Цитаты о Ярославе Гашеке: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки
Нет описания правки
Строка 3:
== Цитаты ==
<!--хронологически-->
{{Q|Ярослав Гашек не академически утончённый юморист, избегающий шумного политического и социального кипения своего времени, но человек наипрогрессивнейших идей, который реализует свои идеи и в литературном творчестве. Поэтому он так преследует неумолимой, безжалостной сатирой обывательщину, обскурантизм и лицемерие, где бы с ними ни встречался. Поэтому его замечательно меткие карикатуры отличаются превосходством перед другими в актуальности и острой жизненности.<ref>Literárni rozhledy., 1913., č. 8., s. 115.</ref><ref>Н. П. Еланский. Ярослав Гашек. — М.: Просвещение, 1980. — 111 с. — Тираж 194000 экз.</ref>{{rp|с.24}}}}
 
{{Q|По-русски он говорил не вполне хорошо, но с остротами, в стиле русского народного юмора.<ref>Карл Крейбих. — С. 101.</ref><ref name="мш">Ярослав Гашек (1958) // Мариэтта Шагинян. Зарубежные письма. 4-е изд. — М.: Советский писатель, 1977.</ref>|Автор=один русский коммунист, встретившийся с Гашеком в теплушке по пути в Красноярск в 1919<ref name="мш"/>}}
 
{{Q|Давно пора кому-то заступиться за Гашека и очистить память о нём от болтовни его трактирных друзей. Давайте перестанем делать шута из этого автора, единственного подлинно чешского юмориста нашего столетия. Гашек принадлежит литературе и читателям, а не тем несостоявшимся журналистам и литераторам, которые строят на немнём своесвоё торгашеское существование, залезают, словно вши, в его шубу и творят легенды о нём — не для того, чтобы его возвысить, в чём, впрочем, он и не нуждается, а для того, чтобы удовлетворить свои паразитические аппетиты.<ref>Pondělí noviny, 1924, 6. říjen.</ref><ref name="шзм"/>{{rp|с.169}}<ref name="гс">[[w:cs:Zdeněk Hoření|З. Горжени]]. Ярослав Гашек — журналист / перевод Г. Устинова. — М.: Радуга, 1983. — глава «Сражение за Ярослава Гашека».</ref>|Автор=[[w:Гора, Йозеф|Йозеф Гора]], 1924}}
 
{{Q|Уже [с 1901 года] Гашек проявлял революционные наклонности. Где бы ни происходила какая-нибудь демонстрация, в ней обязательно участвовал Ярда. <…> Среди демонстрантов всегда был в первых рядах, ничего не боялся и уже тогда умел, когда нужно, всё превращать в весёлую шутку. ЧащеЛюбой всегодругой онпоплатился такимбы образомтюрьмой дурачилза полицию.сотую долю того, что позволял себе Гашек в осмеянии полиции, армии, бюрократии, всего австрийского, Иа ему удавалосьвсё всегдасходило благополучнос отделаться:рук<ref name="н97"/>{{rp|с.31}}
. когдаЕсли он попадал в участок, то на допросе отвечал так, что все покатывались со смеху и отпускали его.<ref>L. Hajek, Z mých vzpomínek na Jaroslava Haška, autora «Dobrého vojáka Švejka» a výborného českého humoristy, Praha, 1925, s. 12.</ref><ref>Еланский Н. П. Ярослав Гашек в революционной 1960России. — С. 11-12 (Введение).</ref>|Автор=Ладислав Гаек<ref>Ladislav Hájek Domažlický — друг Гашека, журналист и редактор.</ref>, 1925}}
 
{{Q|Любая лирическая звезда десятой величины восходит из безвестности на просторное небо чешской литературы — только луноликой физиономии бравого солдата Швейка там не увидишь. О Гашеке молчат, словно о заблудшем сыне в порядочной семье. <…> Но ведь Гашек — один из самых искусных чешских юмористов, масштабность его юмора исключительна.<ref>Rudé právo, 4. října 1925</ref><ref name="гс"/>|Автор=[[Юлиус Фучик]], «Зачатие бравого солдата Швейка», 1925}}
Строка 16 ⟶ 17 :
 
