. Я никогда не хочу рассуждать…}}
 
{{Q|— … Бог есть боль страха смерти. Кто победит боль и страх, тот сам станет бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, всё новое… Тогда историю будут делить на две части: от гориллы до уничтожения бога и от уничтожения бога до…
— До гориллы?
— …До перемены земли и человека физически. Будет богом человек и переменится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли, и все чувства.}}
 
{{Q|Женщина обманет само всевидящее око.}}
 
===Часть вторая===
{{Q|…он принадлежал к тем странным, но ещё уцелевшим на Руси дворянам, которые чрезвычайно дорожат древностью и чистотой своего дворянского рода и слишком серьёзно этим интересуются. Вместе с этим он терпеть не мог русской истории, да и вообще весь русский обычай считал отчасти свинством.|Комментарий=глава 3}}
 
{{Q|— … вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину [[привычка|привычек]].|Комментарий=глава 2, II}}
{{Q|Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив; только потому.}}
 
{{Q|«Нужно быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла».|Комментарий=глава 2, II}}
{{Q|Все хорошо, все. Всем тем хорошо, кто знает, что все хорошо. Если б они знали, что им хорошо, то им было бы хорошо, но пока они не знают, что им хорошо, то им будет нехорошо.}}
 
{{Q|— Россия есть игра природы, но не ума.|Комментарий=глава 2, II}}
{{Q|— Кто научит, что все хороши, тот мир закончит.
— Кто учил, того распяли.
— Он придет, и имя ему человекобог.}}
 
{{Q|— Сердце сердцем, но не надо же быть и дуралеем. Если у вас была мысль, то держали бы про себя; нынче умные люди молчат, а не разговаривают.|Комментарий=глава 2, II}}
{{Q|"атеист не может быть русским", "атеист тотчас же перестает быть русским"}}
 
{{Q|Напечатано вдруг, чтобы выходили с вилами и чтобы помнили, что кто выйдет поутру бедным, может вечером воротиться домой богатым…|Комментарий=глава 2, II}}
{{Q|"не православный не может быть русским"}}
 
{{Q|…он принадлежал к тем странным, но ещё уцелевшим на Руси дворянам, которые чрезвычайно дорожат древностью и чистотой своего дворянского рода и слишком серьёзно этим интересуются. Вместе с этим он терпеть не мог русской истории, да и вообще весь русский обычай считал отчасти свинством.|Комментарий=глава 3, II}}
{{Q|В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым все преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему.}}
 
{{Q|— Я знаю, что я ничтожный характер, но я не лезу и в сильные.|Комментарий=глава 3, III}}
{{Q|Народ — это тело божие.}}
 
{{Q|Николай Всеволодович тотчас же заключился в самое строгое молчание, чем, разумеется, удовлетворил всех гораздо более, чем если бы наговорил с три короба.|Комментарий=глава 4, I}}
{{Q|Единый народ «богоносец» — это [[русский]] народ}}
 
{{Q|Я читаю теперь все — все газеты, коммуны, естественные науки, — все получаю, потому что надо же, наконец, знать, где живешь и с кем имеешь дело. Нельзя же всю жизнь прожить на верхах своей фантазии.|Комментарий=глава 4, I}}
{{Q|Я верую в Россию, я верую в ее православие... Я верую в тело Христово... Я верую, что новое пришествие совершится в России...}}
 
{{Q|В нашей странной России можно делать всё, что угодно.|Комментарий=глава 4, I}}
{{Q|Я человек без таланта и могу только отдать свою кровь и ничего больше, как всякий человек без таланта.}}
 
{{Q|О, боже, много ли у нас светлых личностей! Конечно есть, но они рассеяны. Сомкнемтесь же и будем сильнее.|Комментарий=глава 4, II}}
{{Q|— Вы атеист, потому что вы барич, последний барич. Вы потеряли различие зла и добра, потому что перестали свой народ узнавать... Идет новое поколение, прямо из сердца народного, и не узнаете его вовсе, ни вы, ни Верховенские, сын и отец, ни я, потому что я тоже барич, я, сын вашего крепостного лакея Пашки... Слушайте, добудьте бога трудом; вся суть в этом, или исчезнете, как подлая плесень; трудом добудьте.}}
 
{{Q|— … правительство нарочно опаивает народ водкой, чтоб его абрютировать и тем удержать от восстания.|Комментарий=глава 4, III}}
{{Q|вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек.}}
 
{{Q|В моде был некоторый беспорядок умов.|Комментарий=глава 5, I}}
{{Q|"Нужно быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла".}}
 
{{Q|…самые высокие художественные таланты могут быть ужаснейшими мерзавцами и что одно другому не мешает|Комментарий=глава 5, I}}
{{Q|Россия есть игра природы, но не ума.}}
 
{{Q|Вообще в каждом [[несчастье|несчастии]] ближнего есть всегда нечто веселящее посторонний глаз — и даже кто бы вы ни были.|Комментарий=глава 5, II}}
{{Q|— Сердце сердцем, но не надо же быть и дуралеем. Если у вас была мысль, то держали бы про себя; нынче умные люди молчат, а не разговаривают.}}
 
