Генрих Гейне: различия между версиями

'''Генрих Гейне''' ({{lang-de|Heinrich Heine}}, 1797—1856)  — знаменитый немецкий поэт, публицист и критик.

<br clear="both" />

{{Q|Цитата=Единственная [[красота]], которую я знаю, — это [[здоровье]].|Оригинал=|Комментарий=}}

{{Q|Цитата=Счастливец [[поэт]]! Он видит дубовые леса, таящиеся в жёлуде, беседует с поколениями ещё не родившимися. Они шепчут ему свои тайны; а он рассказывает их потом на народной площади. Но голос его заглушён нуждами дня. Немногие его слушают; никто не понимает его. Ф.&nbsp;Шлегель назвал историка пророком прошедшего; ещё с большей справедливостью можно, кажется, назвать поэта&nbsp;— историком будущего.|Оригинал=Ein wunderliches Sonntagskind ist der Poet; er sieht die Eichenwälder, welche noch in der Eichel schlummern, und er hält Zwiesprache mit den Geschlechtern, die noch nicht geboren sind. Sie wispern ihm ihre Geheimnisse, und er plaudert sie aus auf öffentlichem Markt. Aber seine Stimme verhallt im lauten Getöse der Tagesleidenschaften; wenige hören ihn, keiner versteht ihn. Friedrich Schlegel nannte den Geschichtschreiber einen Propheten, der rückwärts schaue in die Vergangenheit; – man könnte mit größerem Fug von dem Dichter sagen, daß er ein Geschichtschreiber sei, dessen Auge hinausblicke in die Zukunft.|Комментарий=Предисловие, перевод [[Алексей Николаевич Плещеев|А.&nbsp;Н.&nbsp;Плещеева]]}}

{{Q|Цитата=[[Любовь]] к [[свобода|свободе]] — цветок темницы, и только в тюрьме чувствуешь цену свободы.|Оригинал=Die Freiheitsliebe ist eine Kerkerblume, und erst im Gefängnisse fühlt man den Wert der Freiheit.|Комментарий=перевод А.&nbsp;Фёдорова}}

{{Q|Цитата=Некоторые историки утверждают, будто Карл Великий только расширил [[Гамбург]], основали же Гамбург и Альтону финикийцы, и притом как раз в то время, когда погибли Содом и Гоморра. Возможно, что беглецы из этих городов спаслись в устьях Эльбы.|Оригинал=Manche Historiker behaupten, Karl der Große habe Hamburg nur erweitert, die Phönizier aber hätten Hamburg und Altona gegründet, und zwar zu derselben Zeit, als Sodom und Gomorrha zugrunde gingen. Vielleicht haben sich Flüchtlinge aus diesen Städten nach der Mündung der Elbe gerettet.|Комментарий=Глава VI, перевод Е.&nbsp;Лундберга}}

{{Q|Цитата=[[Русские]] — славный народ, и я рад уважать и любить их; но с тех пор, как пала Варшава, последний оплот, отделявший их от нас, они так приблизились к нам, что мне делается страшно.|Оригинал=Die Russen sind ein braves Volk, und ich will sie gern achten und lieben; aber seit dem Falle Warschaus, der letzten Schutzmauer, die uns von ihnen getrennt, sind sie unseren Herzen so nahe gerückt, daß mir angst wird.|Комментарий=Деларош, перевод А.&nbsp;Фёдорова}}

{{Q|Цитата=[[Берлин]] — большой Кревинкель.<ref>''Кревинкель'' ({{lang-de|Krähwinkel}}, дословно — «вороний уголок») — немецкий аналог русского города Глупова.</ref>|Оригинал=Berlin ist ein großes Krähwinkel.|Комментарий=Письмо второе, перевод [[:s:Аркадий Георгиевич Горнфельд|А.&nbsp;Г.&nbsp;Горнфельда]]}}

== «Струэнзее» (»Struensee«Struensee», Trauerspiel in fünf Aufzügen, von Michael Beer, 1828) ==

: ''Рецензия на пьесу М.&nbsp; Бера.''

