Зона: Записки надзирателя: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Финитор (обсуждение | вклад) м золотистые вензеля + убрал запискоту |
Финитор (обсуждение | вклад) →Цитаты: напутал, затем вот исправил, пардон, мигрень |
||
Строка 10:
* Свобода одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему.
* Запомни, можно спастись от ножа. Можно блокировать топор. Можно отобрать пистолет. Можно всё! Но если можно убежать — беги! Беги, сынок, и не оглядывайся.
{{Q|Обидно думать, что вся эта мерзость ― порождение свободы. Потому что [[свобода]] одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему. Под её лучами одинаково быстро расцветают и [[гладиолус]]ы, и [[марихуана]]… В этой связи я припоминаю одну невероятную лагерную историю. Заключённый Чичеванов, грабитель и [[убийца]], досиживал на особом режиме последние сутки. Назавтра его должны были освободить. За плечами оставалось двадцать лет срока. Я сопровождал его в головной поселок. Мы ехали в автозаке с железным кузовом. Чичеванов, согласно инструкции, помещался в тесной металлической камере. В дверях её было проделано отверстие. Заключённые называют это приспособление: «Я его вижу, а он меня ― нет». Я, согласно той же инструкции, расположился в кузове у борта. В дороге мне показалось нелепым так бдительно охранять Чичеванова. Ведь ему оставалось сидеть несколько часов. Я выпустил его из камеры. Мало того ― затеял с ним приятельскую беседу. Внезапно коварный зек оглушил меня рукояткой [[пистолет]]а. (Как вы догадываетесь ― моего собственного пистолета.) Затем он выпрыгнул на ходу и бежал.<ref name="Собрание" />|Автор=}}
* К утру всегда настроение портится. Особенно если спишь на холодных досках. Да ещё связанный телефонным проводом.
{{Q|Хотя бы на время отключить тормоза себялюбия. Нечто безнадёжно далекое, почти мифическое. Может быть, дополнительный источник света. Какой-то предмет бескорыстной любви. Не слишком искренней, глупой, притворной. Но именно ― любви. Притом, чем безнадежнее [[цель]], тем глубже эмоции. Отсюда ― то безграничное внимание, которым пользуются лагерные женщины. Их, как правило, несколько в зоне. Работают они в административно-хозяйственном секторе, бухгалтерии и медицинской части. Помимо этого, есть жёны офицеров и сверхсрочников, то и дело наведывающиеся в лагерь. Здесь каждую, самую невзрачную, женщину провожают десятки восторженных глаз. Это внимание по-своему [[целомудренность|целомудренно]] и бескорыстно.<ref name="Собрание" />|Автор=}}
{{Q|Он идёт через свалку к изолятору. По уставу мы должны идти вместе. Надзиратели ходят только вдвоём. Недаром капитан Прищепа говорит: «Двое ― это больше, чем Ты и Я. Двое ― это МЫ…» Мы расстаёмся под баскетбольными щитами. Зимней полночью они напоминают виселицы. Как только я исчезну за баками свалки, Рудольф Хедоян вернётся.<ref name="Собрание">''[[Сергей Донатович Довлатов|Сергей Довлатов]]'', Собрание сочинений в 4-х томах. Том 2. — СПб.: «Азбука», 1999 г.</ref>|Автор=}}
{{Q|— Ну и сдохнешь. Ты один против всех. А значит, не прав.
Купцов произнёс медленно, внятно и строго:
— Один всегда прав.}}
{{Q|Он думает ― праздник, так мы и киряем. А у нас, бляха-муха, свой календарь. Есть «[[деньги|капуста]]» ― гудим. А без «капусты» что за праздник?!. И вообще, тормознуться пора. Со Дня Конституции не просыхаем. Так ведь можно ненароком и [[дать дуба|дубаря секануть]]… Давай скорее, я тебя жду… Ну и погодка! [[Дерьмо]] замерзает, рукой приходится отламывать… Алиханов направился к покосившейся будке. [[Снег]] около неё был покрыт золотистыми вензелями. Среди них выделялся каллиграфический росчерк Потапа Якимовича из [[Белоруссия|Белоруссии]]. Через минуту они шли рядом по ледяной тропинке. ― Наступит дембель, ― [[мечта]]л Фидель, ― приеду я в родное [[Запорожье]]. Зайду в нормальный человеческий сортир. Постелю у ног [[газета|газету]] с кроссвордом.
== Источники ==
| |||