{{Q|— А между тем наслаждение от милостыни есть наслаждение надменное и безнравственное, наслаждение богача своим богатством, властию и сравнением своего значения с значением нищего. Милостыня и развращает и подающего и берущего и сверх того не достигает цели, потому что только усиливает нищенство. Лентяи, не желающие работать, толпятся около дающих как игроки у игорного стола, надеясь выиграть.|Комментарий=глава 5, III}}
{{Q|— Я знаю, что я ничтожный характер, но я не лезу и в сильные.}}
 
{{Q|Был он аккуратен, но как-то слишком без нужды и во вред себе.|Комментарий=глава 5, IV}}
{{Q|Николай Всеволодович тотчас же заключился в самое строгое молчание, чем, разумеется, удовлетворил всех гораздо более, чем если бы наговорил с три короба.}}
 
{{Q|Я читаю теперь все — все газеты, коммуны, естественные науки, — все получаю, потому что надо же, наконец, знать, где живешь и с кем имеешь дело. Нельзя же всю жизнь прожить на верхах своей фантазии.}}
 
{{Q|Святая Русь менее всего на свете может дать отпору чему-нибудь.|Комментарий=глава 6, V}}
{{Q|В нашей странной России можно делать все, что угодно.}}
 
{{Q|Тут всё обречено и приговорено. Россия, как она есть, не имеет будущности.|Комментарий=глава 6, V}}
{{Q|О, боже, много ли у нас светлых личностей! Конечно есть, но они рассеяны. Сомкнемтесь же и будем сильнее.}}
 
{{Q|— … но есть одна штука ещё получше: подговорите четырёх членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчётов спрашивать.|Комментарий=глава 6, VII}}
{{Q|правительство нарочно опаивает народ водкой, чтоб его абрютировать и тем удержать от восстания.}}
 
{{Q|— … вся суть русской революционной идеи заключается в отрицании чести.|Комментарий=глава 6, V; обыгрывается фраза из первого «Издания [[w:Общество народной расправы|Общества Народной расправы]]»: «Мы из народа, со шкурой, прохваченной зубами современного устройства, руководимые ненавистью ко всему ненародному, не имеющие понятия о нравственных обязанностиях и чести по отношению к тому миру, который ненавидим и от которого ничего не ждем, кроме зла»<ref name="т7"/>}}
{{Q|Вообще в каждом несчастии ближнего есть всегда нечто веселящее посторонний глаз — и даже кто бы вы ни были.}}
 
{{Q|Нам известно, что на наше прекрасное отечество обращён [[w:Мене, мене, текел, упарсин|таинственный index]]<ref name="т7"/>, как на страну наиболее способную к исполнению великой задачи.|Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|А между тем наслаждение от милостыни есть наслаждение надменное и безнравственное, наслаждение богача своим богатством, властию и сравнением своего значения с значением нищего. Милостыня и развращает и подающего и берущего и сверх того не достигает цели, потому что только усиливает нищенство. Лентяи, не желающие работать, толпятся около дающих как игроки у игорного стола, надеясь выиграть.}}
 
{{Q|Он предлагает, в виде конечного разрешения вопроса, — разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений, — весьма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны.|Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|Был он аккуратен, но как-то слишком без нужды и во вред себе.}}
 
{{Q|— … нас всех учили по катехизису: «Если будешь почитать своего отца и своих родителей, то будешь долголетним и тебе дано будет богатство». Это в десяти заповедях. Если Бог нашел необходимым за любовь предлагать награду, стало быть, ваш Бог безнравственен.|Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|Он вас победил льстивыми похвалами вашему таланту в литературе.}}
 
{{Q|— А я бы вместо рая <…> взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и начали бы [[меритократия|жить-поживать по-учёному]].|Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|Нам известно, что на наше прекрасное отечество обращен таинственный index, как на страну наиболее способную к исполнению великой задачи.}}
 
{{Q|— Нам вот предлагают, чрез разные подкидные листки иностранной фактуры, сомкнуться и завести кучки с единственною целию всеобщего разрушения, под тем предлогом, что как мир ни лечи, всё не вылечишь, а срезав радикально сто миллионов голов и тем облегчив себя, можно вернее [[w:перейти Рубикон|перескочить через канавку]]<ref name="т7"/>.Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идет...}}
 
{{Q|— … нет ничего несноснее, когда человек несчастен, а ему тут-то и указывают сто друзей, как он сглупил.|Комментарий=глава 9}}
{{Q|Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь — вот чего надо!}}
 
{{Q|… подметных грамот рабочие совсем не читали, а если б и прочли, так не поняли бы из них ни слова, уже по тому одному, что пишущие их, при всей обнаженности их стиля, пишут крайне неясно.|Комментарий=глава 10, I}}
{{Q|Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Тут каждая шелудивая "кучка" пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да еще за честь благодарны останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...}}
 
{{Q|… русский народ искони любил разговор с «самим генералом», собственно из одного уж удовольствия и даже чем бы сей разговор ни оканчивался.|Комментарий=глава 10, I}}
{{Q|нет ничего несноснее, когда человек несчастен, а ему тут-то и указывают сто друзей, как он сглупил.}}
 
