Оксана (Асеев): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
Нет описания правки
 
Строка 87:
зальется дождем из лягушек.|Автор=«Осмейте...», 1916}}
----
{{Q|Я буду волком или шелкомшёлком
на чьемчьём-то теле незнакомом,
но без умолку, без умолку
возникнет память новым громом.
Строка 95:
дни вперед, как дни назад,
ведь у девушки-лисицы
вечно светятся глаза. |Автор=«Я буду волком...», 1916}}
 
==О сборнике==
{{Q|Он узнаваем в мифологически цельном восприятии мира, который призывал постичь [[Велимир Хлебников|Хлебников]] в языке. У Хлебникова — универсальность лингвистической утопии, у Асеева — проникновение мгновенное, эмоциональной вспышкой: «Если ночь все тревоги вызвездит...»
Попробуйте пересказать последние две строки. Вам не обойтись без набора основных лирических понятий: любовь, красота, страдание, поэзия. В стихах они присутствуют неназванные, нанизываясь на тот невидимый стержень, чью роль выполняет метафорическая подробность — до крови прикушенная строка. Лирические понятия входят чувственно — физической болью, связавшей любовь и поэзию, или бьющим в глаза светом, который вдруг начинает излучать старая, давно стершаяся поэтическая формула — «писаная красота». Как будто реставратор снял темный слой олифы, и иконописный лик снова перед нами в первоначальной яркости красок.
Мы только ощущаем, что один понятийный слой входит в другой: война, опасность, любовь... Они нерасторжимы настолько, что нет пространства для сравнения, а значит, нет повода для метафоры. Здесь, кажется, как нередко бывает у раннего Асеева, связь не метафорическая, а та полнота слиянности, взаимной обратимости, которая заставляет произнести другое слово — миф. <…>
Это асеевское, узнаваемое так же, как и его удивительный по чистоте эмоциональный тон. Редкий дар, тем более в зрелой, богатой поэтической культуре, где все говорено-переговорено, пето-перепето, где любое вечное чувство грозит банальностью. Как вырваться из её тисков? Кто-то ищет психологических осложнений, неожиданных жестов...
Асеев пытается запечатлеть чувство цельно, не дробя на жесты, на оттенки, на подробности, дать его принадлежащим не мгновению, а вечности. Он не ведет лирического дневника, не имеет в виду подробной исповеди сердца. Его тема — любовь и тоска в разлуке, любовь и осенняя печаль, любовь и страх смерти... В общем: «Оксана — жизнь и Оксана — смерть».|Автор=[[Игорь Олегович Шайтанов|Игорь Шайтанов]], «[[Благополучный Асеев?..]]», 1990}}
 
[[Категория:Произведения Николая Асеева]]