{{Q|Цитата=Поэты[[Поэт]]ы — не постоянный народ, на них нельзя положится, и лучшие из них часто меняли свои взгляды только из страсти к переменам. В этом смысле философы куда надёжнее, куда больше, чем поэты, придерживаются тех истин, которые некогда высказали; куда более стойко борются за них, ибо сами с трудом извлекли эти истины из глубин своего мышления, в то время как к праздным поэтам они приходят как лёгкий подарок.|Оригинал=Die Dichter sind ein unstätes Volk, man kann sich nicht auf sie verlassen, und die Besten haben oft ihre besseren Meynungen gewechselt, aus eitel Veränderungssucht. In dieser Hinsicht sind die Philosophen weit sicherer, weit mehr als die Dichter lieben sie die Wahrheiten, die sie einmal ausgesprochen, man sieht sie weit ausdauernder dafür kämpfen, denn sie haben selbst mühsam diese Wahrheiten aus der Tiefe des Denkens hervorgedacht, während sie den müßigen Dichtern gewöhnlich wie ein leichtes Geschenk zugekommen sind.|Комментарий=перевод А.&nbsp;Морозова}}

{{Q|Цитата=Никакая [[религия]] больше не в состоянии обуздать похоть маленьких властелинов земли, они безнаказанно глумятся над вами, их кони топчут ваши посевы, и дочери ваши голодают и продают цветущее тело грязному парвеню, все розы этого мира становятся добычей ветренного племени игроков на бирже и привилегированных лакеев, и от высокомерия богатства и власти ничто не защитит вас — кроме смерти и сатиры.|Оригинал=Keine Religion ist mehr imstande, die Lüste der kleinen Erdenherrscher zu zügeln, sie verhöhnen euch ungestraft, und ihre Rosse zertreten eure Saaten, eure Töchter hungern und verkaufen ihre Blüten dem schmutzigen Parvenü, alle Rosen dieser Welt werden die Beute eines windigen Geschlechtes von Stockjobbern und bevorrechteten Lakaien, und vor dem Übermut des Reichtums und der Gewalt schützt euch nichts – als der Tod und die Satire.|Комментарий=перевод А.&nbsp;Морозова}}

== Предисловие к книге «Кальдорф о дворянстве в письмах к графу М. фон Мольтке» (Einleitung zu »«Kahldorf über den Adel in Briefen an den Grafen M. von Moltke«») ==

{{Q|Цитата=[[Художник]] — дитя, о котором народная сказка повествует, будто слёзы его — чистый жемчуг. Ах! Злая мачеха вселенная затем и бьёт так беспощадно бедное дитя, чтобы оно роняло побольше слёз-жемчужин.|Оригинал=Der Künstler ist jenes Kind, wovon das Volksmärchen erzählt, daß seine Tränen lauter Perlen sind. Ach! die böse Stiefmutter, die Welt, schlägt das arme Kind um so unbarmherziger, damit es nur recht viele Perlen weine!|Комментарий=Письмо девятое, перевод А.&nbsp;Фёдорова}}

{{Q|Цитата=[[Женщина]] не знает второй любви, её натура слишком нежна, чтобы дважды пережить страшнейший катаклизм.|Оригинал=Bei dem Weibe gibt es keine zweite Liebe, seine Natur ist zu zart, als daß sie zweimal das furchtbarste Erdbeben des Gemütes überstehen könnte.|Комментарий=Джульетта, перевод [[:w:Лундберг, Евгений Германович|Е.&nbsp;Г.&nbsp;Лундберга]]}}

: ''Предисловие к третьей части «Салонов».''

{{Q|Цитата=Да, [[женщины]] опасны; но я всё же должен заметить, что красивые далеко не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние, играя на себялюбии мужчин и приманивая их лестью, приобретают больше поклонников.|Оригинал=Ja, die Weiber sind gefährlich; aber ich muß doch die Bemerkung hinzufügen, daß die schönen nicht so gefährlich sind als die, welche mehr geistige als körperliche Vorzüge besitzen. Denn jene sind gewohnt, daß ihnen die Männer den Hof machen, während die andern der Eigenliebe der Männer entgegenkommen und durch den Köder der Schmeichelei einen größern Anhang gewinnen als die Schönen.|Комментарий=перевод П.&nbsp;Бернштейн и [[:s:Аркадий Георгиевич Горнфельд|А.&nbsp;Г.&nbsp;Горнфельда]]}}