{{Q|…женщина никогда ''вполне'' не раскается…|Комментарий=глава 10, I}}
{{Q|подметных грамот рабочие совсем не читали, а если б и прочли, так не поняли бы из них ни слова, уже по тому одному, что пишущие их, при всей обнаженности их стиля, пишут крайне неясно.}}
 
{{Q|Полиция тотчас же показалась, сначала в отдельных явлениях, а потом и в возможном комплекте; начали, разумеется, грозно, повелевая разойтись. Но рабочие стали в упор, как стадо баранов,|Комментарий=глава 10, I}}
{{Q|а полиция, к которой они обращались, не хотела войти в их обиду,}}
 
{{Q|Многие говорили у нас о какой-то кладбищенской богаделенке, Авдотье Петровне Тарапыгиной, что будто бы она, возвращаясь из гостей назад в свою богадельню и проходя по площади, протеснилась между зрителями, из естественного любопытства, и, видя происходящее, воскликнула: «Экой страм!» и плюнула. За это её будто бы подхватили и тоже «отрапортовали». Об этом случае не только напечатали, но даже устроили у нас в городе сгоряча ей подписку. Я сам подписал двадцать копеек. И что же? Оказывается теперь, что никакой такой богаделенки Тарапыгиной совсем у нас и не было! Я сам ходил справляться в их богадельню на кладбище: ни о какой Тарапыгиной там и не слыхивали; мало того, очень обиделись, когда я рассказал им ходивший слух.|Комментарий=глава 10, I}}
{{Q|русский народ искони любил разговор с "самим генералом", собственно из одного уж удовольствия и даже чем бы сей разговор ни оканчивался.}}
 
====Глава 1====
{{Q|Полиция тотчас же показалась, сначала в отдельных явлениях, а потом и в возможном комплекте; начали, разумеется, грозно, повелевая разойтись. Но рабочие стали в упор, как стадо баранов,}}
{{Q|… [[страх]] к [[враг]]у уничтожает и злобу к нему.|Комментарий=I}}
 
{{Q|— … настоящая [[правда]] всегда не правдоподобна.|Комментарий=I}}
{{Q|Многие говорили у нас о какой-то кладбищенской богаделенке, Авдотье Петровне Тарапыгиной, что будто бы она, возвращаясь из гостей назад в свою богадельню и проходя по площади, протеснилась между зрителями, из естественного любопытства, и, видя происходящее, воскликнула: "Экой страм!" и плюнула. За это ее будто бы подхватили и тоже "отрапортовали". Об этом случае не только напечатали, но даже устроили у нас в городе сгоряча ей подписку. Я сам подписал двадцать копеек. И что же? Оказывается теперь, что никакой такой богаделенки Тарапыгиной совсем у нас и не было! Я сам ходил справляться в их богадельню на кладбище: ни о какой Тарапыгиной там и не слыхивали; мало того, очень обиделись, когда я рассказал им ходивший слух.}}
 
{{Q|О, [[русские]] должны бы быть истреблены для блага человечества, как вредные паразиты!|Комментарий=II}}
 
{{Q|…человеку кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо и несчастие!|Комментарий=II}}
 
{{Q|…если— … если в России бунт начинать, то чтобы непременно начать с атеизма.|Комментарий=III}}
 
{{Q|На всё готовая личность, на всё; за деньги разумеется, но есть и убеждения, в своем роде конечно.|Комментарий=III}}
 
{{Q|— Ничего нет хитрее, как собственное [[лицо]]…|Комментарий=III}}
{{Q|Вы полагаете, что бога можно добыть трудом, и именно мужицким?}}
 
{{Q|— … ведь [[wikt:en:silence is golden|молчать — большой талант]]…|Комментарий=III}}
{{Q|Россия есть игра природы, но не ума.}}
 
{{Q|Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив; только потому.|Комментарий=V}}
{{Q|Напечатано вдруг, чтобы выходили с вилами и чтобы помнили, что кто выйдет поутру бедным, может вечером воротиться домой богатым…}}
 
{{Q|Все хорошо, все. Всем тем хорошо, кто знает, что все хорошо. Если б они знали, что им хорошо, то им было бы хорошо, но пока они не знают, что им хорошо, то им будет нехорошо.|Комментарий=V}}
{{Q|В моде был некоторый беспорядок умов.}}
 
{{Q|— Кто научит, что все хороши, тот мир закончит.
{{Q|…самые высокие художественные таланты могут быть ужаснейшими мерзавцами и что одно другому не мешает}}
— Кто учил, того распяли.
— Он придет, и имя ему человекобог.|Комментарий=V}}
 
{{Q|… «атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским, <…> не православный не может быть русским».|Комментарий=глава VII}}
{{Q|Святая Русь менее всего на свете может дать отпору чему-нибудь.}}
 
{{Q|— Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперёд на стуле, сверкая [[взгляд]]ом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно не примечая этого сам), — знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный [[народ]] «богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова… Знаете ли вы, кто этот народ и как ему имя?
{{Q|Тут всё обречено и приговорено. Россия, как она есть, не имеет будущности.}}
— По вашему приёму я необходимо должен заключить, и, кажется, как можно скорее, что это народ русский…
— И вы уже смеётесь, о, племя! — рванулся было Шатов.|Комментарий=VII}}
 
