Юрий Павлович Герман: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) м →Дорогой мой человек: викификация |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Дорогой мой человек: придира и мучитель |
||
Строка 35:
Пел и допелся!
Так теперь попляши — умный, талантливый, подающий такие надежды, железный, несгибаемый, высокопринципиальный, требовательный до педантизма подполковник Устименко! Бывший врач Устименко, а теперь подполковник, находящийся на излечении. Попляши!}}
{{Q|Закрыв за собой дверь, он закурил и с лёгкой улыбкой прочитал отчёркнутую кем-то фразу [[Лютер Бёрбанк|английского ботаника]]: «[[Кактус]]ы мужественны и терпеливы: они умирают стоя». И вдруг вспомнил, как презирал эти [[растения]] в новой квартире Алевтины Андреевны и её Додика, как злобно подумал про картину на стене, что это «[[портрет]] кактуса», как недоуменно спрашивал Варвару ― какая в них «польза», в этих колючках, и каким вообще он был тогда нетерпимым, и придирой, и мучителем… «А нынче?» ― спросил он себя. <...> Ему не хотелось разговаривать. Великолепная фраза [[Лютер Бёрбанк|Бербанка]] о поразительной жизнестойкости всех этих [[опунция|опунций]], [[мамиллярия|мамилярий]], [[цереус]]ов удивила и даже умилила его.
― [[Чёрт]] знает что! ― вслух размягчённым голосом произнёс он.
― Ты это о чём? Он прочитал цитату из Бербанка по-русски. Вера [[холод]]но и спокойно смотрела на него своими тёмными [[глаза]]ми.
― Здорово? ― спросил он.
― По всей вероятности, здорово! ― согласилась она и опять зашуршала листочками Женькиного письма. Откинувшись на диванчике, Володя закурил папиросу: забытый на целые четыре года лист [[опунция|опунции]] пророс в тёмном углу. Совсем усохшее [[растение]] оказалось живым и совершенно [[здоровье|здоровым]] через несколько месяцев после того, как его приговорили к [[смерть|смерти]].<ref>''Юрий Герман''. «Дорогой мой человек». М.: «Правда», 1990 г.</ref>|Автор=}}
=== Я отвечаю за всё ===
| |||