Цитаты о Мухаммеде: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Цитаты: +Крымский
→‎Другое: уточнение
Строка 33:
{{Q|Перейдём к Магомету. Если подумать о благе, вытекающем для человека из его религии, то видно, что, во-первых, она вместе с другими более сильными причинами содействовала уничтожению многобожия, затем, что она распространила на громадном протяжении земного шара, и притом в таких областях, которые можно было считать недоступными влиянию общего движения разума, — идею единого Бога и всемирного верования: она таким образом приготовила бесчисленное множество людей к конечным судьбам человеческого рода; поэтому необходимо признать, что, несмотря на дань, которую этот великий человек заплатил своему времени и своей родине, он заслуживает несравненно большего уважения людей, чем толпа бесполезных мудрецов, которые никогда не умели воплотить и использовать ни одного из своих измышлений, а лишь раздробили человеческое существо вместо того, чтобы стремиться к объединению разрозненных элементов его природы.|Автор= [[Пётр Яковлевич Чаадаев]], «[[Философические письма]]», Письмо седьмое.}}
 
{{Q|Мохаммед — основатель мохаммеданской религии. <...> Он был по происхождению корейшит (см.), из рода, быть может, и знатного, но крайне бедного и далеко не могущественного. ...У большинства трезвой, скептической и расчетливой арабской расы, европейские исследователи (Дози, Велльгаузен, Мюллер) склонны вовсе отрицать богопочитание. {{comment|М.|Мухаммед}} во многих отношениях не походил на своих соотечественников. Это был мечтательный, задумчивый человек, крайне нервного темперамента. Обыкновенно он был в меланхолическом настроении, говорил мало. Неприятные запахи были для него невыносимы. Ему было тягостно оставаться в темноте. Когда он бывал болен, то плакал и рыдал как дитя. Воображение он имел живое и поэтическое; в обращении с другими был кроток, нежен и даже вкрадчив до обаяния. Он любил беседовать о религии, охотно вступал в рассуждения по религиозным вопросам с христианами, с евреями, с ханифами. <...> [[w:Ханифы|Ханифы]] произвели на М. наиболее сильное и неотразимое влияние... Подобно ханифам, М. перестал веровать в идолов, но затем пошел далее: он уверовал, что он такой же божественный посланник, о каких рассказывает ветхозаветная [[Библия]] и коих признает [[Евангелие]]. Как появилась в нем такая вера? М. страдал нервной болезнью, которую европейцы прежде принимали за [[w:Эпилепсия|падучую]], а теперь, после исследования медика-арабиста Шпренгера (т. I, гл. 3), признают за мускульную истерию. <...> Люди, страдающие мускульной истерией, очень склонны к само[[обман]]у, склонны считать за истину плод своей [[фантазия|фантазии]], склонны также к видениям, галлюцинациям и экстазам. М. особенно предавался религиозным размышлениям в священные месяцы, когда он, по примеру ханифов, уединялся, вместе со своей семьей, на пустынной, дикой горе Хира, поблизости Мекки. Здесь он в пещере одиноко постился, молился и тосковал; и вот однажды ему представилось, не то во сне, не то наяву, небесное существо (архангел Гавриил, по мнению мусульман), которое велело ему выступить в качестве пророка-проповедника (610). <...> Успех отуманил пророка. В дни гонений это был человек симпатичный, кроткий; в свои откровения он, несомненно, верил, потому что твердо шел навстречу опасностям за свои убеждения... Но с того времени, как этот забитый, загнанный человек внезапно получил силу, мы, наряду с порывами великодушия, сплошь и рядом видим в нем [[тиран]]а, чувственного старика, и, ''быть может'', даже сознательного сочинителя откровений.<ref>[[s:ЭСБЕ/Мохаммед|Мохаммед]] // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.</ref>|Автор=[[Агафангел Ефимович Крымский|Агафангел Крымский]]|Комментарий=Из энциклопедии}}
 
{{Q|Мухаммед не был ни Цезарем, ни Папой. У него никогда не было таких претензий. За его спиной не было их войск. Ни о какой личной охране и речи не было. Он не имел ни жалования, ни определенного материального состояния. Никогда он не жил во дворцах.