{{Q|— Ни один [[народ]], — начал [Шатов], как бы читая по строкам и в то же время продолжая грозно смотреть на Ставрогина, — ни один народ ещё не устраивался на началах [[наука|науки]] и [[разум]]а; не было ни разу такого примера, разве на одну минуту, по глупости. [[Социализм]] по существу своему уже должен быть [[атеизм]]ом, ибо именно провозгласил, с самой первой строки, что он установление атеистическое и намерен устроиться на началах науки и разума исключительно. [[Разум]] и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную; так и будут исполнять до конца веков. Народы слагаются и движутся силой иною, повелевающею и господствующею, но происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Эта сила есть сила неутолимого желания дойти до конца и в то же время конец отрицающая. Это есть сила беспрерывного и неустанного подтверждения своего бытия и отрицания [[смерть|смерти]]. Дух жизни, как говорит писание, «реки воды живой», иссякновением которых так угрожает Апокалипсис. Начало эстетическое, как говорят философы, начало нравственное, как отожествляют они же. «Искание бога», как называю я всего проще. Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного. [[Бог]] есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда ещё не было, чтоб у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог. Никогда ещё не было народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа своё собственное понятие о зле и добре и своё собственное [[зло]] и [[добро]]. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы, и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать. Никогда разум не в силах был определить зло и добро, или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал; наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких ещё не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым все преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему. <…> Народ — это тело божие. Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества. Против факта идти нельзя. [[Евреи]] жили лишь для того, чтобы дождаться бога истинного, и оставили миру бога истинного. [[Греки]] боготворили природу и завещали миру свою религию, то-есть философию и искусство. Рим обоготворил народ в государстве и завещал народам государство. [[Франция]] в продолжение всей своей длинной истории была одним лишь воплощением и развитием идеи римского бога, и если сбросила наконец в бездну своего римского бога и ударилась в атеизм, который называется у них покамест социализмом, то единственно потому лишь, что атеизм все-таки здоровее римского католичества. Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестаёт быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ. Истинный великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве, или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою. Кто теряет эту веру, тот уже не народ. Но истина одна, а, стало быть, только единый из народов и может иметь бога истинного, хотя бы остальные народы и имели своих особых и великих богов…|Комментарий=VII}}
{{Q|…вся суть русской революционной идеи заключается в отрицании чести.}}
 
{{Q|— Низвожу бога до атрибута народности? — вскричал Шатов. — Напротив, народ возношу до бога. Да и было ли когда-нибудь иначе? Народ — это тело божие. <…> Единый народ «богоносец» — это [[русский]] народ. <…> Я верую в Россию, я верую в её православие… Я верую в тело Христово… Я верую, что новое пришествие совершится в России…|Комментарий=VII}}
{{Q|…но есть одна штука ещё получше: подговорите четырёх членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать.}}
 
{{Q|— Я человек без таланта и могу только отдать свою кровь и ничего больше, как всякий человек без таланта.|Автор=Шатов|Комментарий=VII}}
{{Q|Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом.}}
 
{{Q|— Вы атеист, потому что вы барич, последний барич. Вы потеряли различие зла и добра, потому что перестали свой народ узнавать… Идет новое поколение, прямо из сердца народного, и не узнаете его вовсе, ни вы, ни Верховенские, сын и отец, ни я, потому что я тоже барич, я, сын вашего крепостного лакея Пашки… Слушайте, добудьте бога трудом; вся суть в этом, или исчезнете, как подлая плесень; трудом добудьте.
{{Q|Он предлагает, в виде конечного разрешения вопроса, — разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений, — весьма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны.}}
Но Ставрогин не смеялся
— Вы полагаете, что бога можно добыть трудом, и именно мужицким?|Автор=Шатов|Комментарий=VII}}
 
{{Q|…вы веровали, что римский [[католицизм]] уже не есть [[христианство]]; вы утверждали, что [[Рим]] провозгласил Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и что, возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир. Вы именно указывали, что если мучается Франция, то единственно по вине католичества, ибо отвергла смрадного бога римского, а нового не сыскала.|Комментарий=VII}}
{{Q|А я бы вместо рая … взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и начали бы жить-поживать по-учёному.}}
 
{{Q|— … если бы математически доказали вам, что [[истина]] вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной…|Комментарий=VII}}
{{Q|— Я вам именно говорила давеча, что нас всех учили по катехизису: «Если будешь почитать своего отца и своих родителей, то будешь долголетним и тебе дано будет богатство». Это в десяти заповедях. Если Бог нашел необходимым за любовь предлагать награду, стало быть, ваш Бог безнравственен.|Комментарий=глава 7}}
 
{{Q|Нам вот предлагают, чрез разные подкидные листки иностранной фактуры, сомкнуться и завести кучки с единственною целию всеобщего разрушения, под тем предлогом, что как мир ни лечи, всё не вылечишь, а срезав радикально сто миллионов голов и тем облегчив себя, можно вернее [[w:перейти Рубикон|перескочить через канавку]]<ref name="т7"/>.Комментарий=глава 7}}
 