{{Q|Он был больше сатириком, чем юмористом. Он не смеялся, а осмеивал. Его рассказы часто имели очень горький осадок: он высмеивал в них собственную боль и скорбь…
Его улыбка не была улыбкой наивного добрячка, который смеетсясмеётся, потому что ему весело. Его улыбка говорила: «Смеюсь, чтобы не плакать».
<…> ради своего искусства он опускался до уровня своих героев, чтобы постичь их отношение к людям и вещам. Он принёс в жертву себя, мать, жену, ребёнка, друзей — положил всё, что имел, на алтарь правды…<ref>Haškova pravda (Drobné příběhy), Havlíčkův Brod, 1960, ssправды. 121, 134.</ref><ref name="во">Востокова С. Ярослав Гашек. Биографический очерк. — М.: Художественная литература, 1964. — 184 с. — Тираж 10000 экз.</ref>{{rp|с.19-20}}|Автор=[[w:Гашекова, Ярмила|Ярмила Гашекова]]}}<…>
Найдя человека, представляющего собой интересный тип, он становился трудолюбивым муравьём. Слушал, выспрашивал, располагал к себе, дразнил и ранил, чтобы узнать, как поведут себя в разных ситуациях люди разного склада. У Гашека было мало настоящих друзей, но он познал сотни человеческих типов, и каждый считал его своим другом.<ref>Haškova pravda (Drobné příběhy), Havlíčkův Brod, 1960, ss. 121, 134.</ref><ref name="н83">Никольский С. В. Ярослав Гашек // Ярослав Гашек. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 1. Рассказы, бытовые юморески 1901-1908 гг. — М.: Художественная литература, 1983. — С. 7, 9, 12.</ref>|Автор=[[w:Гашекова, Ярмила|Ярмила Гашекова]], 1923<ref name="н97"/>{{rp|с.152}}}}
 
{{Q|Гашек не переносил, чтоб кто-нибудь заглядывал в его мысли. Он даже не позволял о них догадываться. Ему хотелось, чтоб все считали его Швейком.<ref>Карл Крейбих. — С. 96.</ref><ref name="мш"/>|Автор=[[w:cs:Franta Sauer|Франта Зауэр]]}}
Строка 25 ⟶ 27 :
{{Q|Приезд Гашека всколыхнул пражскую общественность. Каждый, кто знал его лично или хотя бы по рассказам, хотел с ним встретиться. Одни — чтобы сердечно поприветствовать его, другие — чтобы рассчитаться с ним за «предательство», которое он совершил по отношению к чехословацким легионам, перейдя в стан большевиков, а также за жестокость, с какой он будто бы относился к легионерам и другим людям. О гашековских преступлениях ходили самые фантастичные истории...
Гашека сразу превратили в первого и самого крупного предателя Чехословакии. Ему было предъявлено обвинение в убийстве тысяч и тысяч чехов и словаков, которых он посылал на казнь. <…>
Никто из «патриотов» не мог простить Гашеку, что он, чешский писатель, стал большевиком. Это был его главный грех, который породил все остальные.<ref>LоngеnLongen Emil Artur. Jaroslav Hašek. Praha, 1947, ss. 132-133.</ref><ref>З. Горжени. — 1983. — глава «Снова в Праге».</ref>|Автор=[[w:cs:Emil Artur Longen|Эмиль Лонген]], «Ярослав Гашек», 1928}}
 
{{Q|Гашек не только вышел на улицу, он на улице жил, он творил на улице. Рассказывая, он внимательно слушал и наблюдал за реакцией своих приятелей, желая уловить эффект, благодаря которому будет «сделан» рассказ. Этот изначальный — а может быть, и подлинный — творческий процесс протекал в трактирном разговоре, в беседах с простыми людьми, ставшими героями его рассказов. Разговаривать с такой аудиторией Гашек мог только их языком, языком улицы, пражским арго, и говорить для Гашека означало то же, что и писать. <…> Литература была у него в прямой функциональной зависимости от жизни и в техническом смысле являлась особой формой фиксации устной словесности.<ref>Революция и культура. — М., 1929.</ref><ref name="шзм"/>{{rp|с.167}}|Автор=М. Скачков, 1929}}
Строка 45 ⟶ 47 :
{{Q|Я вижу Гашека-человека таким, каким я его знал. Доброго, тёплого, чей юмор был проявлением доброй любви к людям. И в романе я вижу его таким же. Но признаюсь, что больше люблю его короткие рассказы. В них характер Гашека сказался полнее всего. Швейк появился потом как проекция этого отношения на великие события мировой войны. В рассказах больше любви к улыбчивому человеку, чем ненависти к властям. Наверное, тут надо искать источник его мощного позитивного влияния, в этом — его революционное воздействие. Человек для него — всё, а форма — ничто.<ref name="д35"/><ref name="шзм189"/>|Автор=[[w:Неедлы, Зденек|Зденек Неедлы]], 1935}}
 
