Вереск: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) м →Вереск в прозе: уточнение |
Финитор (обсуждение | вклад) пожалуй, и тут к месту |
||
Строка 43:
{{Q|Но вдруг мы обратили внимание, что вокруг одного куста [[можжевельник]]а правильным кольцом [[трава]] была притоптана, так же было у следующего куста, ещё и ещё. И на одном кусту [[ягоды]] были так высоки, что простому [[тетерев]]у их бы никогда не достать. И ещё мелькнула догадка: зачем же тетереву крутиться у можжевельника, если он не боится, прикрываясь лиловым вереском, пробраться за [[брусника|брусникой]] на открытую ''<паль>'' к [[журавль|журавлям]]. Нет, это не тетерева танцевали по траве вокруг можжевельников, это [[глухари]] выбрались из болотного леса и остались тут, не смея дальше подняться на открытую паль, где вереск никак их не может укрыть.<ref name="Дневники">''[[Михаил Михайлович Пришвин|М.М.Пришвин]]''. Дневники. 1928-1929. — М.: Русская книга, 2004 г.</ref>|Автор=[[Михаил Михайлович Пришвин|Михаил Пришвин]], «Дневники», 1929}}
{{Q|Боже мой, что было с садом! На клумбах, пышных и многоцветных, как огромные диванные подушки, росла дикая [[трава]] ― что ни день, то гуще и дичее. Непрорубленные и нерасчищенные аллеи превратились в сплошную заросль, ― надо было всё прорубать, чистить, засаживать снова. Здесь пышно распустились чёрные [[лопух]]и, тонкий крепкий вереск, ползкий и живучий, как [[змея]]; злой [[татарник]] с тяжёлыми мохнатыми цветами, нежная, фарфорово-розовая [[повилика]], слегка пахнущая [[миндаль|миндалём]], и ещё какие-то цветы и травы, названий которых я не знал. Но мать ходила среди этого неистового и буйного цветения и качала головой. Конечно, ни её любимым [[тюльпан]]ам, ни [[роза]]м, ни малокровным и прекрасным [[лилия]]м было не под силу победить эту грубую и цепкую траву. Пруд, на котором когда-то, по рассказам, плавали [[лебедь|лебеди]], был тоже заброшен. <...>
Росла здесь ещё сердитая, тоже почти совершенно чёрная [[крапива]], с острыми листьями и жёлтыми нежными серёжками; вереск, издали похожий на канделябры, со всех сторон усаженные разноцветными крохотными свечками, кое-где полыхал ещё несокрушимый грубый татарник с ненатурально красивыми листьями, точно вырезанными из железа, и пушистыми алыми цветами, [[конский щавель]], [[чертополох]] и ещё какие-то травы, такие же буйные, мощные, цепкие и несокрушимые.<ref>''[[w:Домбровский, Юрий Осипович|Домбровский Ю.О.]]'' Собрание сочинений: В 6 томах. Том 2. — М.: Терра, 1992 г.</ref>|Автор=[[w:Домбровский, Юрий Осипович|Юрий Домбровский]], «[[Обезьяна]] приходит за своим черепом», 1958}}
{{Q|Да, мы всегда входили в бор с другой стороны, в эти места обычно не заходили, и мы не в Иришину [[деревня|деревню]] пойдём, а [[хлеб]]ами, полями отправимся к дедку на хутор. Это ведь с его пасеки за взятком сюда в августе [[пчёлы]] летят. ― Начнут брать, когда вереск зацветёт. Тут в [[август]]е, ― говорил Кире брат, ― вереск до того полон [[мёд]]а, что даже брызжет на сапоги, когда по нему идёшь.<ref name="Зуров">''[[:w:Зуров, Леонид Фёдорович|Л.Ф.Зуров]]''. «Иван-да-марья». — М., журнал «Звезда», 2005 г. № 8-9</ref>|Автор=[[:w:Зуров, Леонид Фёдорович|Леонид Зуров]], «Иван-да-марья», 1969}}
| |||