{{Q|Мы сделаем такую смуту, что всё поедет с основ.}}
 
{{Q|У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят.}}
 
{{Q|Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостаёт: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Всё к одному знаменателю, полное равенство. «Мы научились ремеслу, и мы честные люди, нам не надо ничего другого» — вот недавний ответ английских рабочих. Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов шигалевщина.}}
 
{{Q|Наши не те только, которые режут и жгут да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают. Я без дисциплины ничего не понимаю. Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха! Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! С другой стороны, послушание школьников и дурачков достигло высшей черты; у наставников раздавлен пузырь с жёлчью; везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный… Знаете ли, знаете ли, сколько мы одними готовыми идейками возьмем? Я поехал — свирепствовал тезис Littré, что преступление есть помешательство; приезжаю — и уже преступление не помешательство, а именно здравый-то смысл и есть, почти долг, по крайней мере благородный протест. «Ну как развитому убийце не убить, если ему денег надо!». Но это лишь ягодки. Русский бог уже спасовал пред «дешевкой». Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, а на судах: «двести розог, или тащи ведро». О, дайте взрасти поколению! Жаль только, что некогда ждать, а то пусть бы они еще попьянее стали! Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идет…}}
 
{{Q|Мы провозгласим разрушение…}}
 
{{Q|…женщина никогда ''вполне'' не раскается…}}
 
====Глава 8====
{{Q|— Слушайте, Ставрогин: горы сравнять — хорошая мысль, не смешная. Я за Шигалева! Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостает: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Всё к одному знаменателю, полное равенство. «Мы научились ремеслу, и мы честные люди, нам не надо ничего другого» — вот недавний ответ английских рабочих. Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов шигалевщина.
— Себя вы исключаете? — сорвалось опять у Ставрогина.
— И вас. Знаете ли, я думал отдать мир папе. Пусть он выйдет пеш и бос и покажется черни: «Вот, дескать, до чего меня довели!» — и всё повалит за ним, даже войско. Папа вверху, мы кругом, а под нами шигалевщина. Надо только, чтобы с папой Internationale согласилась; так и будет. А старикашка согласится мигом. Да другого ему и выхода нет, вот помяните мое слово, ха-ха-ха, глупо?|Комментарий=глава 8}}
 
{{Q|— Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идёт…}}
====Глава 1====
{{Q|... [[страх]] к [[враг]]у уничтожает и злобу к нему.|Комментарий=I}}
 
{{Q|— У {{comment|него|Шигалева}} [[тоталитаризм|каждый член общества смотрит один за другим]] и обязан [[донос]]ом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят.}}
{{Q|— ... настоящая [[правда]] всегда не правдоподобна.|Комментарий=I}}
 
{{Q|— Мы сделаем такую смуту, что всё поедет с основ. <…> Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь — вот чего надо! <…> Мы провозгласим разрушение… почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна! Но надо, надо косточки поразмять. Мы пустим пожары… Мы пустим легенды… Тут каждая [[ВКП(б)|шелудивая «кучка»]] пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да ещё за честь благодарны останутся. Ну-с, и начнётся смута! Раскачка такая пойдёт, какой ещё мир не видал… [[гражданская война в России|Затуманится Русь, заплачет земля]] по старым богам…}}
{{Q|— Ничего нет хитрее, как собственное [[лицо]]...|Комментарий=III}}
 
{{Q|— Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостаёт: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Всё к одному знаменателю, полное равенство. «Мы научились ремеслу, и мы честные люди, нам не надо ничего другого» — вот недавний ответ английских рабочих. Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов шигалевщина.}}
{{Q|— ... ведь [[wikt:en:silence is golden|молчать — большой талант]]...|Комментарий=III}}
 
{{Q|Наши не те только, которые режут и жгут да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают. Я без дисциплины ничего не понимаю. Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха! Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! С другой стороны, послушание школьников и дурачков достигло высшей черты; у наставников раздавлен пузырь с жёлчью; везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный… Знаете ли, знаете ли, сколько мы одними готовыми идейками возьмем? Я поехал — свирепствовал тезис Littré, что преступление есть помешательство; приезжаю — и уже преступление не помешательство, а именно здравый-то смысл и есть, почти долг, по крайней мере благородный протест. «Ну как развитому убийце не убить, если ему денег надо!». Но это лишь ягодки. Русский бог уже спасовал пред «дешевкой». Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, а на судах: «двести розог, или тащи ведро». О, дайте взрасти поколению! Жаль только, что некогда ждать, а то пусть бы они ещё попьянее стали! Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идет…}}
{{Q|— Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперёд на стуле, сверкая [[взгляд]]ом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно не примечая этого сам), — знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный [[народ]] «богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова… Знаете ли вы, кто этот народ и как ему имя?
— По вашему приёму я необходимо должен заключить, и, кажется, как можно скорее, что это народ русский…
— И вы уже смеётесь, о, племя! — рванулся было Шатов.|Комментарий=VII}}
 