{{Q|… юмор отнюдь не приправа, что это определённое и фундаментальное видение мира. Гашек владел юмором. Гашек был человеком, который видел мир. Многие другие о нём только пишут.<ref name="д35"/><ref>Jaroslav Hašek mezi svými. Havlíčkův Brod, 1959, s. 14.</ref><ref>З. Горжени. — 1983. — «Ярослав Гашек — журналист?»</ref><ref name="н83"/>|Автор=[[Карел Чапек]], 1935}}
 
{{Q|Его жизнь можно считать более выдающимся юмористическим творением, чем его творчество.<ref name="ом">О. Малевич. Послужной список Йозефа Швейка // Ярослав Гашек. Похождения бравого солдата Швейка. — М.: Художественная литература, 1967. — 5-24. — Серия: Библиотека всемирной литературы. Серия третья: Литература XX века).</ref>|Автор=[[w:Eduard Bass|Эдуард Басс]]}}
Строка 51 ⟶ 53 :
{{Q|Ни теперь, ни прежде никто в мировой литературе не был столь щедро наделен юмором, как Ярослав Гашек.<ref>Пытлик Р. Гашек: Документальное повествование. — С. 287.</ref>|Автор=[[w:Киш, Эгон Эрвин|Эгон Киш]]}}
 
{{Q|... этот человек на веранде кабачка «У новой Праги» начинал рассказывать какую-нибудь историю, в выдумке никто не мог с ним сравняться. Тогда рассказывались истории без ладу и складу, всяк, кто сидел за столом, должен был добавить свою главу. Гашек обычно начинал, потом кто-то развивал его выдумку, а затем всё превращалось в общий трёп. Трёпом всё это было уже с первых слов, но <…> Гашек уже в самом начале выкрадывал из корзины фантазии всё без остатка, не оставляя другим ни огрызка. Гашек был лёгкий человек, а мы — тугодумы.<ref name="шзм"/>{{rp|с.85}}|Автор=[[w:en:Jiří Mahen|Иржи Маген]], письмо В.Вацлаву Менгеру}}
 
{{Q|Гашека как-то невозможно было понять — слишком часто он скрывался, пропадал, и <…> приятелем в обычном тогдашнем понимании он никогда, собственно, не был. Гашек был скорее домовым, который исчезал за печной трубой, едва вы заводили с ним разговор. Кроме того, он постоянно был полон всяких выдумок и затей и без промедления отдавался им.<ref>R. Pytlík. Toulavé house. Praha, 1971, s. 121-122 (глава «Миссионерское странствие»).</ref><ref name="н97"/>{{rp|с.29}}<!--в ЖЗЛ, похоже, неточно-->|Автор=Иржи Маген}}
{{Q|Я познакомился с Ярославом Гашеком в 1907 году. <…> Напрасно я искал обычные черты сатирика: вместо хищного носа, тонких губ, ехидного взгляда я увидел круглое, полудетское лицо. Гашек больше походил на сынка из хорошей семьи, который не слишком любит ломать себе голову над разными проблемами. Безбородая, простодушная физиономия, искренние глаза — всё напоминало скорее бесхитростного первоклассника, а не гениального сатирика. Но стоило Гашеку заговорить — и впечатление сразу менялось.|Комментарий=перевод: В. Чешихина<ref>Ярослав Гашек. Избранное в двух томах. Том 2 (Библиотека Огонёк). — М., 1958. — С. 446.</ref>|Автор=[[Йозеф Лада]], «Хроника моей жизни»<ref name="во"/>{{rp|с.13}} (Kronika mého života, гл. «Как я иллюстрировал Швейка»), 1954 (3-е изд.)}}
 
