Николай Васильевич Гоголь: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Из писем: +о любви и искусстве
Строка 132:
 
{{Q|...Я принялся за [[Мёртвые души|«Мертвых душ]]», которых было начал в [[Петербург]]е. Всё начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись. <...> Если совершу это творение так, как нуж<но> его совершить, то… какой огромный, какой оригинальный сюжет! Какая разнообразная куча! Вся [[Русь]] явится в нем! Это будет первая моя порядочная вещь, вещь, которая вынесет мое имя.
<...> мнеМне совершенно кажется, как будто я в России: передо мною все наши, наши помещики, наши чиновники, наши офицеры, наши мужики, наши избы, словом вся православная Русь. Мне даже смешно, как подумаю, что я пишу «Мертвых душ» в [[Париж]]е. Еще один Левиафан затевается. Священная дрожь пробирает меня заранее, как подумаю о нем: слышу кое-что из него… божественные вкушу минуты… но… теперь я погружен весь в «Мертвые души». Огромно велико мое творение, и не скоро конец его. Еще восстанут против меня новые сословия и много разных господ; но что ж мне делать! Уже [[судьба]] моя враждовать с моими земляками. ''Терпенье!'' Кто-то незримый пишет передо мною могущественным жезлом. Знаю, что мое имя после меня будет счастливее меня, и потомки тех же земляков моих, может быть, с глазами влажными от слез, произнесут примирение моей тени.|Комментарий=Письмо В. А. Жуковскому. 12 ноября <н. ст. 1836. Париж.>}}
 
{{Q|Если бы вы знали, с какою радостью я бросил [[Швейцария|Швейцарию]] и полетел в мою душеньку, в мою красавицу [[Италия|Италию]]. Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня! Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр — всё это мне снилось. Я проснулся опять на родине...|Комментарий=Письмо В. А. Жуковскому. 30 октября 1837, Рим.}}
Строка 147:
 
{{Q|Притом уже в самой природе моей заключена способность только тогда представлять себе живо мир, когда я удалился от него. Вот почему о России я могу писать только в Риме. Только там она предстоит мне вся, во всей своей громаде.|Комментарий=Письмо П. А. Плетневу 17 марта 1842 г.}}
 
{{Q|Разве всё, что отрывается от земли и земного, не есть уже [[Христос]], разве в [[Любовь|любви]], сколько-нибудь отделившейся от чувственной любви, уже не слышится мелькнувший край божественной одежды Христа? И сие высокое стремление, которым стремятся прекрасные души одна к другой, влюбленные в одни свои божественные качества, а не земные, не есть ли уже стремление ко Христу? «Где вас двое, там есть церковь моя». Или никто не слышит сих божественных слов? Только любовь, рожденная землей и привязанная к земле, только чувственная любовь, привязанная к образам человека, к лицу, к видимому, стоящему перед нами человеку, та любовь только не зрит Христа. Зато она временна, подвержена страшным несчастьям и утратам. И да молится вечно человек, чтобы спасли его небесные силы от сей ложной, превратной любви! Но любовь душ — это вечная любовь. Тут нет утраты, нет разлуки, нет несчастий, нет смерти. Прекрасный образ, встреченный на земле, тут утверждается вечно; всё, что на земле умирает, то живет здесь вечно, то воскрешается ею, сей любовью, в ней же, в любви, и она бесконечна, как бесконечно небесное блаженство.|Комментарий=Письмо [[Сергей Тимофеевич Аксаков|С. Т. Аксакову]], 18/6 августа 1842 г., Гастейн.}}
 
{{Q|Как это вышло, что на меня рассердились все до единого в России, этого я покуда еще не могу сам понять. {{comment|Восточные|«славянофилы»}}, {{comment|западные|«западники»}} и нейтральные — все огорчились. Это правда, я имел в виду небольшой щелчок каждому из них, считая это нужным, испытавши надобность его на собственной своей коже (всем нам нужно побольше смирения), но я не думал, чтоб щелчок мой вышел так грубо неловок и так оскорбителен. Я думал, что мне великодушно простят и что в книге моей зародыш примирения всеобщего, а не раздора.|Комментарий=Первое письмо Гоголя [[Виссарион Григорьевич Белинский|В. Г. Белинскому]] (20 июня 1847 г.), отзыв на рецензию Белинского о «[[Выбранные места из переписки с друзьями|Выбранных местах из переписки с друзьями]]».}}
Строка 152 ⟶ 154 :
{{Q|<С чего начать мой> ответ на ваше письмо<ref>Знаменитое [[s:Письмо Н. В. Гоголю 15 июля 1847 г. (Белинский)|письмо Белинского Гоголю 15 июля 1847 г., Зальцбрунн]].</ref>? <Начну его с ваших же слов>: «Опомнитесь, вы стоите <на краю> бездны!» Как [далеко] вы сбились с прямого пути, в каком вывороченном виде стали перед вами вещи! В каком грубом, невежественном смысле приняли вы мою книгу! Как вы её истолковали! О, да внесут святые силы мир в вашу страждущую, измученную душ<у!...>
...Вы взглянули на {{comment|неё|Т. е. на книгу Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями»}} распаленными глазами, и всё вам представилось в ней в другом виде. Вы её не узнали. Не стану защищать мою книгу. Как отвечать на которое-нибудь из ваших обвинений, когда все они мимо? Я сам на неё напал и нападаю. Она была издана в торопливой поспешности, несвойственной моему характеру, рассудительному и осмотрительному. Но движенье было честное. Никому я не хотел ею польстить или покадить. Я хотел ею только остановить несколько пылких голов, готовых закружиться и потеряться в этом омуте и беспорядке, в каком вдруг очутились все вещи мира...
Как всё это странно! Как странно моё положение, что я должен защищаться против тех нападений, которые все направлены не против меня и не против моей книги! Вы говорите, что вы прочли будто сто раз мою книгу, тогда как ваши же слова говорят, что вы её не читали ни разу. Гнев отуманил глаза ваши и ничего не дал вам увидеть в настоящем смысле. Блуждают кое-где блестки правды посреди огромной кучи софизмов и необдуманных юношес<ких> увлечений. Но какое невежество блещет на всякой стра<нице>!..|Комментарий=Черновик второго письма Гоголя Белинскому, июль — август 1847 г.}}
 
{{Q|Искусство есть примирение с жизнью.|Комментарий=Письмо В. А. Жуковскому, 10 января 1848 г. (29 декабря 1847 г.), Неаполь.}}
 
== Цитаты о Гоголе ==