===Часть третья===
{{Q|— Ни один [[народ]], — начал [Шатов], как бы читая по строкам и в то же время продолжая грозно смотреть на Ставрогина, — ни один народ ещё не устраивался на началах [[наука|науки]] и [[разум]]а; не было ни разу такого примера, разве на одну минуту, по глупости. [[Социализм]] по существу своему уже должен быть [[атеизм]]ом, ибо именно провозгласил, с самой первой строки, что он установление атеистическое и намерен устроиться на началах науки и разума исключительно. [[Разум]] и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную; так и будут исполнять до конца веков. Народы слагаются и движутся силой иною, повелевающею и господствующею, но происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Эта сила есть сила неутолимого желания дойти до конца и в то же время конец отрицающая. Это есть сила беспрерывного и неустанного подтверждения своего бытия и отрицания [[смерть|смерти]]. Дух жизни, как говорит писание, «реки воды живой», иссякновением которых так угрожает Апокалипсис. Начало эстетическое, как говорят философы, начало нравственное, как отожествляют они же. «Искание бога», как называю я всего проще. Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание бога, бога своего, непременно собственного, и вера в него как в единого истинного. [[Бог]] есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда ещё не было, чтоб у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог. Никогда ещё не было народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа своё собственное понятие о зле и добре и своё собственное [[зло]] и [[добро]]. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы, и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать. Никогда разум не в силах был определить зло и добро, или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал; наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких ещё не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым все преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему. <…> Народ — это тело божие. Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из мира всех остальных богов. Так веровали все с начала веков, все великие народы по крайней мере, все сколько-нибудь отмеченные, все стоявшие во главе человечества. Против факта идти нельзя. [[Евреи]] жили лишь для того, чтобы дождаться бога истинного, и оставили миру бога истинного. [[Греки]] боготворили природу и завещали миру свою религию, то-есть философию и искусство. Рим обоготворил народ в государстве и завещал народам государство. [[Франция]] в продолжение всей своей длинной истории была одним лишь воплощением и развитием идеи римского бога, и если сбросила наконец в бездну своего римского бога и ударилась в атеизм, который называется у них покамест социализмом, то единственно потому лишь, что атеизм все-таки здоровее римского католичества. Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестаёт быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ. Истинный великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве, или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою. Кто теряет эту веру, тот уже не народ. Но истина одна, а, стало быть, только единый из народов и может иметь бога истинного, хотя бы остальные народы и имели своих особых и великих богов…|Комментарий=VII}}
 
{{Q|… непомерно веселит русского человека всякая общественная скандальная суматоха.|Комментарий=глава 1, I}}
{{Q|…вы веровали, что римский [[католицизм]] уже не есть [[христианство]]; вы утверждали, что [[Рим]] провозгласил Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и что, возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир. Вы именно указывали, что если мучается Франция, то единственно по вине католичества, ибо отвергла смрадного бога римского, а нового не сыскала.|Комментарий=VII}}
 
{{Q|— … если бы математически доказали вам, что [[истина]] вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной…|Комментарий=VII}}
 
===Часть третья===
{{Q|— А я объявляю, — в последней степени азарта провизжал Степан Трофимович, — <…> что [[Шекспир]] и [[Рафаэль Санти|Рафаэль]] — выше освобождения крестьян, выше народности, выше социализма, выше юного поколения, выше химии, выше почти всего человечества, ибо они уже плод, настоящий плод всего человечества и, может быть, высший плод, какой только может быть! Форма красоты уже достигнутая, без достижения которой я, может, и жить-то не соглашусь...|Комментарий=глава 1; комментарий [[Илья Захарович Серман|Ильи Сермана]] («[[Стихи капитана Лебядкина и поэзия XX века]]», 1981): «Степан Трофимович <…> объявляет войну [[утилитаризм|эстетическому нигилизму]] 1860-х годов<ref name="т7">Примечания // Ф. М. Достоевский. Собр. соч. в 15 томах. Т. 7. — Л.: Наука, 1990.</ref> <…>, это одно из самых глубоких убеждений самого Достоевского, одно из основных положений его эстетики.»}}
 
{{Q|А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до тех пор так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать.|Комментарий=глава 1, I}}
{{Q|Увы, бедной женщине так хотелось быть ещё обманутою!|Комментарий=глава 2; возможно, трюизм}}
 
{{Q|В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых «передовых» говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но всё же с определённою более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается.|Комментарий=глава 1, I}}
{{Q|непомерно веселит русского человека всякая общественная скандальная суматоха.}}
 
{{Q|Нет, эта демократическая сволочь с своими пятерками — плохая опора; тут нужна одна великолепная, кумирная, деспотическая воля, опирающаяся на нечто не случайное и вне стоящее… Тогда и пятерки подожмут хвосты повиновения и с подобострастием пригодятся при случае.|Комментарий=глава 1, II}}
{{Q|Большой огонь по ночам всегда производит впечатление раздражающее и веселящее; на этом основаны фейрверки; но там огни располагаются по изящным, правильным очертаниям и, при полной своей безопасности, производят впечатление игривое и легкое, как после бокала шампанского.}}
 
{{Q|…бесчестилась Россия всенародно, публично, и разве можно было не реветь от восторга?|Комментарий=глава 1, IV}}
{{Q|наглядная действительность всегда имеет в себе нечто потрясающее.}}
 