{{Q|Я познакомился с Ярославом Гашеком в 1907 году. <…> Напрасно я искал обычные черты сатирика: вместо хищного носа, тонких губ, ехидного взгляда я увидел круглое, полудетское лицо. Гашек больше походил на сынка из хорошей семьи, который не слишком любит ломать себе голову над разными проблемами. Безбородая, простодушная физиономия, искренние глаза — всё напоминало скорее бесхитростного первоклассника, а не гениального сатирика. Но стоило Гашеку заговорить — и впечатление сразу менялось.|Комментарий=перевод: В. В. Чешихина<ref>Ярослав Гашек. Избранное в двух томах. Том 2 (Библиотека Огонёк). — М., 1958. — С. 446.</ref>|Автор=[[Йозеф Лада]], «Хроника моей жизни»<ref name="во"/>{{rp|с.13}} (Kronika mého života, гл. «Как я иллюстрировал Швейка»), 1954 (3-е изд.)}}
 
{{Q|Писал Гашек легко и свободно. Свои юморески он мог создавать, как говорится, в присутствии заказчика и притом где угодно: в трамвае, в трактире, в кафе, как бы шумно там ни было. Да ещё демонстрировал чудеса литературной эквилибристики. Один раз в кафе «Унион» он писал какую-то юмореску, и любой из сидевших там, заплатив десять крейцеров, мог придумать произвольное имя, а Гашек умудрялся вставить его в следующую же фразу, не нарушая естественного развития фабулы.<ref>З. Горжени. — 1983. — «Вторжение Ярослава Гашека в чешскую журналистику».</ref>
Строка 65 ⟶ 69 :
{{Q|Одним из путей, которые напрашивались совершенно естественно молодым художникам в условиях всеобщего кризиса и переоценки политических и моральных ценностей было стихийное стремление к естественной жизни, как её видят или как её себе представляют, и поэтическое прославление этой жизни, которое у многих с самого начала (у Гашека постепенно) переходит в индивидуалистический окрашенный в анархистские тона протест против общества ([[w:Шрамек, Франя|Шрамек]], [[w:Нейман, Станислав Костка|Нейман]], [[w:cs:František Gellner|Гельнер]] и др.). Специфика этого художественного жеста — в недоверии к какой бы то ни было общественной программе или организации; дело всё в свободной личности, преодолевающей упадочничество, разочарование, скепсис конца столетия. Это взгляд на жизнь, с точки зрения индивидуума (прогрессивного интеллигента), ещё общественно не прозревшего, но однако уже высматривающего в гой или иной мере и тем или другим способом новый социальный и художественный выход. <…>
Гашек обращается к народной среде не потому, что в ней уж видел реальные или идеальные свойства, которые он бы выражал как полемический вызов и образец национальной современности, или чтобы подвергал (с тем же намерением) критическому анализу, но потому, что посредством её выражал своё представление о вольной не ограниченной ничем жизни, которое составляет особенное содержание его художественной манеры. Особенный упор делается здесь на исключительные фигуры, ситуации и детали<ref>Еланский (1960) считал это утверждение сомнительным.</ref>, на заднем же плане выявляется противоречие между личностью и обществом, специфическое восприятие которого становится краеугольным камнем художественной правдивости нового поколения.
<…> Прославление вольной жизни проявляется у него менее субъективным романтическим жестом, более реалистически вещественной внимательностью к жизни простого человека...<ref>Česká literatura, 1957, № 4, s. 441-447.</ref><ref>Еланский Н. П. Раннее 1960творчество Ярослава Гашека. — глава «Годы учения».</ref>|Автор=[[w:cs:Milan Jankovič|Милан Янкович]], «Отношение к действительности в ранних произведениях Гашека», 1957}}
 
