Невыносимая лёгкость бытия: различия между версиями

* Крайности  — это границы, за которыми кончается жизнь, и страсть к экстремизму, в искусстве и политике, суть замаскированная жажда смерти.

* Нет никакой возможности проверить, какое решение лучше, ибо нет никакого сравнения. Мы проживаем все разом, впервые и без подготовки. Как если бы актер играл свою роль в спектакле без всякой репетиции. Но чего стоит жизнь, если первая же ее репетиция есть уже сама жизнь? Вот почему жизнь всегда подобна наброску. Но и «набросок» не точное слово, поскольку набросок всегда начертание чего-то, подготовка к той или иной картине, тогда как набросок, каким является наша жизнь,  — набросок к ничему, начертание, так и не воплощенное в картину.<br />Einmal ist keinmal … Единожды  — все равно что никогда. Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь  — это значит, мы не жили вовсе.

* Нам всем нужно, чтобы на нас кто-то смотрел. Нас можно было бы разделить на четыре категории согласно тому, под какого рода взглядом мы хотим жить.<br />Первая категория мечтает о взгляде бесконечного множества анонимных глаз, иными словами  — о взгляде публики…<br />Вторую категорию составляют те, кому жизненно необходимы взгляды многих знакомых глаз…<br />Затем существует третья категория: это те, кому нужно быть на глазах любимого человека…<br />И есть еще четвертая, редчайшая, категория; эти живут под воображаемым взглядом отсутствующих людей. Это мечтатели.

* Кич  — это ширма, прикрывающая смерть. Прежде чем нас предадут забвению, мы будем обращены в кич. Кич  — пересадочная станция между бытием и забвением. Источник кича  — категорическое согласие с бытием.

* Метафора  — опасная вещь. С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь.

* Мы все не допускаем даже мысли, что любовь нашей жизни может быть чем-то легким, лишенным всякого веса; мы полагаем, что наша любовь  — именно то, что должно было быть; что без нее наша жизнь не была бы нашей жизнью.

* Любить  — значит отказаться от силы.