{{Q|— А я объявляю, — в последней степени азарта провизжал Степан Трофимович, — <…> что [[Шекспир]] и [[Рафаэль Санти|Рафаэль]] — выше освобождения крестьян, выше народности, выше социализма, выше юного поколения, выше химии, выше почти всего человечества, ибо они уже плод, настоящий плод всего человечества и, может быть, высший плод, какой только может быть! Форма красоты уже достигнутая, без достижения которой я, может, и жить-то не соглашусь…|Комментарий=глава 1, IV; комментарий [[Илья Захарович Серман|Ильи Сермана]] («[[Стихи капитана Лебядкина и поэзия XX века]]», 1981): «Степан Трофимович <…> объявляет войну [[утилитаризм|эстетическому нигилизму]] 1860-х годов<ref name="т7">Примечания // Ф. М. Достоевский. Собр. соч. в 15 томах. Т. 7. — Л.: Наука, 1990.</ref> <…>, это одно из самых глубоких убеждений самого Достоевского, одно из основных положений его эстетики.»}}
{{Q|Переплет же означает уже и уважение к книге, означает, что он не только читать полюбил, но и за дело признал.}}
 
{{Q|Увы, бедной женщине так хотелось быть ещё обманутою!|Комментарий=глава 2, II; возможно, трюизм}}
{{Q|Страх есть проклятие человека...}}
 
{{Q|Большой [[огонь]] по ночам всегда производит впечатление раздражающее и веселящее; на этом основаны [[фейрверк]]и; но там огни располагаются по изящным, правильным очертаниям и, при полной своей безопасности, производят впечатление игривое и лёгкое, как после бокала шампанского.|Комментарий=глава 2, IV}}
{{Q|Попросите простолюдина что-нибудь для вас сделать, и он вам, если может и хочет, услужит старательно и радушно; но попросите его сходить за водочкой — и обыкновенное спокойное радушие переходит вдруг в какую-то торопливую, радостную услужливость, почти в родственную о вас заботливость. Идущий за водкой, — хотя будете пить только вы, а не он, и он знает это заранее, — все равно ощущает как бы некоторую часть вашего будущего удовлетворения...}}
 
{{Q|— … наглядная действительность всегда имеет в себе нечто потрясающее.|Комментарий=глава 2, IV}}
{{Q|Всего труднее, в жизни жить и не лгать... и... и собственной лжи не верить, да, да, вот это именно!}}
 
{{Q|… вы сами, вначале и потом ещё раз, весьма красноречиво, — хотя и слишком теоретически, — развивали картину России, покрытой бесконечною сетью узлов. С своей стороны, каждая из действующих кучек, делая прозелитов и распространяясь боковыми отделениями в бесконечность, имеет в задаче систематическою обличительною пропагандой беспрерывно ронять значение местной власти, произвести в селениях недоумение, зародить цинизм и скандалы, полное безверие во что бы то ни было, жажду лучшего и, наконец, действуя пожарами, как средством народным по преимуществу, ввергнуть страну, в предписанный момент, если надо, даже в отчаяние.|Автор=Шигалев|Комментарий=глава 4, I}}
{{Q|— В наше греховное время, — плавно начал священник, с чашкой чая в руках, — вера во всевышнего есть единственное прибежище рода человеческого во всех скорбях и испытаниях жизни, равно как в уповании вечного блаженства, обетованного праведникам.}}
 
{{Q|Переплёт же означает уже и уважение к книге, означает, что он не только читать полюбил, но и за дело признал.|Комментарий=глава 5, II}}
{{Q|— Каждая минута, каждое мгновение жизни должны быть блаженством человеку... должны, непременно должны! Это обязанность самого человека так устроить; это его закон — скрытый, но существующий непременно...}}
 
{{Q|— … и сердится, бедная, зачем не похожа Россия на их иностранные мечтаньица!|Комментарий=глава 5, II}}
{{Q|В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых «передовых» говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но всё же с определенною более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается.}}
 
{{Q|— … [[w:лишний человек|лишним людям]] не надо бы родиться. Сначала перекуйте так всё, чтоб они не были лишние, а потом и родите их.|Комментарий=глава 5, VI}}
{{Q|А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до тех пор так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать.}}
 
{{Q|Весь ваш шаг пока в том, чтобы всё рушилось: и государство и его нравственность. Останемся только мы, заранее предназначившие себя для приема власти: умных приобщим к себе, а на глупцах поедем верхом.|Комментарий=глава 6, I }}
{{Q|…бесчестилась Россия всенародно, публично, и разве можно было не реветь от восторга?}}
 
{{Q|— Страх есть проклятие человека…|Комментарий=глава 6, II}}
{{Q|Нет, эта демократическая сволочь с своими пятерками — плохая опора; тут нужна одна великолепная, кумирная, деспотическая воля, опирающаяся на нечто не случайное и вне стоящее… Тогда и пятерки подожмут хвосты повиновения и с подобострастием пригодятся при случае.}}
 