{{Q|Казалось бы, нет жизни более открытой для исследователя, чем жизнь Гашека. Он был всегда на людях. <…>
И всё же, несмотря на такое обилие свидетельств и показаний, мы до сих пор, в сущности, не знаем реального Гашека и не имеем ни одной книги о нём, которую можно было бы назвать монографией, попыткой дать целостный образ его характера, его духовной жизни, его реальных мыслей и чувств.
<…> концепцию, сложившуюся, как мне кажется, в кругах той самой чешской буржуазии, которую Гашек всем своим сердцем и до последнего своего дыхания пламенно ненавидел. По этой концепции, Гашек — «гуляка праздный» (как в своесвоё время любили говорить о [[Моцарт]]е!) — был не только «посетителем кабачков», но и закоренелым мелким буржуа в глубине души. <…>
Прежде всего надо начисто отмести вздорное представление о «гуляке праздном», как совершенно противоположное фактам. <…>
Именно безделье и отрешённость от практики жизни характеризуют то, что можно назвать объективным источником «богемы»; и надо твёрдо сказать, что в этом смысле Ярослав Гашек никогда не был и не мог быть причастен к богеме, подобно тому как не мог он превратиться в мещанина. <…>
Строка 80 ⟶ 84 :
Разработкой литературного наследия Гашека занимаются главным образом журналисты. <…>
Ненависть к немцам-угнетателям у Гашека отнюдь не развилась в шовинистическую неприязнь к немецкому народу, в чём совершенно несправедливо упрекали его некоторые литературоведы. В тех случаях, когда он сталкивался с такими немцами, которые не принимали никакого участия в угнетении его народа <…> он рисует их без малейшего предубеждения, наоборот, с большой теплотой и симпатией. <…>
Только среди его ранних юмористических произведений встречаются отмеченные безоблачным ясным комизмом.<ref>Еланский Н. П. — 1960. — Предисловие и глава «Годы учения».</ref>|Автор=Николай Еланский, «Раннее творчество Ярослава Гашека», 1960}}
 
* см. Николай Еланский, [[Ярослав Гашек (Еланский)|«Ярослав Гашек»]] (глава I), 1980
Строка 93 ⟶ 97 :
Жизненных впечатлений Гашека хватило бы, наверное, на десяток писателей. <…>
По-видимому, нет ни одной ступеньки государственно-бюрократической иерархии Австро-Венгерской империи, которая не подвергалась бы осмеянию в творчестве Гашека.<ref>С. В. Никольский. Парадоксы сатирика // Пытлик Р. Гашек. — М.: Молодая гвардия, 1977. — Серия: Жизнь замечательных людей (ЖЗЛ). Вып. 13 (574). — С. 5-6. — Тираж 100000 экз.</ref>|Автор=[[Сергей Васильевич Никольский|Сергей Никольский]], «Парадоксы сатирика», 1977}}
 
{{Q|Сатирические произведения Гашека впитали в себя атмосферу враждебно-насмешливого отношения народных масс, плебса, улицы ко всей социальной системе и морали господствующих классов.<ref name="н83"/>|Автор=Сергей Никольский, «Ярослав Гашек», 1982<!--сдано в набор-->}}
 
{{Q|В творчестве Гашека есть что-то исконное, первозданное, уводящее куда-то вдаль, вглубь, чуть ли не к простоте народных сказок, к архетипам.<ref name="н97">С. В. Никольский. История образа Швейка. Новое о Ярославе Гашеке и его герое. — Москва: Индрик, 1997. — 176 с. — (Библиотека Института славяноведения и балканистики РАН). — Тираж 1000 экз. — ISBN 5-85759-049-3.</ref>{{rp|с.11}}|Автор=Сергей Никольский, «История образа Швейка. Новое о Ярославе Гашеке и его герое», 1997}}
 
{{Q|Гашек является нашим живым, действующим союзником в [[пацифизм|борьба за мир и жизнь]] <…>. Он силой своего художественного таланта убедительно доказывает, что совместными <…> антивоенными усилиями люди способны защитить мир, <…> и открыть путь к подлинному мирному сотрудничеству на благо всего человечества.<ref>Ю. Н. Щербаков. Предисловие // Ярослав Гашек. Примеры из жизни. — М.: Прогресс, 1983. — С. 19.</ref>|Автор=[[w:en:Jan Kozák|Ян Козак]], речь на юбилейном вечере Гашека в Москве, 1983}}