{{Q|Попросите простолюдина что-нибудь для вас сделать, и он вам, если может и хочет, услужит старательно и радушно; но попросите его сходить за водочкой — и обыкновенное спокойное радушие переходит вдруг в какую-то торопливую, радостную услужливость, почти в родственную о вас заботливость. Идущий за водкой, — хотя будете пить только вы, а не он, и он знает это заранее, — все равно ощущает как бы некоторую часть вашего будущего удовлетворения…|Комментарий=глава 7, I }}
{{Q|…вы сами, вначале и потом ещё раз, весьма красноречиво, — хотя и слишком теоретически, — развивали картину России, покрытой бесконечною сетью узлов. С своей стороны, каждая из действующих кучек, делая прозелитов и распространяясь боковыми отделениями в бесконечность, имеет в задаче систематическою обличительною пропагандой беспрерывно ронять значение местной власти, произвести в селениях недоумение, зародить цинизм и скандалы, полное безверие во что бы то ни было, жажду лучшего и, наконец, действуя пожарами, как средством народным по преимуществу, ввергнуть страну, в предписанный момент, если надо, даже в отчаяние.}}
 
{{Q|— Всего труднее, в жизни жить и не лгать… и… и собственной лжи не верить, да, да, вот это именно!|Комментарий=глава 7, II}}
{{Q|…и сердится, бедная, зачем не похожа Россия на их иностранные мечтаньица!}}
 
{{Q|— В наше греховное время, — плавно начал священник, <…> — вера во всевышнего есть единственное прибежище рода человеческого во всех скорбях и испытаниях жизни, равно как в уповании вечного блаженства, обетованного праведникам.|Комментарий=глава 7, III}}
{{Q|…лишним людям не надо бы родиться. Сначала перекуйте так всё, чтоб они не были лишние, а потом и родите их.}}
 
{{Q|— Каждая минута, каждое мгновение жизни должны быть блаженством человеку… должны, непременно должны! Это обязанность самого человека так устроить; это его закон — скрытый, но существующий непременно…|Комментарий=глава 7, III}}
{{Q|Весь ваш шаг пока в том, чтобы всё рушилось: и государство и его нравственность. Останемся только мы, заранее предназначившие себя для приема власти: умных приобщим к себе, а на глупцах поедем верхом.}}
 
{{Q|Одна уже всегдашняя мысль о том, что существует нечто безмерно справедливейшее и счастливейшее, чем я, уже наполняет и меня всего безмерным умилением и — славой, — о, кто бы я ни был, что бы ни сделал! Человеку гораздо необходимее собственного счастья знать и каждое мгновение веровать в то, что есть где-то уже совершенное и спокойное счастье, для всех и для всего… Весь закон бытия человеческого лишь в том, чтобы человек всегда мог преклониться пред безмерно великим. Если лишить людей безмерно великого, то не станут они жить и умрут в отчаянии. Безмерное и бесконечное так же необходимо человеку, как и та малая планета, на которой он обитает… Друзья мои, все, все: да здравствует Великая Мысль! Вечная, безмерная Мысль! Всякому человеку, кто бы он ни был, необходимо преклониться пред тем, что есть Великая Мысль. Даже самому глупому человеку необходимо хотя бы нечто великое.|Комментарий=глава 7, III}}
 
{{Q|Для систематического потрясения основ, для систематического разложения общества и всех начал; для того, чтобы всех обескуражить и изо всего сделать кашу и расшатавшееся таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое и неверующее, но с бесконечною жаждой какой-нибудь руководящей мысли и самосохранения, — вдруг взять в свои руки, подняв знамя бунта и опираясь на целую сеть пятерок, тем временем действовавших, вербовавших и изыскивавших практически все приемы и все слабые места, за которые можно ухватиться.|Комментарий=глава 8}}
 
=== Приложение ===
{{Q|Я поскорее закрыл опять [[глаза]], как бы жаждая возвратить миновавший [[сон]], но вдруг как бы среди яркого-яркого света я увидел какую-то крошечную точку. Она принимала какой-то образ, и вдруг мне явственно представился крошечный красненький [[паук|паучок]]. Мне сразу припомнился он на листке [[герань|герани]], когда так же лились косые лучи заходящего солнца. Что-то как будто вонзилось в меня, я приподнялся и сел на постель… (Вот всё как это тогда случилось!)|Автор=глава 9, «У Тихона»II}}
 
== Цитаты о романе ==
{{Q|Бесы» — роман о русских террористах, замышляющих и фактически убивающих одного из своих товарищей. Левая критика объявила его[роман] реакционным произведением. Но вместе с тем в романе видели глубокое проникновение в характеры людей, сбитых с толку собственными идеями, которые завели их в трясину, где они и погибли. <…>
Унижение человеческого достоинства — излюбленная тема Достоевского — годится скорее для фарса, а не драмы. Не обладая настоящим чувством юмора, Достоевский с трудом удерживается от самой обыкновенной пошлости, притом ужасно многословной. <…>
Волею автора, который с жаром драматурга выстраивает кульминацию, гостей к Варваре Петровне набилось несметное множество. Здесь все персонажи «Бесов», в том числе и двое, только что прибывшие из-за границы. Какой невероятный вздор, но вздор грандиозный, достигший своего пика, со вспышками гениальных озарений, освещающих весь этот мрачный и безумный [[фарс]]!